Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят... А заботит нас сегодня, как раз, отсутствие этой самой культуры. Замкнутый круг?.. О том, как выйти из сложившейся непростой ситуации, читайте в эксклюзивных интервью видных деятелей культуры Армении… и не только.

вторник, 30 июля 2013 г.

Рубен БАБАЯН:«В народ культуру надо вбивать — как коллективно, так и индивидуально»

          Сколько невероятных приключений может произойти с самой обыкновенной каплей воды, падающей с неба на землю. Сколько нового и важного она может узнать, попадая из ручья в реку, из реки в море, а из моря в безбрежный океан. На эти и другие вопросы попытались ответить в Ереванском театре кукол в спектакле «Дзынь», премьера которого состоялась в этом году в рамках фестиваля «Арммоно». А 3 августа театр представит новый спектакль в Варне на Международном фестивале монодрамы.
Об этом и не только беседуем с худруком театра, заслуженным деятелем искусств Армении Рубеном БАБАЯНОМ.
— Это даже не совсем спектакль, а попытка воспроизвести на сцене стихотворение «Дзынь» Натали Фильон в замечательном переводе Веры Румянцевой. Спектакль играется на русском языке, поставил его я, оформление Алины Алексанян, играет Нарине Григорян, в спектакле использована музыка Клода Дебюсси, а также фольклорная музыка разных народов, в том числе, естественно, армянская. Спектакль был так тепло принят на «Арммоно», что присутствующие там гости из Варны тут же пригласили нас принять участие в их фестивале.
— На этом гастроли в этом году заканчиваются?
— Нет, конечно. В сентябре в Кардиффе (Уэльс) на фестивале World Stage Design собираемся представить другой спектакль с участием Нарине Григорян по пьесе Ануш Аслибекян-Арцруни «Полет над городом». Недавно этот спектакль побывал в Могилеве на Фестивале современных спектаклей, где удостоился приза за своеобразность сценического решения и высокое исполнительское мастерство. Спектакль вообще хорошо идет, его часто приглашают: до этого мы играли в Коста-Рике, потом в Москве на «Золотой маске»... И «Дзынь», и «Полет над городом» в первой очереди обязаны своим успехом Нарине Григорян, ее высокому исполнительскому мастерству. Это очень самобытная, очень одаренная, очень современная актриса — актриса XXI века!
— А что вы подразумеваете под «актрисой XXI века»? Это нечто особенное?
— Так произошло, что в конце XX — начале XXI веков актерское ремесло начало возвращаться к своему исконному предначертанию — каким оно было три тысячи лет назад, каким оно было практически на протяжении шестнадцати веков, пока во времена Сервантеса не появились меценаты и не стали делить актеров на акробатов, клоунов, кукольников, танцоров и т.д. Современный актер — это такая супермарионетка, которая должна уметь делать все: быть потрясающим актером, певцом, кукольником, мимом и прочее. Это возвращение профессии к своим истокам, но уже на ином качественном уровне. Нарине как раз такая актриса, она потрясающе решает свои роли не только как драматическая актриса, но и посредством замечательной пластики...
— В прошлогоднем интервью мы беседовали о налогообложении театров: о том, что сегодня выгоднее сдавать помещение в аренду, нежели самому что-то ставить. Что-нибудь изменилось за это время или опять все то же «болото»?..
— Увы, изменений пока никаких. К сожалению, мы часто говорим и придаем большее значение субсидируемым суммам, нежели самой системе финансирования в культуре. Но ведь проблема скорее в ней! В системе организации работы. И та же история в образовании. Вот я преподаю в институте — к сожалению, там практически то же самое: мертвая образовательная система, эдакий «деревянный пиджак», надеваемый на все вузы, без учета их «размеров» и направленности. Я считаю это отголоском советской системы, поскольку система больше зациклена на процессе, нежели на конечном продукте. Конечный продукт, как таковой, вообще мало кого волнует. Вот если наверху наконец задумаются о качестве конечного продукта и попытаются создать для этого более гибкую, более динамичную систему как финансирования, так и налогообложения, то тогда, возможно, что-то и сдвинется с мертвой точки.
— Моноспектакль — штука довольно сложная и ответственная. Не мешает ли языковой барьер, наш менталитет и традиции общению со зрителем за рубежом?..
— Выяснилось, что мир на самом деле такой маленький и мы так связаны друг с другом, что сегодня уже нельзя ставить перед собой узконациональные, узкорегиональные планки — они должны быть мировыми. Или ты пытаешься войти в мировой процесс, стараешься соответствовать самым высоким требованиям или нет — все остальное демагогия. Вот, например, литература бывает хорошей или плохой, и потом лишь — национальной или иностранной. Плохая национальная литература — это хуже, чем даже отсутствие таковой. То же самое и в театре, и в кино, и в музыке... Другое дело, что достижение этих планок — довольно сложно. И это более чем естественно — ненормально отсутствие такого стремления! Ведь часто мы невозможность своего прыжка в высоту обуславливаем какими-то национальными традициями, менталитетом и т.д. Нет таких национальных традиций, которые могли бы сковывать творческий полет. Это выдумано бездарными людьми для оправдания своего существования в культурном поле. Вещь талантливая, интересная понятна всем. Вот мы выезжаем за рубеж, общаемся со зрителем — мы беседуем в том же пространстве на том же уровне, поскольку тяготеем к тому же. Всякое общение в искусстве свысока или снизу — противоестественно и чуждо!
— С одной стороны, сегодня много говорится об отсутствии культурной идеологии, закона о театре, с другой — рождаются новые постановки, выставки, активно развивается фестивальный процесс... Не кажется ли вам происходящее в культурном поле некой буффонадой?
— И опять мы возвращаемся к важности конечного продукта — и в тех же фестивалях, и в тех же постановках... О важности в государственном масштабе.
Мы можем сколько угодно задирать нос друг перед другом, говорить об изначальной расположенности и врожденной восприимчивости нашего народа к искусству, порождающими в итоге кристальной чистоты национальный продукт. Это, увы, не так. В противном случае не было бы Комитаса, занимавшегося чисткой фольклорной музыки от инородных сорняков. Не был бы велик Туманян, обрабатывавший народные сказки...
Надо понять, для чего нужно искусство — какую роль оно исполняет в государстве. Это просто отдушина? Желание показать всему миру, что мы тоже что-то можем?.. что у нас тоже есть оперный театр и нацгалерея или все-таки нечто большее?..
Культура — это зубная паста, а общество — зубы. Не употребляем зубную пасту, нечего жаловаться на кариес. Сегодня цивилизованное мировое общество невозможно представить без культурного процесса. Искусство — всего лишь локомотив, который тянет за собой вагончики с культурой. Люди выпрыгивают на разных станциях и несут культуру в разные отрасли и сферы: в медицину, сельское хозяйство, в армию, в парламент... Представьте себе, в парламенте тоже необходима культура. Вот, скажем, в японском парламенте бьют друг другу морды — ну самураи, что возьмешь, — но в то же время там присутствует культура...
— «Культура — это государственный императив, декларированная необходимость», — считает композитор Ваан Арцруни...

— Я искренне разделяю это мнение. Хочется верить, что и государство когда-нибудь станет так считать и предпримет адекватные шаги. Пока же у меня такое впечатление, что власть лишь отмахивается от культуры — говорит, мол, вот вам деньги, только не дергайте по пустякам, не шумите.
Я думаю, что нет изначально культурных народов. В любой народ культуру надо вбивать — причем этот процесс должен быть как коллективным, так и индивидуальным. И ты должен работать над собой, и над тобой еще должны работать. Ты должен быть культурным, ты обязан быть таким — иначе общество тебя будет отторгать. У нас же пока происходит обратный процесс — культурных общество отторгает, безграмотных и серость принимает как своих...
Хочется надеяться, что таким положение вещей будет не всегда. Тому есть повод — народ стал глубже думать, стал сплоченнее. И не исключено, что идея необходимости культуры как государственного императива дойдет до народа раньше...

суббота, 27 июля 2013 г.

Армянская флейта на Одесском джаз-фестивале!

           Впервые в мировой практике джазовых фестивалей в финале I международного фестиваля-конкурса джазовой импровизации Master-Jam Fest 2013 в Одессе встретились более 40 ярких импровизаторов из 16 стран. Одним из лауреатов фестиваля стала флейтистка-импровизатор из Армении Нелли МАНУКЯН.
— Нелли, давай по порядку — как ты дошла до жизни такой?
— Ну начнем с того, что я из музыкальной семьи, и мое будущее с детства как бы было предопределено: мама — пианистка, папа — саксофонист-флейтист Константин Манукян, брат музыкант, композитор. Музыку полюбила с детства. С 4 лет стала пробовать играть на пианино, а с 8 — на флейте. Окончила школу им.Чайковского по классу фортепиано, затем Ереванскую Госконсерваторию — фортепиано и духовое отделение, после чего поступила в аспирантуру на отделение камерного ансамбля.
— А как же джаз? Кто “заразил”?
— Джазом я “болею” с детства, но серьезно стала заниматься с 98 года. Мои первые шаги как джазовой флейтистки прошли под руководством известного американского джазового пианиста Армена Донеляна. Мне посчастливилось попасть на его мастер-класс. Он послушал меня и спросил, как долго я импровизирую. Я ответила, что сегодня это было впервые. Он удивился и... стал со мной заниматься, развивать мое “ухо”, джазовое мышление. Так я окончательно “провалилась” в джаз.
— А кумиры были?
— Многие флейтисты без ума от группы Jetro Tull, Иэна Андерсона — первого рок-музыканта, использующего регулярно флейту. Я, видимо, исключение из правил — старалась равняться на Роберта Лоуза, Джейса Муди, Джо Фаррелла...
Мне посчастливилось разделить сцену с такими музыкантами, как Бобби Санабрия, Армен Донелян, Гарнер Томас, Рик Тейлор, и др.
— То есть джаз, и точка?
— Ну почему. Помимо джаза, для меня существуют джаз-рок, прогрессивный рок, фьюжн, бразильский джаз и латино. Даже пытаюсь что-то писать сама.
— Ну а как попала на Master-Jam Fest?
— Самым обыкновенным образом — прочла объявление в интернете о международном джазовом фестивале и подала заявку. Сначала прошла первый этап — попала на фестиваль, а потом оказалась в списке 43 финалистов.
— Председателем жюри фестиваля был знаменитый джазмен Анатолий Кролл. А кто еще входил в судейскую коллегию?
— Главой оргкомитета являлась Елена Ханга. В жюри также были создатель и худрук Одесского биг-бэнда Николай Голощапов, композитор Валерий Гроховский, замечательный музыкант Владимир Тарасов, знаменитый историк джаза Владимир Фейертаг, глава джазового отделения Страсбургской консерватории, руководитель новаторского коллектива Jazztett и неутомимый джазовый экспериментатор, французский музыкант Бернар Струбер и другие.
— А среди конкурсантов были другие музыканты из Армении?
— Да, конечно. Саксофонист Давид Мелконян, пианист Карен Мамиконян и тарист Микаэл Восканян. Они также набрали много голосов.
— Сколько дней проходил конкурс-фестиваль? Сколько было туров?
— С 5 по 8 июня. Было три тура: в первый день мы импровизировали в стилях мейнстрим и би-боп, во второй — баллада и джаз-рок, а в третий — латино и фьюжн. Ну и вот что из всего этого получилось...
— Одесситы узнали флейтистку Нелли Манукян, однако ереванский зритель знаком с тобой давно...
— Да, я уже три года играю с Вааном Арцруни и задействована в его разных музыкальных проектах: от камерного “Комитас. Десять Откровений” до проекта прогрессивной музыки ARTSRUNI-new acoustic band..Кстати, 24 июля в InRock Music Club состоялся наш уже 16-й по счету концерт. Полный аншлаг!
Сотрудничество с Вааном началось с его проекта “Комитас. Десять Откровений”, концерт состоялся в культурном центре “Гафесджян”. После этого он восстановил свой проект прогрессивной музыки, в который, помимо меня, конечно, вошли гитарист Вардан Гаспарян, ударник Левон Ахвердян, басист Артур Молитвин.
Мне очень нравится работать с этими людьми, получаю огромное удовольствие от нашего сотрудничества. Вот так благодаря Ваану я приблизилась к жанру прогрессивный рок...
— На правах ликбеза: а что такое прогрессивный рок?..
— Есть такое мнение, что джаз — это презрительное отношение к нотам. Так вот прогрессивный рок — это интеллектуальное отношение к року: не “шумозвуковой”, а более профессиональный подход к рок-музыке.
— То есть встреча с Вааном оказалась, скажем так, роковой?..
— Нельзя сказать, что моя “музыкальная ориентация” сменилась с этого времени. Напротив, я пытаюсь синтезировать в своем исполнении джазовые элементы с роковыми. Я играю так, как чувствую — как дышу! Ну а что из этого получается, судить уж не мне. Думаю, главное в любом деле — не изменять себе. Как говорится, сделай шаг, и дорога появится сама собой. 
            — Ну и напоследок пару слов о творческих планах. 
— Весной по приглашению Анатолия Кролла отправлюсь в Москву, где вместе с другими финалистами Одесского фестиваля приму участие в его новом проекте. В Ереване все мои планы связаны с Вааном Арцруни. Так что, думаю, еще увидимся!













среда, 24 июля 2013 г.

Эдуард ТОПЧЯН: «Заработает Фонд — и на Луну слетаем и на Марс!»

            В середине июля в США был официально учрежден Союз друзей и Фонд Государственного филармонического оркестра Армении. Планируется, что в него войдут бизнесмены и деловые люди, денежные вклады которых, точнее — проценты с них, пойдут на нужды оркестра. “Именно такой подход позволит реализовать наши давнишние проекты, решить много вопросов...” — так началась наша беседа с художественным руководителем и главным дирижером оркестра Эдуардом ТОПЧЯНОМ.
— Как родилась идея создания фонда?
— Естественно, в центре моего внимания был и остается наш оркестр. Мои мысли и действия направлены на то, чтоб улучшить его качество, сделать конкурентоспособным. И это не просто слова — думаю, весь проделанный нами путь за последнее время, удачи, взлеты, те высокие оценки, которых удостаивался оркестр за пределами родины, могут служить ярким доказательством тому, что потенциал у нас есть и надо лишь его развивать в правильном русле. Сегодня оркестр звучит замечательно! Это отмечают все музыканты, выступающие с нашим коллективом. Но, безусловно, еще многое предстоит пройти — нам расти и расти.
Все упирается в материальную базу, посему приходится постоянно думать об улучшении содержания оркестра. Вот смотрите, мы наслаждаемся виртуозной игрой Венского филармонического оркестра, но мало кто задумывается о том, каков годовой бюджет этого оркестра. А это 75 миллионов евро! Лос-Анджелесский филармонический оркестр в год получает 110 млн долларов, Нью-Йоркский филармонический оркестр — 95 млн долларов. Я даже не могу представить, что можно сделать на такие деньги, поскольку наш годовой бюджет не доходит и до одного миллиона. Но для нашего оркестра делается все в нашей стране — я имею в виду в первую очередь государственную поддержку. Огромную помощь оказывает непосредственно президент Серж Саргсян, за что мы, конечно, очень благодарны. У нас есть такой спонсор, как VivаCell — сколько лет он вместе с нами. Спасибо! С их помощью оркестр продолжает жить, развиваться, выступать здесь и достойно представлять Армению за рубежом. Но не настало ли время и самим попытаться что-то сделать, а не все время надеяться лишь на спонсоров? Опять же огромное им спасибо — они как помогали, так и продолжают помогать нашему оркестру, и, уверен, будут с нами очень долго. Но хочется, как говорили раньше, оправдать оказанное высокое доверие и попытаться изыскать средства самим, создать их.
Для этого мы заинтересовались “внутренней кухней” других оркестров, попытались узнать, на что и как они существуют. Так вот у каждого из таких коллективов существует так называемый Союз друзей. Истории этих Союзов порой насчитывают несколько десятков, а то и сот лет. У них есть фонды, куда стекаются средства, выделяемые оркестру. Счета эти в банках, на проценты от этих денег — это довольно серьезные суммы — оркестр и живет. Союз друзей оркестра периодически собирает огромные суммы на те или иные нужды оркестра. К примеру, есть человек, который ежегодно выделяет Бостонскому симфоническому оркестру не менее 40 млн долларов! Ничего не скажешь — хороший друг...
Именно эти рассуждения в результате и привели меня в США. Я задался целью создать Союз друзей нашего оркестра. Ведь есть огромная диаспора в США, не раз восхищавшаяся нашими выступлениями. Почему же не попытаться задействовать их? Надежды набрать такой же бюджет, как у Лос-Анджелесского оркестра, у нас нет и не будет. Но я с уверенностью могу сказать — если нам удастся наладить приток средств, пускай даже в 20 раз меньше, чем у Лос-Анджелесского, мы очень скоро получим оркестр мирового класса!
В США состоялась встреча с нашим консулом Григором Ованнисяном — он сразу же заинтересовался нашей программой. Хочу, пользуясь случаем, поблагодарить его — все наши удачи и достижения в этом направлении на сегодняшний день по большей части являются его заслугой. Он же познакомил нас с меценатом Лос-Анджелесского, а теперь и нашего оркестра Айком Багерджяном, также выразившим готовность войти в Союз друзей нашего оркестра. А через некоторое время он стал его председателем! В середине июля в Штатах состоялся грандиозный вечер, посвященный 110-летию Арама Хачатуряна и, конечно же, основанию Фонда Государственного филармонического оркестра Армении. Уже собрана определенная сумма и намечены пути, которыми будет двигаться этот фонд.
Идей много, нами представлены бизнес-планы, вплоть до того, какие суммы необходимы для реализации тех или иных проектов и какой прогресс ожидается при наличии разных вливаний.
— Бумажная волокита, составление бизнес-планов — все это мало вяжется с образом музыканта, творца... Пришлось “переквалифицироваться”?
— Нет, куда там! Это все сделал Арман Падарян — генеральный продюсер нашего оркестра по PR и фандрайзингу. Без него мы как без рук — это его заслуга и результат его кропотливого, я бы сказал, изматывающего труда! То, что открылось в США — лишь часть моей идеи, умело представленной им. Мы собираемся идти дальше и реализовывать и другие проекты.
— На что пойдут собранные средства?
— В первую очередь, конечно, на повышение зарплат музыкантов. Возможно, нашим музыкантам грех жаловаться — по армянским меркам у них зарплата намного выше средней, но по мировым стандартам... оставляет желать лучшего. Это и манит, и заставляет людей покидать родные пенаты. Судить людей нельзя — каждый человек хочет хорошо жить и быть в уверенности, что его труд достойно оценен. Нами будут повышены как зарплаты, так и учрежден премиальный фонд. Это поможет хоть как-то приблизиться к зарплатам зарубежных оркестрантов. А конкуренция довольно жесткая: в Грузии музыканты получают более двух тысяч долларов, в Иране — около восьми... Сложно.
Но я хочу отдать должное нашим музыкантам — они не просто патриоты. Они верят в наш оркестр, верят в нас, верят в наше государство. Да, можно съездить в соседнюю Грузию на “мини-гастроли” и получить по 500 долларов за три дня. Но наши музыканты возвращаются. Они видят и ценят заботливое к себе отношение как президента и спонсоров, так и наши стремления улучшить оркестр, вывести его на мировую арену, сделать конкурентоспособным. Спасибо им за понимание, за веру и за то, что они всегда рядом!
Отдельной графой в нашем проекте прописано учреждение Академии, которую мы вот уже который год планируем открыть при Филармоническом оркестре — состоявшиеся музыканты, оркестранты смогут делиться умением и опытом с будущими коллегами. Уже определились с местом, где она будет находиться, также все обговорено с непосредственным спонсором будущей Академии: будет решен вопрос обеспечения музыкальными инструментами как оркестрантов, так и учащихся школы, зарплатой преподавателей академии и даже стипендией лучших учеников. Думаю, в ближайшее время она начнет действовать, и хоть мы уже и так упустили много времени, но лет через 8-10 сможем вырастить достойную смену старшим оркестрантам.
— И напоследок пару слов о предстоящих планах оркестра. Ожидаются гастроли?
— В конце июля состоится концерт с участием нашей замечательной певицы Асмик Папян, посвященный 200-летнему юбилею Вагнера и Верди. 1 сентября мы играем в Карабахе оперу Андрея Бабаева “Орлиная крепость (“Арцваберд”). А 10 сентября начнется VII Международный музыкальный фестиваль. В Ереване выступят такие всемирно известные музыканты, как Изабелле Фауст, Борис Бровцын, Матан Порат, Кирилл Герштейн, Даишин Кашимото, Марио Брунелло, Димут Поппен, Константин Лившиц, Коля Бляхер, Александр Мельников, Нарек Ахназарян, Ваан Мартиросян, Александр Чаушян... Словом, музыкальный букет!.. Продлится фестиваль до 25 ноября, после чего, в декабре, оркестр отправится на гастроли в Китай и Корею.
Богата концертами и гастрольная сетка 2015 года. Сначала намечается большая поездка в Скандинавские страны, затем — в Испанию. В октябре состоится большое европейское турне оркестра. Ведутся переговоры с Америкой — возможно, получится попасть и туда. Но опять же все упирается в работу фонда: заработает — и в США поедем, и на Луну слетаем, и на Марс!..

среда, 10 июля 2013 г.

Кшиштоф ЗАНУССИ: "Если зал полон, значит фестиваль хороший!"

     В рамках юбилейного "Золотого абрикоса" Армению посетило немало видных кинодеятелей. Большинство за эти десять лет стали близкими друзьями фестиваля. Среди них кинорежиссер с мировым именем, можно сказать, завсегдатай "абрикоса", а сегодня и гость "Горца от ума" — Кшиштоф ЗАНУССИ.

             — Пан Кшиштоф, как, на ваш взгляд, изменился фестиваль за эти годы?
— Фестиваль начинался в нелегкое время — не было денег, все практически держалось на личной инициативе организаторов. Но армянское гостеприимство, тепло и мягкость армянского народа сотворили чудо — сюда потянулись люди со всех уголков мира, и побывавшие тут однажды затем не просто стремились сюда вновь, но и всюду восторженно рассказывали о "Золотом абрикосе", о замечательной Армении… Я тому живое доказательство.
...Фестиваль растет. И связанный с ним хаос растет параллельно. Я даже удивляюсь, как устроителям фестиваля удается всем этим руководить? Хаос — явление обычное на многих фестивалях. Но тут как-то особенно... Помню, в первые годы фестивальные показы посещало мало зрителей. А потом залы стали заполняться. Так вот: если зал полон, значит фестиваль хороший!
— 10 лет — срок немалый. Какие достижения вы бы хотели отметить?
— То, каких гостей приглашают, какие из них приезжают и какие картины в итоге демонстрируются. Достижение именно в этом — ведь для того чтобы получить возможность показывать тут хорошие картины, надо немало потрудиться. Значит, умеете — браво!
— Как указывают организаторы, одна из основных целей фестиваля —возвращение публике культуры просмотра фильмов в кинотеатрах. А это довольно сложно, поскольку приходится воевать с интернетом...
— А зачем воевать? Надо учитывать особенности времени и делать все в рамках предлагаемых правил игры. Человек не может жить без рассказа, и рассказ продолжает свое существование, поскольку необходим. Но хотим мы того или нет, всемирная паутина не собирается сдавать своих позиций, более того — разрастается. Значит, будем показывать кино в интернете — к сожалению, и на это приходится соглашаться. Но надеюсь, все-таки люди не покинут залы. Ведь это своего рода таинство — особый магнетизм.
…Мы плывем по этой реке и не замечаем происходящих вокруг изменений. Огромный объем варварства во всем мире. Демократия добилась того, что люди, ничего собой не представлявшие, не имевшие возможности самовыражения, сегодня делают это довольно активно, и уровень предлагаемой ими продукции, откровенно говоря, оставляет желать лучшего. И от этого страдает культура — мировая культура!
Мы вошли в общество потребления, которого раньше не было, и… немного потерялись. Но думаю, это переходный период. Будет формироваться новая элита, новая доступность произведений искусства. Есть формы искусства, которые сегодня находятся в определенном тупике. Думаю, живопись, скульптура вошли в такой период, что я уже не вижу смысла в том, что там происходит. С музыкой тоже не все понятно. С высокой музыкой — в поп-музыке все очевидно. Но театр, кино, архитектура — процветают. Перемены есть. Просто мы пока находимся в непонятном моменте...
— Сегодня действительно много непонятного — к примеру, толерантность. Тем более в искусстве...
— Толерантность — это псевдоидеология, чтобы люди жили мирно. У меня 9 собак-лабрадоров. Генетически в них заложено ловить птиц. И они приносят мне куриц. С помощью палки я довел бы их до толерантности, чтобы они перестали приносить куриц, но я не могу добиться, чтобы они полюбили куриц. Выше толерантности — только любовь. С любовью относимся к человеку, пускай даже неприятному нам, — добиваемся определенных высот толерантности. Другое дело, что о любви к ближнему сегодня мало кто говорит — слишком дорогое удовольствие. Проще и рентабельнее разводить говорильню о толерантности, объяснять, почему нельзя бить морду еврею или "черному"...
..."Ударили по правой щеке — подставь левую". 2000 лет человечество пытается истолковать сказанное. Каждый раз по-своему, но не без выгоды. Мы сегодня дошли до того уровня, что в больших обществах считаемся с правами меньшинств, с правами маленьких людей и очень этим гордимся. А ведь пещерный человек никогда не задумывался о подобных вещах. А кто мы? Ведь мы все вышли из пещеры — даже новорожденные, готовые сразу после рождения шарахнуть ближнего по башке. Я никогда не поверю в миф о добром человеке. Добро — это осознанный выбор, а не природный талант.
— Да, но ведь есть и великая тайна. Эйнштейн считал, что тот, кто не верит в существование таковой, должен перестать заниматься наукой. Наверное, эти слова можно отнести и к искусству, не так ли?..
— Безусловно. Как вы знаете, я начал с того, что изучал физику в Варшавском университете. Когда мне было 15 лет, я влюбился в науку и посвятил ей четыре года своей жизни. Попав в среду физиков, я с удивлением отметил, что религиозная чувствительность там была абсолютно нормальным явлением. Не знаю, как в других странах, но большинство физиков в Польше — глубоко верующие люди. Не всегда они христиане, католики, но это люди, которые имеют чувство тайны, чувство неизвестного. Я с этим столкнулся, и это сильно на меня повлияло. Контакт с тайной — это то, что ведет человека вверх. Если он чувствует ее, конечно. Крыса, подозреваю, тайну не чувствует. Это для нее нечто инородное...
— Кстати, об инородных явлениях. "Инородное тело" — так называется ваша новая картина. О чем она и когда ожидается премьера?
— Это совместный итальяно-польско-российский проект. Фильм о том, как не совпадает менталитет и этика великих корпораций, бизнеса, успеха с элементарными заповедями, на которых зиждется наша культура. Это рассказ об этом контрасте и о том, как увлечены успехом женщины. Нашлись люди, посчитавшие эту картину антифеминистической. Я считаю, феминизм как холестерин — может быть и вредным, и полезным. Я не против феминизма — я за здравый смысл. И против превращения женщины в мужчину — это противоестественно.
        Картину "Инородное тело" надеюсь закончить в следующем году. Крайне важно правильно и вовремя представить картину. Конечно, фильм будет показан на разных фестивалях, конкурсах... Но, если все пойдет своим чередом, премьера фильма состоится в Ереване!

понедельник, 8 июля 2013 г.

ФЕСТИВАЛЬ СО ЗНАКОМ Х

    7 июля стартовал X Международный кинофестиваль «Золотой абрикос». Несмотря на юбилейность увертюра была традиционной: утром пресс-конференции, потом освящение абрикоса в церкви Сурб Зоравор. Ну и  обливания – Вардавар все-таки… Далее открытие новой звезды на Аллее Звезд – на этот раз почетным гостем фестиваля стал сам Шарль Азнавур, затем традиционный и  уже неплохо заученный гимн в исполнении духового оркестра (куда ж без него!) и наконец красная дорожка – на этот рад у здания Театра оперы и балета. «Ну не получается у нашего актера фраза «Завтра я уезжаю в Париж!»», - уверял когда-то Жванецкий. Ан нет, Михал Михалыч – на десятый раз звучит значительно убедительнее и местами даже бесподобно. Одна только тема из фильма «Миссия невыполнима» в исполнении Госмолодежного оркестра, прозвучавшая на торжественном открытии фестиваля, чего стоит… 
Ну а теперь серьезно. Вот уже который год Книга рекордов Гиннеса откровенно филонит – в стране с одним реально действующим кинотеатром за 7 дней демонстрируются более 200 фильмов, а Гиннес все молчит! Ну и… перейдем к категориям, которых в этом году всё так же традиционно четыре – игровое кино, документальное, армянская панорама и конкурс короткометражных фильмов «Кориз». 
В категории «Игровое кино» в этом году будет представлено 12 фильмов: «11 встреч с моим отцом» греческого режиссера Никоса Корнилиоса, а также новые фильмы режиссеров из Франции, Словакии, Кореи, Сербии, Ирана, Польши, Германии, Великобритании, Ирана, Голландии. В программе «Документальное кино» - 11 фильмов, отобранных из 700 заявок. В конкурсную программу «Армянская панорама» вошли 22 фильма, половина из которых – армянского производства. А координатор программы короткометражных фильмов «Кориз», режиссер Арам Шахбазян отметил, что в данной номинации будет показано порядка 45 картин.
«Фильмы стран СНГ», «Ереванские премьеры», грузинское кино, армяно-турецкая платформа – не бойтесь фанаты «Абрикоса – всё это тоже будет как всегда! Я уже не говорю о мастер-классах, без которых в июльскую жару ну просто никак – Годфри Реджио, Маргаретт фон Тротта, Йос Стеллинг, Тью Стин Мюллер и Павел Финн поделятся своими знаниями и опытом со всеми желающими. Прибавим сюда традиционные мероприятия, равно как запланированные сюрпризы фестиваля – поездка в древний Эчмиадзин, фестиваль долмы, посещение коньячного завода, творческие неформальные встречи в музее Параджанова…
«А судьи кто?» - слышится оправданно любопытный вопрос зрителя-читателя. Барабанная дробь! Иштван Сабо – игровое кино, Сергей Лозница – документальное кино… Ну и так далее. Да, не лишним будет отметить, что помимо почетного гостя в лице Шарля Азнавура, получившего звезду на Аллее и Параджановский талер на открытии, фестиваль посетил  кинорежиссер Артавазд Пелешян, которому будет присуждена премия «Да будет свет», а также в рамках фестиваля состоятся мероприятия, посвященные 110-летию композитора Арама Хачатуряна и 75-летию кинорежиссёра Нерсеса Ованнисяна.
В общем и целом – такие пироги. Подробная афиша показов висит у входа в кинотеатр «Москва» - милости просим. Конечно, хотелось бы какого-то исключительного праздника – фанфар, фейерверка, мега-звезд!.. - юбилей фестиваля все же. Да и государство как бы не против – ежегодно выделяет по 50 млн драм. Копейки, конечно, но какая никакая стабильность. Спонсор опять же ежегодно в лице Вивасел МТС стабилен, бодр и горд! И государство, и спонсоры и все звезды в лице завсегдатаев благосклонны! Да это еще при том в стране, где пенсионеры с трудом сводят концы с концами, а многие до сих пор ютятся в бараках. Но это ведь отдельная статья, не правда ли, и заниматься этим должны совсем другие органы. Мы ведь говорим о кинодостижениях. Главное ведь, что «Золотой абрикос» реально вписал Армению в кинематографическую карту мира, а наши зрители снова потянулись в кинотеатры – ведь это главное у нас сейчас, не так ли?
Ура «Золотой абрикос» - вперед!





вторник, 2 июля 2013 г.

Ара ЕРНДЖАКЯН: от "Затмения" до "Потопа"

В кинотеатре "Москва" состоялась премьера кинокартины "Затмение", рассказывающей о нелегкой судьбе армянских сирот времен геноцида 1915 года.
О том, что подвигло обратиться к этой теме, о приближающемся 100-летии геноцида армян и многом другом беседуем с автором сценария и режиссером картины Ара ЕРНДЖАКЯНОМ.
— Изначально стояла задача показать историю геноцида без уже набивших оскомину плача, резни, крови и т.д. Увы, это уже давно нигде, и в том числе у нас, не вызывает ожидаемого отклика.
Вкратце о сюжете нашей короткометражной картины. В международный лагерь Красного Креста везут очередную партию чудом спасшихся детей. По дороге один из них достает две гильзы, рассматривает и кладет снова в карман. Телега наезжает на камень, эти гильзы выпадают из кармана, мальчик этого не замечает. В лагере их встречают руководители миссии. Через какое-то время мальчик, заметив пропажу, начинает кричать и рваться назад, чтобы найти эти гильзы, — ведь они от тех самых патронов, которыми были убиты его родители... Руководительница лагеря просит детей показать содержимое карманов, дабы вернуть пропажу. Дети молчат. Она повторяет требование — та же реакция. И наконец, когда она уже довольно жестко приказывает вывернуть карманы, малыши по очереди достают... свои гильзы: кто две шутки, кто три, а кто и больше...
История, конечно, выдуманная. Но не исключено, что она могла иметь место, просто несколько в иной форме. Фильм хоть и короткометражный, думаю, заставит задуматься как армянина, так и человека, далекого от всей этой истории.
— Вы автор многих театральных сценариев, в большинстве своем комедийных, оппозиционных, психологической кинодрамы "Срок семь дней", комедии "Арменикум". Недавно состоялась премьера вашего "Юбилейного посетителя" — замечательной истории любви... Что же заставило вас сменить "киноориентацию" и обратиться к теме геноцида?
— Нет, ориентации я не менял — ни в кино, ни в театре, ни... Этот фильм родился совершенно случайно — дело в том, что до этого я написал сценарий полнометражного фильма "Потоп", тоже на тему геноцида. Это большой проект, требующий серьезных капиталовложений, — я очень надеюсь, что мне все же удастся осуществить его. Но до этого мне было предложено снять короткометражку на основе одного из самых выразительных кусков из "Потопа". Долго я перечитывал сценарий, но ничего конкретного выделить не смог, поскольку все там очень взаимосвязано... Пришлось написать новый сценарий. Родилось "Затмение".
Если говорить о форме — коротком метре, — то, безусловно, это для меня своего рода смена "ориентации". Просто все эти фильмы с озверелыми турками, режущими ятаганами беременных женщин, — я говорю это без сарказма, а с огромной болью! — давно перестали интересовать зрителя, в том числе и нашего. Я думаю, искусство сегодня должно искать новые пути серьезного объективного освещения имевшего места злодейства. Мировой зритель должен увидеть не просто боль отдельно взятого народа, а общечеловеческую мировую трагедию, непризнание которой по сей день преподносит нам самые нелицеприятные плоды! 
...Есть стереотип: "назовите фрукт!" — большинство отвечает яблоко. А почему не абрикос или мандарин, или манго? То же самое в вопросе геноцида — надо говорить об этом по-новому, с других позиций, через общую живую боль! Зрителя за кордоном зачастую отпугивает кровавая история с резней и ятаганами. А вы покажите все так: пока взрослые беснуются, дети умирают, становятся калеками... Это понятно каждому и не оставит никого равнодушным.
— В вашей картине несколько смещен акцент на слове "резня", поскольку фигурируют патроны, в то время как известно, что турки считали армян недостойными пуль, оттого и резали...
— Ну, это художественный образ. Хотя я не думаю, что турками был разослан четкий приказ не тратить пуль. Убивали всеми подручными способами, резали, забивали прикладами, вешали, расстреливали... В том же Дер-Зоре однозначно расстреливали. Так что наша история совершенно спокойно могла иметь место. В этом смысле никакого исторического несоответствия я не вижу.
— В преддверии 100-летия геноцида активно пишутся сценарии, снимаются картины. Причем как у нас, так и за рубежом: достал деньги — снял кино. Не считаете ли вы, что освещение этой важнейшей даты в национальной истории должно быть в центре внимания — в первую очередь! — армянского государства?
— Я очень надеюсь, что так оно и будет. Во всяком случае создана соответствующая комиссия. Что-то делается, что-то решается... Правда, члены комиссии подозрительно редко собираются — насколько мне известно, следующее собрание состоится только в мае будущего года. Видимо, не учитывается, что постановка спектакля или съемка фильма — это дело не 2-3 недель, а процесс более долгий, трудоемкий... Если государство собирается финансировать подобный проект, то это надо делать сейчас, чтобы в этом же году начался предпродакшн, в будущем — съемки, и к концу 2014-го все было готово. Не в последний момент, как у нас принято, а заранее.
— За все эти годы было поставлено лишь несколько спектаклей, посвященных этой тематике. А о карабахской войне — так практически ни одного. Понятно, что "кино — самое важное из искусств". Тем не менее желания поставить спектакль не было?
— Было, конечно, и я его удовлетворил. Те, кто постарше, думаю, помнят спектакль "Господа, все рушится...", где на протяжении 20-30 минут мы говорили о геноциде. Тогда чудом удалось усыпить бдительность высокопоставленных "кагэбэшников", присутствовавших на приеме спектакля — в итоге было разрешено играть спектакль без купюр.
Потом был спектакль "Айк" — полностью посвященный карабахскому конфликту. И скажу вам, говорить на эту тему вслух в 88-м было очень опасно. В городе стояли танки, а мы со сцены открыто осуждали позицию властей. Пародировали Горбачева, выставляя напоказ его хамское отношение к происходящему. Это сегодня можно быть безнаказанно несогласным и горланить об этом на каждом углу, а тогда нам пришлось ой как несладко за свое свободомыслие...
И уж совсем недавно был поставлен спектакль "И зен" ("К оружию"), полностью построенный на философии Гарегина Нжде.
— И напоследок пару слов о творческих планах — нет желания возродить "Айк", сделать продолжение?..
— Желание, конечно, есть, да и зрители многие требуют. Но о возвращении "Айка" не может быть и речи. Хотя не исключено, что очень скоро появится другой спектакль на эту же тему.
Что касается творческих планов, надеюсь, фильм "Затмение" пройдет по фестивалям, где будет достойно отмечен. Я до сих пор в шоке от игры детей — не каждый взрослый может так сыграть. Мы снимали в тот период, когда зарядили дожди, бил град. Несмотря на все эти трудности дети сыграли просто блестяще — уверен, их работа будет очень высоко оценена.
В ближайшем будущем надеюсь приступить к съемкам "Потопа", а осенью в театре ожидаются две премьеры. Ну, одна точно — если кино не помешает...