Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят... А заботит нас сегодня, как раз, отсутствие этой самой культуры. Замкнутый круг?.. О том, как выйти из сложившейся непростой ситуации, читайте в эксклюзивных интервью видных деятелей культуры Армении… и не только.

среда, 6 марта 2013 г.

“Глиняные “человечки” и капроновая зелень - что заказывали, то и получили!”

Мозаичные панно проекта “Улыбнись, Ереван”, дирижер на фасаде музучилища им.Романоса Меликяна, многофигурная композиция “Мужчины”, памятник Леониду Енгибарову в Цахкадзоре... Все это работы одного автора. О сегодняшнем облике города, проектах осуществленных, планируемых и многом другом, беседуем со скульптором, главным художником театра “Амазгаин” Давидом МИНАСЯНОМ.
      — Как родилась идея проекта “Улыбнись, Ереван”? 
          — Идея не моя. Я был приглашен в группу единомышленников, придумавших “Улыбнись, Ереван”. Цель — придание нового дыхания культурной жизни Еревана, за счет обогащения искусством окружающей среды, передачи культурных ценностей обществу. В рамках проекта планировалось украсить город произведениями искусства, точнее их уникальными решениями. Параллельно предполагалось организовать различные культурные мероприятия. Было реализовано три проекта: керамическая мозаика картины Сарьяна “Мой двор”, мозаика “Музыка” на фасаде музучилища им.Романоса Меликяна и “Кензо” на фасаде здания на ул.Анрапетутюн.
— Какую роль в проекте сыграл “Манэ Тайл”?
— “Манэ Тайл” — это завод, производящий глазурированную керамику. Прежний владелец Арутюн Аджарян был инициатором и как бы мотором этого начинания. Он собрал вокруг себя художников, скульпторов, архитекторов, режиссеров, телевизионщиков и других деятелей культуры, которые предлагали проекты, обсуждали предлагаемые мнения и взгляды, а после отсева выводились окончательные и полные версии проектов для утверждения худсоветом и последующей реализации. Затем работа со спонсорами и так далее. Материальные средства проекта “Улыбнись, Ереван” формировались из взносов частных предпринимателей и донорских организаций.

Спустя некоторое время Арутюн Аджарян продал завод и вернулся в Америку. С новыми владельцами, увы, общего языка найти не удалось, и проект заглох... Зато идею живо подхватили другие люди и совместно с новым правлением “Манэ Тайл” запустили проект “Красивый Ереван”. Это не плагиат, а скорее некое альтернативное продолжение нашего проекта. Ну и славно, пускай делают. Главное, чтоб качественно, ведь для нашего же города стараемся, для наших детей. А кто лучше, кто хуже — время рассудит...
— Ваша идея заразила многих: появились разукрашенные арки, “памятники на скамейках”, зеленые инсталляции...
— В первую очередь это вопрос вкуса, городские власти должны решать — что допускать, а что нет. Взять те же арки. Некоторые мне очень нравятся, есть абсолютно удачные работы. Как ни странно, работы студентов худучилища им. Терлемезяна. Но есть и откровенно бездарные. Их, насколько мне известно, “расписал” некий неудавшийся художник. Причем, что обидно, “облагорожены” им самые популярные арки центральных улиц. Нельзя так, друзья. Нужна декоративность, абстрактное мышление. Есть, например, одна арка на пр.Комитаса, через нее как через Белоруссию проходишь — что характерно, плохую Белоруссию: речка какая-то, зеленый цвет ни к селу, ни к городу... Я люблю и Россию и Белоруссию, но каким боком эта неоправданная “зелень” в центре Еревана? 

Теперь о “памятниках”. Меня как-то спросили, считаю ли я вандализмом то, что их ломают. Вандализм, друзья мои, а точнее идиотизм, заказывать скульптуры из такого материала. Ведь эта  не монументальная работа, надо учитывать, что на нее будут садиться, обниматься, фотографироваться и так далее. Чем же, пардон, нужно думать, чтоб использовать такой непрочный материал? О художественно-эстетической ценности “памятников” — промолчу... Из рук вон плохо: непохожи, некрасивы, неэстетичны. Тигран Петросян так вовсе вселяет ужас. Те, что сидят, еще ничего. Но это памятник в натуральную величину — вечером, в сумерках весьма опасен. Как говорится в “12 стульях”, “беременные женщины были очень недовольны”. Нельзя делать скульптуры “один в один”. Надо чуть повыше — хотя бы немножечко...
Жаль, конечно, что идею с “памятниками великим” испоганили. Во-первых, надо было заказать их разным скульпторам, во-вторых, фигуративность тут не самое главное — допустим, на одной скамейке могли быть просто шляпа, трость и книжка. Понятно, это Исаакян. Словом, “вкусно” надо было делать — не просто лепить, а срежиссировать все это.
Что касается зеленых скульптур — крокодилов, бабочек, медведей, черепах и т.д. — отношение аналогичное. Уже не говорю о новогодних пегасах, архарах и прочей мало эстетичной живности... Очень плохо. Хотя во всех случаях все сводится к заказчику — что заказывали, то и получили.
— То есть к мэрии?
— Да, даже если декорации временные, нельзя было все концентрировать в центре города. Получилась дешевая эклектика. Сегодня в городе есть две, наиболее “пострадавшие”, точки — Лебединое озеро и площадь Азнавура. На площади Азнавура — фонтан со знаками зодиака, тут же Фрунзик, далее Чаренц, затем скульптуры Ара Аликяна, чуть выше звезды кинодеятелей, да еще в придачу новогодний электрофонтан и многочисленные безвкусные афиши. Ну куда это годится? Это ж центр города — как можно его превращать в разношерстный балаган?
Лебединое озеро — другого рода абсурд. Замечательный памятник Арно Бабаджаняну — хорошо! Но рядом еще два рояля — один из зелени, другой настоящий, не известно для чего и для кого выставленный напоказ. Рядом зеленые саксофон, гитара, крокодил и старая заросшая кустами скульптура Саркиса Багдасаряна... Но отдельный шедевр, конечно, гуси-утки над Лебединым озером. Я не понимаю, мы городом занимаемся или межвидовым селекционированием? 

— Что же ты предлагаешь? Ведь ты входишь в художественный совет при мэрии, и все проекты проходят через ваше прокрустово ложе. Чего ж вы все это допускаете?
— Во-первых, предлагаю быстро и оперативно учиться на своих ошибках и исключить из бюджета на следующий год всех этих человечков на скамейках. Во-вторых, через наш худсовет проходят все памятники. А “сидящие человечки” и “крокодилы” таковыми не считаются. Это типа временная инсталляция, другой параграф. Так что “фрунзики”, “чаренцики” и т.д. через наш худсовет не проходили. Но я очень надеюсь, что их скоро уберут... И, наконец, очень много “нового”, что должно было произойти с нашим городом, слава тебе, Господи, не произошло. И в том заслуга нашего совета, и отчасти моя.
Основная проблема в том, что у нас, как ни крути, все кому-то либо родственники, либо...
 Нам надо научиться закрывать глаза на проекты родственников и друзей. Поставить во главу угла то, что нужно городу, стране, нации.
— Да, но есть и памятники не временные — тот же Геворг Чауш в квартале, например...
— Страшное дело... А токмаджяновский памятник Папазяну на перекрестке? И его же маленькие искалеченные “шахматные” лошадки у музея Эребуни?..
Не надо забывать, что монументальная скульптура — это метод агитации. Геворг Чауш — освободитель, герой, борец за справедливость. А с этим памятником для ачапняковских ребят он вряд ли будет таковым. Так на что были потрачены деньги и энергия — на дезориентацию подрастающего поколения и обезображивание города? Тут не то что в яблочко, в мишень не попали — общий промах. На одном из худсоветов я даже сказал: “Мы всегда поднимаем вопросы, типа, будем ставить памятник или не будем, можно или нельзя. Говорим, обсуждаем, голосуем. А почему бы не обратиться к готовым памятникам: решить оставлять их или сносить? Ведь тот же памятник Ленину, если б остался, меньше вреда нанес подрастающему поколению, чем этот, с позволения сказать, “Геворг Чауш”.
— Вот уже 17 лет ты работаешь в театре “Амазгаин”, являешься главным художником театра. Как тебе “амплуа” сценографа? И как ты воспринял недавнее решение о переезде театра?
— Да, “Амазгаин” — мой родной театр. Я вообще не сценограф, меня просто случайно туда пригласил актер Зорик Бек-Гаспаренц, сделали один спектакль — ну и пошло-поехало. До сих работаю. Мне там очень нравится.
Насчет переезда театра. Я понимаю, когда архитекторы обсуждают, спорят, но когда выступает молодая поросль, которой о Ереване практически ничего не известно, и выдает космические по своему масштабу глупости, типа, парк — это общественная территория, и это не место для театра, становится откровенно не по себе. Причем все те же лица — хронические “оппозиционеры”. Визуально и заочно я почти со всеми из них знаком. Акция против бутиков — они, против “Амазгаина” в парке — те же, сегодня Раффи с “Барев, дасадул” — опять они! Я так понимаю, они финансируются — это их работа, профессиональные революционеры. Я не говорю, это плохо или хорошо — просто не отношусь к ним серьезно.
...Вот интересно, хоть кто-нибудь из этих “пурака мерн а” поднимал вопрос о том, что в этом самом сквере каждое утро находят шприцы, дети боятся там гулять? Известно им, что там, где планируется построить театр, есть люки, в которых живут бомжи — с телевизорами, с матрасами и т.д.? Где вы защитники города?.. Значит, строить с нуля театр — это плохо, а бомжатник разводить хорошо? Коль вы такие принципиальные, чего ж вы не едете на Паракар и не выступаете против этих кошмарных казино вдоль всей дороги?..
— И все же, как это ни банально, твой прогноз на будущее...
— Не хотелось бы заканчивать нашу беседу в миноре. Я уверен, все будет хорошо, все утрясется, встанет на свои места. Надо только работать, а не ждать манны небесной, подспудно обвиняя друг дружку в отсутствии таковой. Сейчас говорят: уф, эти карабахские — завтра будут говорить: уф, эти ахпарские, потом эти ленинаканские, потом... потом эти ереванские... Может, хватит перекладывать с больной головы на здоровую. Кто работать-то будет? Нас мало, так что работать все должны! И так кадров не хватает...