Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят... А заботит нас сегодня, как раз, отсутствие этой самой культуры. Замкнутый круг?.. О том, как выйти из сложившейся непростой ситуации, читайте в эксклюзивных интервью видных деятелей культуры Армении… и не только.

среда, 30 марта 2016 г.

Весна, «Артавазд» и начало фестивального года!

В Театре музкомедии в преддверии Всемирного дня театра состоялась це-ремония вручения ежегодной театраль-ной премии "Артавазд" за 2015 год. Об этом и не только беседуем с председа-телем СТД Армении, режиссером Акопом КАЗАНЧЯНОМ.
— Всемирный день театра отмечается уже в 55-й раз. Это важный праздник, когда можно говорить об успехах и проблемах театра. Очень важно, что государство сегодня поддерживает театр в Армении, выделяя большие средства. В этом году участвовало 46 спектаклей, и отрадно, что жюри, изучив все постановки, обнаружило среди них блестящие работы. Изначально хочу отметить, что, как и прежде, поддерживаю политику абсолютного невмешательства в работу судейской коллегии. Так, одним из приятных сюрпризов для меня стал "Один час памяти" в постановке худрука Ванадзорского драмтеатра Ваге Шахвердяна, победивший в номинации "Лучший спектакль". Отмечу, спектакль поставлен по пьесе драматурга Карине Ходикян и посвящен столетию геноцида армян.
Кстати, о драматургии — в этом году не обошлось без новшеств: я имею в виду номинацию в области драматургии, в которой были представлены как пьесы, опубликованные в журнале «Драматургия» за прошедший год, так и совершенно новые работы отечественных драматургов. Лучшей была признана пьеса Самвела Косьяна "Еще не конец". В прошлые годы, увы, конверт с именем победителя не раз оказывался пустым. Но не потому что пьесы были неудачные, а потому что судейская коллегия не могла прийти к общему знаменателю.
Но и на этот раз были курьезы, правда, в другой номинации. Конверт, в котором должно было быть имя лучшей актрисы второго плана, оказался пустым.
— Да, и как отметил ди-ректор Русского драмтеатра Фред Давтян, это еще раз подтвер-ждает истину, что в театре нет вторых ролей…
— Совершенно верно. Кстати, лучшим актером второго плана стал Эрвин Амирян из Русского театра за работу в спектакле "Тусовка на природе".
К сожалению, праздничный вечер не обошелся без грустной нотки. За последний год мы лишилась двух блестящих деятелей сцены — народной артистки Вардуи Вардересян и оперного певца, художественного руководителя Национального академического театра оперы и балета им. Спендиаряна Гегама Григоряна. В этой связи специальный приз имени Вардуи Вардересян был присвоен актрисе Алле Варданян. А премии "Артавазд" за служение театру удостоились худрук Ванадзорского драмтеатра Ваге Шахвердян, народный артист, худрук театра "Амазгаин" Грачья Гаспарян и худрук Ереванского драмтеатра Армен Хандикян. Лучшими же спецпроектами были признаны пьеса "Признание в любви" и новая постановка оперы "Ануш".
Также большое внимание в этом году было уделено молодым актерам и режиссерам. В частности, впервые появилась номинация "Лучшее представление для детей", победительницей которой стала режиссер Нора Григорян за постановку "Золушка" (Русский драмтеатр им. Станиславского).
— Мы недавно обращались к теме переборов в области театра. Вы же отметили 46 спектаклей — не многовато ли для маленькой страны?
— Абсолютно с вами согласен. Необходимо профессионально дифференцировать представленные заявки. И лишь после «отсева» должен быть объявлен шорт-лист, из которого и будут выявлены победители. Думаю, работу по следующему «Артавазду» надо начинать непосредственно по окончании нынешнего! Кстати, это даст возможность провести и фестиваль «Артавазда», в рамках которого и можно будет определиться с наиболее удачными работами. Тут примут участие как столичные, так и областные театры, Тбилисский театр и т.д. Наконец, избавим жюри от необходимости просмотра «случайных» спектаклей. То есть «Артавазд» пройдет в три этапа: предварительный смотр, фестиваль и наконец вручение ежегодной национальной театральной премии.
— Как обстоят дела с областными театрами? Вы говорили о дифференциации спектаклей, ранее же в СМИ активно обсуждалась тема необходимой аттестации с возможным уплотнением или вовсе сокращением количества театров…
— Аттестации проводятся и поныне. Но это не выход. Во всяком случае я не вижу в этом реальной пользы, поскольку театры и так выкладываются по максимуму. Тут, думаю, надо действовать иначе — необходимо, чтобы столичные театры взяли своего рода шефство над областными, стали их консультантами. Как говорится, одна голова хорошо, а две — лучше. Это также предоставит возможность областным театрам пользоваться технической базой столичных, выступать время от времени в столице и т.д.
Что же касается ситуации на местах, то еще раз отмечу с радостью участие властей в развитии армянского театра. Так, в Гаваре строится новое здание театра. Впервые за постсоветский период в Армении строится здание для театра — ремонтов было много, но чтобы специально здание для театра — это впервые, и это не может не радовать. Также надо отметить участие наших видных театральных деятелей в воспитании областной театральной молодежи — я имею в виду Грачья Гаспаряна, в воспитанниках которого я уже вижу достойную смену. Так что если говорить об уплотнении, то не в виде совращения числа театров, а в усилении их потенциала, в улучшении условий работы театральных деятелей — во взаимопомощи!
— И напоследок, какие планы у нашего СТД, у его пред-седателя и, конечно же, у худрука ТЮЗа Акопа Казанчяна?
— Говорить о планах СТД, а тем более о планах его председа-теля, несколько преждевременно, поскольку в ближайшем будущем ожидается съезд, и не факт, что ваш покорный слуга вновь возглавит Союз. Если же такое произойдет, то, думаю, мне придется чем-то посту-питься — скорее всего это будет позиция худрука ТЮЗа. Поверьте, очень сложно совмещать эти две должности, эти две обязанности — в итоге что-то да страдает. Возможно, этого не видно, но я это знаю, и не хочу, чтобы так продолжалось. Надо чем-то жертвовать.
Что касается моих творческих планов, то отдельно хочется отметить международный проект по «Буре» Шекспира в мае, в котором примут участие представители со всех континентов. И если все получится, как я планирую, следующее выступление будет в Бразилии на следующем Театральном конгрессе. Ожидаются новые постановки и в ТЮЗе, а также буду ставить «Чайку» в Краёво (Румыния). Но это все, повторюсь, зависит от обстоятельств, и хочется верить, что все удастся. Так что поживем — увидим…

P.S.
И еще пару слов о призерах «Артавазда». Лучшей актрисой была названа Агнесса Шахназарян (спектакль "Одна из многих", СТД), лучшими актерами — Липарит Аветисян («Кармен», Оперный театр) и Арам Караханян («Я здесЪ»). Приз за лучшую режиссуру получил Самсон Мовсесян за спектакль "Ведьма" (Кукольный театр), за лучшую сценографию — Шамир Шаирян (спектакль "N707", Ереванский драмтеатр), лучшее музыкальное оформление — Ваан Арцруни (спектакль "Мерседес", ТЮЗ).
Лучшей молодой актрисой стала Нара Саркисян (ТЮЗ), актером — Самвел Тадевосян (Кукольный театр), постановщиком — Карапет Бальян («Театр 8»). Лучшими молодежными спектаклями были признаны "Медея" в постановке Григора Хачатряна (Драматический театр) и "Обычная история" в постановке Армена Баяндуряна (Армянский государственный драмтеатр им. Адамяна в Тбилиси).

Рубен Пашинян, «Новое время»

суббота, 26 марта 2016 г.

Ара Хзмалян: «В нашем обществе слово просто дискредитировали»

На фоне скандалов и выяснений отношений в культурном пространстве с последующим выводом сора на всеобщее обозрение, до сих пор существуют единицы, продолжающие свою миссию вне установ- ленной «системы ценностей» и не особо зависящие от «диктовки времени». Люди, которые делом, а не только словом до- казывают свое право называться предста- вителями культуры, достойными гражданами страны. Гость «НВ» — глава Национальной театрально-творческой ассоциации Ара ХЗМАЛЯН.
В одном из предыдущих номеров была затронута тема актуальности, необхо- димости господдержки некоторых культур- ных очагов. Насколько продуктивно, на взгляд главы Национальной театрально-творческой ассоциации, сегодня содержать 22 государственных театра?
— Думаю, не открою великой тайны, сказав, что многие наши театры, как культурные единицы, давно прекратили свое существование, а некоторые и не начинали. В чем смысл их содержать? С другой стороны, тысячи людей числятся в театрах, получая ничтожную, но зарплату. Ведь какой министр или какой варчапет в стране, где нет никаких серьезных социальных гарантий, позволит себе закрыть ненужные театры, обрекая тем самым людей на голод и нищету? Палка о двух концах. И что получается? В итоге, с одной стороны, тратятся немалые деньги на вопросы далеко не творческого плана, с другой — у нас нет возможностей представлять свою культуру в рамках мировых фестивалей, на мировых сценах, а также приглашать сюда известных режиссеров, актеров, делать совместные проекты…
А что происходит на этом фоне с творческим человеком? Система, призванная развивать культурное пространство, выходит, способствует медленному, но стабильному регрессу. Ведь творческому человеку нужна не нейтральная среда. Он, как бы он ни был самодостаточен и жил своими творениями, нуждается в контакте, в отклике со стороны общества. А что мы видим? Огромное место уделяется всякого рода белиберде, непонятным явлениям, на ТВ тиражируются мерзости и желтизна, а культура — даже если взять в новостных блоках — там, где-то с краю. О чем это говорит? О том, что наше общество утеряло свои онтологические, экзистенциональные векторы! Посему здесь нет и не может быть простых рецептов. Это многоступенчатое решение, и оздоровление начнется с пересмотра приоритетов поддержки культурных очагов, пропаганды культурных ценностей, воспитания гражданина, интересующегося своей историей и культурой. Наконец, с объединения культуры и образования!
— Кого бы вы назвали героем нашего времени? На этот вопрос скульптор Виген Аветис ответил, что мы сами должны стать таковыми, служа примером молодому поколению. Согласны ли вы с этим мнением?
— Согласен, но с поправкой, — для меня героем может быть только человек коммуникабельный, интересный, и делом, и словом умеющий объединить вокруг себя людей, «заразить» их общей идеей… Но сегодня мы как бы заперлись в рамках негативных мыслей, критики, осуждения. Почему мы не замечаем хорошее? Сколько передач вы смотрели о новом музее Комитаса? Чем не герой нашего времени? А в этом музее всего лишь за год существования прошло огромное количество интереснейших встреч, концертов, презентаций. Думаю, герой нашего времени — тот, которого мы сегодня не замечаем, игнорируем.
…Почему в Арцахе нет такой проблемы? Да потому что там нет такого нигилизма, как у нас. Житель приграничной зоны, периодически подвергающийся обстрелам, сегодня оптимистичнее и увереннее смотрит в будущее, чем среднестатистический ереванец. Вот в чем наша проблема: нигилизм, равнодушие, пессимизм, вседозволенность.
— То есть, необходима цензура в нашем культурном пространстве?
— Мы почему-то стали дико пугаться и даже всячески избегать этого слова, подразумевая под ним что-то страшное и недопустимое. Так вот что я думаю: в стране, где можно говорить все, что душе угодно, искусству сказать и вообще делать нечего. Как же так получилось, что в Советском Союзе, где говорить и думать разрешалось далеко не всё, театр пережил расцвет? В брежневский период, разумеется, с началом оттепели. Появились плеяды гениальных деятелей искусства, науки и т.д. — как же это так получилось в условиях цензуры? Почему слово как таковое имело смысл и ценность?.. А сегодня слово — чуть ли не самое дискредитированное явление в нашем обществе! Ему никто не верит: ни в театре, ни в кино, ни на телевидении, ни даже на митингах. Тотальная дискредитация.
…Возвращаясь к началу нашей беседы, хочу повторить, мы очень неэкономно тратим свои ресурсы, а потом говорим, что их недостаточно. Вообще неплохо было бы развесить по городу бессмертные слова царя Папа о том, что армяне должны в десять раз меньше пировать и в десять раз меньше гулять. Как видно, проблема не нова… Так что сегодня важнее, народные гуляния и празднования, на которые тратятся громадные средства, или патронат молодежи — той самой, на которую мы возлагаем надежды, но практически ничего не делаем для ее окультуривания? Хватит попусту тратить средства на «застолья всеармянского масштаба», которые в общем-то никому и не нужны. Лучше на эти же деньги пригласить, допустим, известный коллектив или исполнителя, и сделать вход на концерт доступным для простого смертного, а не устанавливать стоимость билета в два прожиточных минимума. Согласен, звезда мирового масштаба заслуживает и большего, но тогда для кого мы ее привозим? Для тех, кому доступны билеты, но культура и даром не нужна? Помните концерт Бочелли на Театральной площади — я обеими руками «за». Но тратить средства на какие-то примитивные культмассовые постановки считаю бессмысленным. Каждый драм из бюджета сегодня должен тратиться целенаправленно, исходя из идеологии и стратегии государства. Празднования и веселья — уже отработанный механизм, посему изменения должны быть как системные, так и, разумеется, в нас самих. Уверен, именно после пересмотра этих факторов и отношения к собственным ресурсам можно ожидать серьезных изменений как в культуре, так и в обществе в целом.

P.S.
Недавно независимый профсоюз актеров театра и кино России направил обращение в Роструд и Минкультуры РФ с просьбой проверить и обосновать зарплаты руководства ведущих российских театров. По мнению представителей организации, некоторые директора и худруки получают необоснованно завышенные зарплаты. А почему бы и нашей культурной братии не последовать примеру российских коллег? Не провести подобную проверку-аттестацию? Если в России перебор, возможно, у нас есть недобор, и стоит перенаправить некоторые средства в более продуктивном направлении? Сколько же можно отмалчиваться?..

Рубен Пашинян, «Новое время»

вторник, 22 марта 2016 г.

Ваче ШАРАФЯН: «Увы, я более «востребован» там, а не… дома»

22 марта в Доме Камерной музыки состоится творческий вечер, посвящен-ный 50-летию современного армянского композитора Ваче Шарафяна. В испол-нении Государственного Камерного ор-кестра и солистов Полины Шарафян (скрипка), Арцвик Демурчян (сопрано), Карена Кочаряна (виолончель), Геворга Дабагяна (дудук) и Ваче Шарафяна (фортепиано) прозвучат произведения автора. Наш собеседник — главный «виновник» события, юбиляр Ваче ША-РАФЯН.
— Я очень рад, что худрук и главный дирижер Камерного оркестра Ваан Марти-росян, несмотря на свою катастрофическую занятость, нашел возможность участвовать в этом концерте. Я, конечно, «загрузил» его по полной, но, думаю, эти «мучения» оправ- даются. Будут представлены мои произ- ведения «Утренний аромат песни акации» для дудука, сопрано и струнных, Концерт-серенада для скрипки и струнных, Концерт для фортепиано и струнных, Дивертисмент для струнных и Рostero die из сюиты для виолончели с оркестром.
— Вы с вашими произведениями довольно активно «путешествуете». А как обстоят дела в Армении? Востребованы?
— Думаю, что настоящей культурой не могу не быть востребован. Однако часто под словом “культура” подразумевается нечто иное. “Культура”, “духовность” — в “умелых” устах этими словами можно прикрыть последнее бескультурье и явную бездуховность. Со временем много осознаешь и понимаешь, так сказать, обретаешь мудрость, и сам себя познаешь, конечно.
Не секрет, что за определенными индивидуальностями — во всех сферах, и искусство тут не исключение — стоит страна, мощная держава, опираясь на доктрину о том, что культура — это государственный императив. В Армении, увы, такое не часто наблюдается, если не сказать большего. Мне на это часто указывали, и не только на родине. Это приводит к некоему переосмысливанию действительности, поиску оптимума. В итоге творческий человек живет сегодняшним днем и важно, насколько он интересен, актуален, востребован со стороны мирового сообщества и где состоялся, где популярно его творчество. И дело совсем не в древности нации и культуры — по большому счету то, кем был твой прадед, интересно только тебе и представляться этим миру, а тем более требовать безоговорочного принятия твоей культуры в силу указанных обстоятельств, считаю, не очень серьезно. Например, ставить вопрос, где впервые появился дудук, у нас или в мусульманских странах, не так уж актуально для меня — важно, где он состоялся. А состоялся он у нас, вот мир и принимает дудук как армянский инструмент.
— А как же в музыке — все-таки есть особая ладотоника, характерность?..
— Для меня музыка, можно сказать, «делится» на национальную и ненациональную: она происходит из слова. Согласитесь, поэзия - это музыка. Одну и ту же эмоцию на разных языках люди передают пос-редством разных звуков — и это тоже музыка. А, изучая националь-ную музыку разных народов, мы видим больше схожестей в ладото-нальных основах, нежели различий. В итоге основным фактором различия становится язык, слово и как след- ствие, — ментальность, мышление.
— В начале было Слово… В популярной музыке мы сегодня сталкиваемся с искажением слова, изменением ударения, а то и вовсе наложением армянского текста на совершенно неармянскую музыку…
— Это времянки, а не постоянные ценности — искусство не может быть сиюминутным. Уверен, как пришло, так и уйдет.
С другой стороны, посмотрите, в нашей музыке есть два таких титана, как Комитас и Саят-Нова. Они наше национальное достояние. Несмотря на то, что в принципе вели совершенно разную просветительскую и творческую деятельность: Комитас задался целью «выцедить наш ген» из обросшей «мусульманизмами» музыки и сделал это как для нас, так и для них, Саят-Нова же, напротив, творил на четырех языках одновременно, тем самым сближая народы, их культуры, укрепляя, как он полагал, мир и взаимопонимание в Закавказском регионе. Уверен, в свое время нашлись поносители как того, так и другого. Но что мы имеем в итоге? Богатое музыкальное наследие. Так что важен итог.
— Кстати, о Комитасе. Несколько лет назад вы написали музыку для филь-ма Вигена Чалдраняна «Ма-эстро», а совсем недавно сами снялись в его фильме в роли Комитаса. Как это произошло?
— Признаться, я отчаянно отнекивался от этой роли, прекрасно понимая, что внешнего сходства недоста-точно, чтобы назвать себя ак-тером и представить такую глыбу, как Комитас. И «отлынивать» от всего этого мне очень помог плотный график выступлений по миру, а также замечательный оператор и, как выяснилось, актер Арто Хачатурян, который, в общем-то, и сыграл эту роль, а я лишь… появлялся в фильме как видение. В любом случае считаю, что каждый человек должен заниматься своим делом и делать его или хорошо, или вовсе не делать. Ну один раз мне повезло, и то благодаря режиссуре Чалдраняна… В итоге я понял, что ему было важнее, чтоб я не играл эту роль и был самим собой. Что интересно, когда мне делали грим, я становился страшно не похож на Комитаса. Было решено снимать меня без грима…
— Словом, вы активно занимаетесь творчеством — по «всем фронтам». А что испытываете при завершении работы над новым произведением?
— Страх расставания с процессом. Страх перед пустотой. Особенно при работе над крупными произведениями. В 2013 году я написал балет «Вторая Луна» по сценарию Геворга Варданяна о Георгии Гюрджиеве. Работу завершил в Италии, в Больяско, на берегу Лигурийского моря, где А.Скрябин написал свой шедевр «Поэма экстаза».
Позже в Ереване меня охватил какой-то непонятный страх. Я просыпался по ночам и не мог заснуть от мысли, что не написал что-то очень важное, какую-то недостающую часть, что-то похожее на Луну, но какую-то другую. И только после написания этой музыки я узнал, что Гюрджиев говорил о второй Луне, о которой люди не знают пока. В 1986 году ученые обнаружили ее и назвали Круитни. Гюрджиев называл ее Анулиус. Я должен был описать ее в балете, иначе весь сценарий был бы неполным. Аллегорический язык сценария содержал и легенду о Лилит, первой жене Адама, и нельзя было пропустить эту связь, Лилит и Ева — две очень разные спутницы Адама.
…Вообще, считаю, для композитора важно услышать проблему, диссонанс своего времени. Именно проблема, неблагозвучие стимулирует необходимость поиска разрешений.
— Чем собираетесь в этом году порадовать армянского слушателя?
— Сложно ответить — легче сказать, что ожидается вне Армении. В следующем месяце, например, пройдет серия концертов с Дрезденским симфоническим оркестром. Также ожидается концерт в Дубровниках с тамошним оркестром: прозвучит мое произведение для дудука и скрипки, которое я написал по заказу Майи Сафарянц, — премьерное исполнение состоялось в Президентском зале в Санкт-Петербурге с Гургеном Дабагяном, а дирижировал Фредерико Мандельчи.
Что же касается Армении, есть планы на ноябрь, возможно, с Филармоническим оркестром, когда сюда приедут зарубежные солисты… Планирую дописать свою 3-ю симфонию, представить ее… Было бы прекрасно, если б удалось это сделать в Армении. Но здесь, как это ни парадоксально, все несколько сложнее. Оставаясь гражданином Армении, я, слава Богу, имею возможность представлять свою музыку, зарабатывать на стороне, но, к сожалению, с болью осознаю, что более «востребован» там, нежели дома…

Рубен Пашинян, «Новое время»

вторник, 15 марта 2016 г.

“Я никогда не говорю музыкантам — делайте так. Я говорю им: делайте так, потому что...”

В концертном зале «Арам Хача-турян» с большим успехом прошел концерт “Государственный камерный оркестр Ар- мении и четыре рояля”. Вместе с ор- кестром Франсуа-Ксавье Пуаза (Швей- цария), Тристан Пфафф (Франция), Глория Кампанер (Италия) и Ваан Мартиросян исполнили произведения Баха, Равеля и Пуленка. 
Наш гость — художественный руко-водитель и главный дирижер Государ-ственного камерного оркестра Армении, известный пианист Ваан МАРТИРОСЯН.
Концерт приурочен к Женскому дню или просто так совпало?
— И то, и другое. Просто из-за плотного графика наших приглашенных исполнителей было очень трудно выбрать свободный день, в итоге выбор пал на девятое марта. Надо отметить, наши гости — яркие молодые пианисты, уже успевшие заявить о себе в мире музыки. Франсуа-Ксавье Пуаза — призер престижного конкурса имени Чайковского 2011 года (обладатель Специального приза жюри), первый швейцарец, отличившийся на этом сложнейшем со всех точек зрения соревновании. Кстати, пианист считает себя представителем русской фортепианной школы, поскольку педагогами его были известные пианисты Алексей Головин и Евгений Королев. Тристан Пфафф — частый гость престижных музыкальных фестивалей, в качестве солиста выступал с такими коллективами, как Национальный оркестр Франции, Шотландский симфонический оркестр BBC, Оркестр Бретани, Европейский филармонический оркестр и др. Глория Кампанер — одна из самых востребованных классических музыкантов нового поколения, обладательница главного приза более чем в 20 национальных и международных соревнованиях. В 2009, в рамках программы Piano, Reflet de la Culture Europeenne, она была признана европейским культурным послом на 2010-2011 гг. В качестве официального представителя Steinway & Sons Artist выступает в залах Steinway по всему миру.
Скажу также, что для армянских меломанов коллектив подготовил еще один приятный сюрприз: совместное выступление с известным саксофонистом Федерико Мондельчи. Концерт состоится 2 апреля в концертном зале “Арам Хачатурян”, прозвучат произведения Комитаса, Арутюняна, Мансуряна, Бабаджаняна и Таривердиева.
— Вы возглавили Камерный оркестр после того, как довольно бестакт-но «ушли» Арама Карабе-кяна, и не без участия оркестрантов. А как вас принял коллектив?
— Я не был знаком с Карабекяном, и только через полгода после его ухода при-шел на пост худрука и глав-ного дирижера оркестра. Пе-ред окончательным решением я попросил предоставить воз-можность порепетировать с коллективом. После пары репетиций я понял, что мы сможем стать единым целым. Ведь оркестр и дирижер как муж и жена — без доверия, любви и взаимного уважения ничего не получится. Мне также очень помогло, что в оркестре сидели люди, которые либо учились со мной когда-то, либо те, что уже были в оркестре, когда я, 8-летний, на этой же сцене играл концерт Гайдна с этим же оркестром. Оказалось, оркестр мне очень родной…
Вначале было трудно — вся моя зрелая жизнь сложилась во Франции, где я и проживаю поныне, а карьера — по всему миру. Пришлось отказаться от многих зарубежных концертов ради работы с оркестром…
...Я никогда не говорю музыкантам — делайте так, а могу лишь сказать: делайте так, потому что… Музыка — живая субстанция, она не терпит скучной однотипности. Если мы репетируем, то я крайне уважительно отношусь к той интерпретации, которую предложат оркестранты. Да, есть мое видение, но совсем не исключено, что музыкантами будет предложен вариант, о котором я и подумать не мог. В итоге у нас получился оркестр, который готов сегодня к любым «творческим капризам»: он уверен в себе, синтетичен.
— Вы стали худруком и главным дирижером оркестра. А как относитесь к упразднению позиций «главных», скажем, в том же Оперном театре?
— Упразднять главных дирижеров — все равно что запрещать родной язык в стране. Как можно? Это же остов, это же цвет и вкус коллектива! С оркестром может выступать миллион приглашенных дирижеров, но главный дирижер — это «тренер команды». Изучая иностранный язык, мы переводим слова на родной, чтобы понять их смысл. Родной язык и есть главный дирижер оркестра. Мне не совсем понятны цели в Оперном театре: хотели снять Дургаряна, чтобы назначить другого, — ваше дело, но как можно упразднять пост главного дирижера? Снимите одного, назначьте другого, зачем разваливать коллектив? Если б мне предложили остаться, но без поста «главного», я бы, как и Дургарян, отказался. Или пускай платят мне как приглашенному дирижеру, а это, смею вас уверить, совершенно иная калькуляция. Уверен, многие европейские коллективы были бы рады заполучить такого приглашенного дирижера, как Дургарян.
— Когда-то было такое явление, как «Филармония школьника». А как сегодня надо воспитывать будущего зрителя?
— Это очень важный фактор, и, признаться, у меня в планах восстановить проект, который когда-то был блестяще осуществлен нашим замечательным музыковедом и педа-гогом Арменом Будагяном. В Европе мы даем много концертов, но от-дельное внимание уделяется кон-цертам для школьников, которых может быть аж до пяти в день — по 45 минут, чтобы не устали, — и так называемым «семейным» концертам, на который приходят семьи по 3-4 человека. Билеты на такие концерты очень дешевые, можно сказать, это бесплатные концерты.
Я задался целью восстановить школьные концерты в Армении. Будем играть для детей не то, что для взрослых, а ту музыку, посредством которой сможем их приблизить к классике. И это не будут простые концерты, они будут проходить в формате живого общения — знакомство с музыкальными инструментами или, допустим, кого-то приглашу на сцену, дам дирижерскую палочку, покажу, как управлять оркестром…
Если мы не сделаем этого сегодня, то останемся без зрителя уже лет через десять. Да, в общем-то, это и есть наша работа: воспитывать, создавать зрителя. Обучая детей музыкальной культуре, мы поднимаем культурный уровень народа. Играющий или слушающий Моцарта преступником не станет. Ребенок, знакомый с музыкой Бетховена и Баха, совершенно иначе видит себя в будущем. Возможно, лишь двое из тысячи детей станут музыкантами — но и этого достаточно. Поэтому тут присутствует два вектора: первый — воспитать будущего зрителя, а второй — почему бы нет — способствовать появлению достойной смены.
— Ну и напоследок пару слов о ближайших планах оркестра…
— На данный момент коллектив готовится к гастролям и зарубежным выступлениям. Летом собираемся выступить на фестивале классической музыки Puplinge Classique в Женеве. Также запланированы выступления коллектива в финале конкурса скрипачей во Франции (в качестве музыкального сопровождения), проведение мастер-классов во французском Экс-ан-Провансе. Кроме того, идут переговоры относительно гастролей оркестра в Италии и Германии. А под занавес года, в декабре, в японском городе Осака ваш покорный слуга встанет за дирижерский пульт Kansai Symphony Orchestra.

Рубен Пашинян, «Новое время»

суббота, 5 марта 2016 г.

“Хочу удивлять своих гостей теми маленькими улочками, где еще сохранился дух, тепло настоящего Еревана”

Недавно представители ар-мянской интеллигенции собра-лись, чтобы выразить свою пози-цию относительно сохранения уникального архитектурного об-лика города. Мой сегодняшний гость — один из участников этой пресс-конференции, народный ар-тист Армении Грант ТОХАТЯН.
— Странно, что происходящее вызвало бурю эмоций только сейчас. Точнее, был момент, когда стали разрушать здания в центре, на их месте строить новые, пошла волна возмущения, но власти успокоили всех, пообещав, что дома будут восстановлены, для убедительности пронумеровав все камни. Вот и совсем недавно мэр города объявил, что в ближайшее время будет реализован проект «Старый Ереван». Я, к сожалению, проекта не видел, не знаю, что он из себя представляет. Но, собрав достаточно информации, понял, что замышляется нечто интересное. Но, увы, не секрет, что у нас частенько задумывается нечто интересное, но в итоге получается что-то непонятное. Очень надеюсь, что на этот раз такого не произойдет. Именно в этом начинании считаю необходимым участие творческой интеллигенции, а также молодых архитекторов — у нас-то ведь по большей части эмоции, а у них профессиональные знания и навыки.
А вообще-то дома в Ереване начали сносить начиная с 70-х. И не только дома. Я помню как убирали Гетар. Все твердили наперебой эти глупости об антисанитарном состоянии реки и т.д. Значит лучший метод «лечения» реки ее «убийство»? Закапывание в землю? Это же живое дыхание города — как можно было лишать его этого?
Далее, возьмем Северный проспект. Может сегодня это и приятное место для времяпрепровождения нашей молодежи, однако мне не хватает одной очень важной вещи: в свое время Таманян придал городу пристойный вид, вот и давайте продолжать его дело нормально и пристойно. Я не хочу вспоминать несуразные, старые и грязные здания, которые превратились в обитель крыс, но зачем "мазать косметикой лицо" города? Натуральное и естественное красивее. Увы, наш розовый Ереван пропал: все цвета радуги смешались в нем.
…Наша «национальная черта» — поднимать шум, когда уже поздно. Сегодня возмущаются проектом сноса домов около ресторана «Долмама» — а кто из вас ранее хотя бы задумывался о том, чтобы попытаться привести в божеский вид непотребные фасады этих зданий? Никого не обвиняю и тем более не оправдываю, но прежде чем кричать о том, что исчезает город, надо задать себе вопрос: а что я сделал для него?
...В конце 90-х вышел в свет фильм, к которому я имел отношение, он назывался «Пока я есть». В нем рассказывается от имени Еревана, который я имел честь озвучивать, о насущных проблемах, о лице города, об уезжающих отсюда… Столько лет прошло, а вопросы, поднятые в фильме, увы, актуальны и поныне…
— В фильме «Наш двор» Ашот Казарян вас спрашивает: «Грант, ты почему не становишься депутатом?» А почему Грант Тохатян сегодня не думает о том, чтобы стать депутатом? Ведь именно к словам таких людей, как вы, должны и прислушиваться...
— Нет, не место мне в парламенте — мое место на сцене: там я могу сделать большее. И пытаюсь делать. Признаться, я пытался что-то делать и на государ-ственном уровне, потому и вошел в Совет старейшин. Но опять же я не имею права принимать решений, поскольку я не профессионал — я могу лишь высказать свое мнение. Мнение простого ереванца. Но и тут не все так, как я представлял. В Совете есть представители разных партий, есть оппозиция, и там не столько решаются вопросы о городе и стране, сколько свои, «междусобойные». Кто громче крикнет и больше выльет грязи, тот и молодец. Ну не может мэр быть всегда и во всем неправ — давайте забудем о личных обидах, объединимся и попробуем сделать что-то действительно стоящее для нашей страны. Вместо этого встает молодой человек и пытается делать замечания космического невежества и такой же глупости. Вот из-за таких сегодня у нас нет авторитетов, из-за таких пока мы грыземся, а героями нашего времени становится откровенное быдло…
— Вы окончили институт иностранных языков им. Брюсова и некоторое время даже преподавали. С чем бы вы сейчас обратились к подрастающему поколению? 
— Сегодня профессия учителя имеет такое же стратегическое значение, как и офицера или солдата армянской армии. Но, к сожалению, сегодня позиция учителя опущена до невозможности: ученик может делать замечание преподавателю, кичиться достатком своих родителей, бравировать телефоном, стоимость которого составляет 8-10 месячных окладов учителя… Это, несомненно, правильно тратить огромные средства на содержание армии, но думаю, должны тратиться не меньшие средства на подготовку будущих учителей, на повышение зарплат этих людей, повышение их статуса. Профессия учителя должна стать одной из самых престижных в моей стране! Именно от учителей зависит очень многое — даже больше, чем от семьи. Ведь коллектив, в который приходит человек из семьи, формирует его больше, чем семья... Вот тогда и снова возникнет проблема отцов и детей, которой сегодня, к сожалению, не существует: сын пытается проводить политику отца, который не всегда прав, и в итоге становится одним из тех уродов, на которого равняются другие дети. Вот это трагедия…
Именно от школы, от учителей зависит, какими станут наши дети, какие ценности они будут исповедовать, какое общество сформируют в будущем — каким будет будущее страны. Надо вернуть уважение к Учителю!
— И в заключении, вновь вспомним фильм «Пока я есть». Если сегодня представиться возможность вновь обратиться к согражданам, что скажет Ереван своим жителям голосом Гранта Тохатяна?
Думаю, он обратиться как отец к своим детям: «Самое главное оставаться человеком в самых нечеловеческих условиях. Надо заниматься своим делом, своей семьей, домом… Многие сегодня приезжают, но я не хочу удивлять гостей только джаз-клубами и Северным проспектом. Я хочу удивлять их теми маленькими улочками, где еще сохранился дух, тепло, сердце, душа настоящего Еревана. Хочу удивлять армянскими семьями, устоями, традициями — Общежитием!..»
На свете есть много красивых городов, но ведь наш Ереван другой — у него свой аромат, своя прекрасная улыбка. Была… Так давайте вернем улыбку нашем городу!

©Рубен Пашинян, «Новое время»

вторник, 1 марта 2016 г.

«И тем не менее спектакль был сыгран!»

2 марта свое 65-летие отметит директор и худрук Ере-ванского Камерного театра Ара Ернджакян: «Для меня этот год значим другим юбилеем — 35-летием театра, и это событие мы непременно отметим.  А так, чтобы сидеть на сцене, принимать поз-дравления и отчитываться за пройденный путь — извините, пока не собираюсь, преждевременно: еще много чего надо сделать».
Много тягот и невзгод при-шлось пройти Камерному театру за свою историю. Но всегда уда-валось подняться, выплыть — всегда у руля был его бессменный руководитель. Камерный театр был одним из немногих культурных очагов, которые продолжали ра- ботать в период блокады 90-х. Рассказ об этом периоде, вместе с другими рассказами и воспоминаниями, нашел место в сборнике «блокада.ам», который скоро увидит свет. Ниже публикуем отрывок из сборника — воспоминания, которыми делится наш сегодняшний гость, заслуженный деятель искусств РА, режиссер и драматург Ара ЕРНДЖАКЯН.
«Для меня самым удивительным было то, что эта блокада была не только со стороны Азербайджана и Турции, но так получилось, что в этом участвовали и другие силы, — я имею в виду климат. Я не помню таких страшных зим, которые могли бы сравниться с зимами в 93-94-м. Зима начиналась в ноябре и заканчивалась в апреле — такого в Армении не было, сколько я себя помню. Были жуткие туманы. Даже помню случай, когда я, коренной ереванец, потерялся в центре города: решив сократить дорогу, попытался пройти с улицы Туманяна через музей на улицу Баграмяна, и оказался около двух часов ночи в центре Еревана в такой пелене тумана, что не знал, куда идти...
…Многие спрашивают: как вам удавалось проводить спектакли при свечах? Страшно было не отсутствие света, а отсутствие тепла. На самом деле нам было немного проще, чем другим — наш театр небольшой, его еще хоть как-то можно было утеплить, обогреть и осветить. И здесь мы работали слаженно, как часы: как только отключался свет, в считанные минуты расставлялись свечи — и спектакль продолжался, будто ничего не произошло. Конечно, я часто выходил к зрителям, предлагая вернуть деньги за билеты, но редко кто уходил. При всей тяжести того периода, это было время потрясающего контакта со зрителем. Будучи вовлеченными в одну жизненную ситуацию, когда «было холодно и темно», мы все хотели сделать «светло и тепло», что рождало совсем иные эмоциональные истории. Да, и тогда ведь в спектаклях использовалось много музыки, и она была живой. Использовали акустические инструменты — рояль, контрабас, саксофон, ударные. Потому нашим спектаклям было не так страшно отключение света — это сейчас в театре используются синтезаторы и отсутствие света грозит отменами спектаклей...
Как известно, театр начина-ется с вешалки. А это было время, противоречащее всем театральным канонам — вешалка не функцио-нировала: мы использовали гарде-робную как склад. Вообще в то время многое в жизни театров было удивительным: в фойе театра им. Станиславского проводили вечера регтайм, в Камерном актеры и музыканты, расставив после спек-такля столы и стулья, становились гостеприимными барменами и музы-кантами, проводя джаз-вечера. Всё это начиналось около 10 вечера и длиться могло до самого утра. Это ведь удивительное человеческое свойство — при отсутствии каких-то элементарных возможностей ощущать прилив энергии, компенсировать фантазией тяготы жизненной ситуации. Смело могу сказать, что наш театр не существовал, а жил, являясь на самом деле и культурным центром. Здесь проводил свои вечера «Швейцарский Клуб», начал свое движение «Гаудеамус», позже мы инициировали и провели конкурс «Мисс Армения»...
А когда театр стал местом проведения шахматного турнира, многие вообще удивились! На самом деле идея проведения турнира родилась из забавной истории. Это был 1994 год, мы все делали злополучный ремонт. Я глядел за работой сварщика, который готовил нам лестницы, и собирал обрезки и осколки железа за ним. Выпросил сварочный аппарат у него и начал приваривать эти железки друг к другу — получился у меня такой железный король, которого я поставил в кабинете. Когда у меня спросил кто-то, что это — я на самом деле свалял дурака, сказав, что это приз для победителя шахматного турнира, который мы собираемся проводить. Но так как фраза уже была сказана — все остальное пришлось подогнать под этого железного короля — главное, родилась идея. Моего короля, надо сказать, мы победителю не подарили — слишком тяжелый он. Но турнир получился. Это были быстрые шахматы, где дается 20 минут на партию. Приглашения мы разослали серьезным шахматистам. Ваганян, Тайманов, Акопян... Лучшие в то время шахматисты съехались к нам. Турнир шел два дня, был очень большой наплыв зрителей. Причем нам помогали все спонсорской помощью — Коньячный завод выдал пятилитровую бутыль (за первую победу черными), завод художественных часов —  замечательные напольные часы... Это все же было удивительное время единения всех — каждый помогал чем мог.
...В одном из наших спектаклей была фраза «наши предки писали при свечах», которая, наверное, не очень сейчас понятна лю-дям, не прошедшим блокаду. А выходит, что обилие света, тепла и хлеба порой не так благотворно влияет на чело-века, особенно творчес-кого… Много лет назад один известный сатирик расска-зывал мне, что, будучи где-то в Аргентине, заметил, что со сцены можно услышать какие-то юморные вещи, а вот сатиры просто нет. А это же очень понятно — там, где всё можно, нет необходимости как-то изворачиваться и придумывать. А вот там, где сложности — приходится искать пути, дающие возможность их обойти, включать фантазию — и это, конечно, работает в плюс для творческого процесса. Поэтому советская сатира имела и имеет столь высокий статус. И мы со сцены изъяснялись очень аллегорично — взять хотя бы спектакли «Айк» и «Ес им Ануш Айастани».
…Конечно, совершенно отдельная страница — новогодние спектакли. И «блокадный» Новый год ничем не уступал всем другим. Неизменный Дедушка Мороз Грант Тохатян и спектакли для детей, на которые приходили и взрослые, на мой взгляд, помогали каждому почувствовать то тепло, которого так недоставало как на улицах города, так и внутри каждого здания... А наша традиция собираться в ночь на 1 января в театре? Задумывалась она так: мы собирались около двух часов ночи, играли для своих спектакль, в четыре часа по Гринвичу встречали Новый год, а часов около шести, когда всем уже порядком поднадоедала некая изысканность вечера — вносился хаш, водка, и начиналось широкое застолье. Эта традиция долго жила…
А в первый год не было еще вообще ничего — из привезенной кучи пенопласта мы сделали очень условные кресла, на которых размещались люди, чтобы не сидеть на голом бетоне. И тем не менее спектакль был сыгран!»

P.S.

Говорят, что испытания даются человеку вместе с силами на их преодоление. Беседуя с теми людьми, кто пережил эти темные годы здесь, в Ереване, в Армении, часто задаешься вопросом, что же именно поддерживало в нас тот самый всеобщий сердечный ритм, который давал силы выходить на сцены, играть, радоваться простым вещам. От всей дуги поздравляем Ара Арутюновича со славным юбилеем и желаем крепкого здоровья, сил и новых творческих побед.