Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят... А заботит нас сегодня, как раз, отсутствие этой самой культуры. Замкнутый круг?.. О том, как выйти из сложившейся непростой ситуации, читайте в эксклюзивных интервью видных деятелей культуры Армении… и не только.

понедельник, 29 марта 2010 г.

«Артавазд» и спевка поколений

27 марта в Международный день театра состоялось вручение национальной ежегодной театральной премии "Артавазд" . В этом году премия «Артавазд» была посвящена 105-летию великих деятелей армянского театра Вардану Ачемяну и Арус Асрян. Именной премии за исключительный вклад в театральное искусство Армении была удостоена Вардуи Вардересян.


Действительно, «Артавазд» в этом году решил блеснуть широтой размаха. Одна только номинация «лучший молодой режиссер» чего стоит – претендентов было больше, чем членов жюри! И вполне предсказуемо, что окончательным фигурантом в этой номинации стал… конверт с пустым вкладышем. По словам председателя СТД Акопа Казанчяна, просто-напросто каждый из судей имел право голосовать за одного номинанта. А так как цыплят, пардон, режиссеров было больше, чем судей – произошел, как говорят в «Блек Джеке» перебор. "Взятки гладки" были и в номинации «лучшее музыкальное оформление». Печально, господа, печально… Видимо, СТД-евцам, всё же в борьбе за демократию и «искусство в себе», стоит отныне быть более внимательными и детальнее продумывать систему оценки будущих и настоящих деятелей культуры.


Но, театральная жизнь в Армении продолжается независимо от событий и настроений! Ведь, как отметил в начале церемонии спикер парламента Овик Абрамян: «Иначе, наша театральная жизнь и культура не смогли бы выжить в тех условиях, которые в определенные периоды были в особенности неблагоприятными». Стоит напомнить, что в 1996 году, усилиями тогда ещё мэра Арташата Овика Абрамяна Арташатский театр избежал участи многих своих собратьев, так как был полностью отремонтирован.

Один Артавазд Театр создает, а другой – спустя тысячелетия его ремонтирует. Да ещё и способствует развитию. Спикер в конце выступления предложил в будущем году провести «Артавазд» на альма-матер армянского театра – арташатской земле.


Вернемся к номинантам - точнее, наиболее удачливым из них. Глубокий вдох - поехали! Звания "лучшая молодая актриса" удостоились Лили Элбакян и Нарине Григорян. Лучшим молодым актером стал Арташес Мхитарян. Премию за лучший спектакль года получила Заруи Антонян. Лучшей пьесой признана «Наше старое пианино» Давида Мурадяна. «Лучшая сценорграфия» - Ваагн Теванян. «Лучшей актрисы второго плана» удостоилась Алла Дарбинян, а «лучшей мужской роли второго плана» – Азат Гаспарян. Лучшей актрисой 2010 года стала артистка русского театра Ирина Марченко, а лучшими актерами – Фред Давтян и Ваник Мкртчян. Премии за лучшую постановку удостоился Грачья Гаспарян. Выдох и... барабанная дробь! Лучшей постановкой года, как и ожидалось, был признан... «Спартак». Одно слово - чемпион!


Церемония закончилась, грянул гимн «Артавазда». Но, увы, к этому времени зал был уже пуст на две трети. Его успели покинуть обиженные молодые постановщики, композиторы и... как ни странно, их примеру, под звуки гимна последовали также министр культуры и сам спикер парламента Армении.


И так как исполнение гимна, равно как и спевка поколений прошли на, мягко говоря, незапланированном уровне, то церемонию тихо-мирно свернули. А гости переместились в фойе: целоваться, поздравляться, рисоваться, наслаждаться... Праздник всё-таки!

суббота, 27 марта 2010 г.

Быть или не быть шекспировскому фестивалю?

24 марта в ереванском Театре юного зрителя состоялось закрытие ереванской части Восьмого фестиваля “Арммоно”. 28 мая “Арммоно” пройдет в Капане.

“Программа капанской части фестиваля будет несколько другой, чем в Ереване, однако зарубежные театры также будут”, — сообщила директор “Арммоно” Марианна Мхитарян.
В рамках семидневного фестиваля было представлено 18 спектаклей из России, Литвы, Франции, Польши, Швейцарии, Сербии и, конечно, Армении. Приятным для всех открытием фестиваля стал спектакль “Полет над городом” в постановке молодой талантливой актрисы и режиссера Нарине Григорян.

“Арммоно-2010” почтили присутствием известные директора и продюсеры театральных фестивалей Вецлав Герас (Польша), Андрей Критенко (Украина), Александрас Рубиновас (Литва), Нина Мазур и Дженс Рашке (Германия). “Фестиваль монодрамы 2010 года я считаю ренессансом этого жанра в Армении, — отметил председатель СТД Армении, основатель “Арммоно” Акоп Казанчян. — Кроме того что представлена очень интересная программа, некоторые спектакли были просто мирового уровня. А выступления наших соотечественников вообще выше всяких похвал!”

В последний день фестиваля был представлен совместный российско-
армянский проект “Я — чайка” в исполнении известной актрисы Московского госдрамтеатра Ольги Кузиной. Постановщик — Акоп Казанчян. Напомним, что зачинатель “Арммоно” является также основателем ежегодного шекспировского фестиваля. “Увы, с ним все намного сложнее, — продолжил Казанчян. — Неизвестно, по чьей вине, но в этом году он был незаслуженно обойден вниманием и не вошел в бюджет. Я искренне надеюсь, что эта досадная ошибка будет исправлена и средства для проведения фестиваля все же найдутся. Все те, кого я планировал видеть в Ереване, до сих пор пребывают в неком “подвешенном” состоянии, но, уважая фестиваль, продолжают ожидать приглашения. Если же выход из сложившейся ситуации найден не будет и нам придется отказаться от нынешнего фестиваля, то я больше никогда не стану его проводить. Подобное отношение и такая “благодарность” за многолетнюю деятельность фестиваля полностью перевернет мое сознание”.

Остается верить и надеяться, что в борьбе за будущее нашей культуры госмужи и “госжены” обратят-таки внимание на шекспировский фестиваль. Зачем губить такую замечательную традицию?

четверг, 25 марта 2010 г.

Армения, «Сонечка» и Коко Шанель Веры Мйовович

В рамках 8-го международного театрального фестиваля «Арммоно» столичному театралу была предоставлена возможность ознакомиться с работами, как наших соотечественников, так и парламентерами монодрамы из России, Швейцарии, Польши, Сербии, Франции и Литвы. Одной из наиболее запомнившихся стала «Сонечка» (по мотивам одноименной повести М. Цветаевой) в исполнении актрисы сербского национального театра Веры Мйовович.

- Вера, вы работали в России, Украине, Швеции, Франции, Грузии, Италии, Греции… В этом году вам довелось впервые выступать для армянского зрителя. Как прошло знакомство?

- Вероятно, отвечая на этот вопрос, стоит отметить, что я по национальности наполовину черногорка. Посему нравы и приоритеты людей горных для меня отнюдь не чужды. Я работаю в жанре монодрамы, что, как вы понимаете, предполагает непосредственный контакт с публикой. В данном случае, естественно, предпочтительнее работать с публикой импульсивной, чувствительной и незамедлительно реагирующей как на плюс, так и на минус в работе актера.
В этом смысле и не только, армянский зритель превзошел все мои ожидания. Замечу, что спектакль «Сонечка» играется на двух языках, один из которых армянскому зрителю, увы, не понятен. Но я восхищена той чуткостью и вниманием, с которой зритель ловил каждое мое слово. В зале царила абсолютная тишина!
Повторюсь, у нас много общего, и по ходу спектакля у меня даже возникало ощущение, что я играю для своих соотечественников.

- Какой из спектаклей, представленных в этом году на фестивале вам бы хотелось особенно отметить?

- Да простят меня коллеги, но больше всего мне понравилась работа молодой армянской актрисы Нарине Григорян «Полет над городом». Не хочу петь банальные дифирамбы – уверена, очень скоро достойную оценку этому спектаклю даст сам зритель, а его мнение куда дороже моего. От себя могу лишь добавить, что такой конкретики, таких неожиданных и всеобъемлющих режиссерских и актерских решений как в этом спектакле, я не видела уже очень давно. Спасибо «Арммоно» за чудесный подарок!
Также мне очень понравились «История города» Армена Сантросяна и «Код» с участием польского актера Яноша Столарского.

- Недавно в Армении с концертом выступал ваш соотечественник, всемирно известный кинорежиссер Эмир Кустурица. В одном из интервью он сказал, что на данный момент, по его разумению, есть два народа, которым действительно интересно и необходимо искусство – это сербы и армяне. Разделяете ли вы его мнение?

- К несчастью, мы похожи не только положительными чертами… С определенной периодичностью у нас повторяется та же картина: тщетная попытка взлета и абсолютный отрыв от национальных корней, что со временем доводится до примитивного подпрыгивания на месте. Далее следует осознание и, как следствие, реальная опасность скатывания в тотальный национализм. Ну, что поделать, мы люди горные, горячие – из крайности в крайность!..
В формулировке Кустурицы я убрала бы лишь слово «интересно» - искусство нам необходимо как воздух! Сами того не понимая, мы продолжаем существовать исключительно благодаря искусству – находим и создаем его всегда и везде… и в себе. Прямо как по системе Станиславского.

- Вы, являясь актрисой национального театра, довольно часто снимаетесь в телесериалах. Что есть для вас работа в подобных проектах: поиск нового формата или, возможно, нечто иное?..

- Думаю, мой ответ не будет приравнен к открытию Америки. Естественно, съемки в сериалах позволяют актеру как-то обеспечивать себя и свою семью. В этом смысле, «искусство» не знает границ (смеется). Однако работа в сериалах – это ещё и совмещение приятного с полезным. К примеру, в последнем сериале я играла роль врача-диагноста, который занимается выявлением заболеваний молочных желез, точнее, злокачественных опухолей у женщин. Я сама из семьи врачей, и, конечно, узнав, что благодаря этому сериалу резко возросло число профилактических обследований в центрах маммографии, очень обрадовалась.
…Вообще, сериал для актера – всё равно что кабак для певца. Может произойти всякое: от филигранной шлифовки до грубого обезображивания. Все зависит от человека. Если он сам ежедневно ставит перед собой какие-то художественные задачи и пытается их выполнять, то так называемая «обкатка» проходит довольно успешно и в будущем сказывается весьма благотворно. Если нет, то – прощай сцена, здравствуй плинтус.

- Конец прошедшего века был нелегким, как для сербов, так и для армян. Если говорить о постблокадных годах, были дни, когда поговорка «Всё свое ношу с собой» была весьма актуальна – люди не знали, чем закончится день и что будет завтра. В эти годы вы продолжали работать и радовать зрителя своими спектаклями. Можно ли предположить, что именно необходимость быть максимально мобильной и легкой на подъем подвигла актрису репертуарного театра Веру Мйовович к изменению формата и привела в жанр монодрамы?

- Это мысль, имеющая право быть, хотя меня она ещё не посещала! Если честно, скажу вам по секрету, я ненавижу моноспектакли в том виде, в котором их, увы, воспринимают многие другие актеры. Тут надо очень тонко понимать разницу между банальным эксгибиционизмом и вынужденной формой, избранной исключительно для усиления и акцентировки тех мыслей, с которыми хочется поделиться со зрителем. Но для этого нужно, как минимум, изначально уяснить – заслуживают ли эти мысли такой великой чести или нет?
Далее, я, как любой нормальный актер, не приемлю и даже считаю ненормальной работу на сцене без партнера. Ведь человек, разговаривающий сам с собой, рискует быть, мягко говоря, неверно понятым. Именно поэтому в спектакле «Сонечка» я, произнося бессмертные строчки Марины Цветаевой, обращаюсь хоть и к невидимому, но вполне конкретному персонажу.
…Но вы, конечно правы, – все идет своим чередом. Возможно, трагические события в наших странах, равно как и во всем мире, неощутимо подвели меня к необходимости обратиться к работам именно этих авторов и представить их в таком ракурсе.

- Вы являетесь автором книг «Регистр кроватей» и «Я иначе представляла себе жизнь». Расскажите, пожалуйста, о них.

- Первая книга – это своеобразный документальный роман, состоящий из 88 рассказов. В них рассказывается о тех кроватях, в которых мне когда-либо довелось спать. Первая кровать – на небесах, вторая – в утробе матери, третья – корзинка, в которой меня принесли домой… Заканчивается всё, как вы понимаете, снова не небесах. Финал не грустный, а, наоборот, скорее, легкий и естественный, как и, впрочем, сам сюжет.
Во второй же книге повествуется о событиях, происходящих в больнице (эта тема, как видите, меня не отпускает). Фигуранты действа – «террористы» и «пленники». В их образах предстают медперсонал и, соответственно, пациенты больницы. Так же как и в первой, сюжет этой книги прост и комичен – порой до абсурда. Кстати, об абсурде: знаете, как будет по-сербски «кабинет интенсивной терапии»? Шок-комната! Сами понимаете, я не смогла остаться равнодушной к этой «формулировке» и позволила себе немного поимпровизировать, привнеся долю своих мыслей и соображений на тему о том, как «Я иначе представляла себе жизнь».

- Спектакли с вашим участием высоко отмечены различными театральными сообществами. Какая из наград вам дороже остальных, и о какой вы ещё, возможно, мечтаете?

- Самая дорогая награда для меня – это позволение, дарованное свыше, заниматься любимым делом и быть при этом полезной людям! Что же о мечтах… то, думаю, желая что-то больше меры и вопреки установленному порядку, мы попросту закрываем ту дверь, в которую должно войти чудо, предназначенное каждому из нас.
Я не грезила, не мечтала, но, видите, чудо произошло само: я вновь приехала в мою Армению, страну, в которую влюбилась, впервые побывав здесь ребенком ещё в 1982 году! Ну и второе чудо – в ближайшем будущем я приступаю к работе над образом одной из самых любимых и почитаемых мной женщин. Это Коко Шанель.

понедельник, 22 марта 2010 г.

Отец Кюрег ТАЛЯН: "Что есть армия без солдат? А что есть Церковь без паствы?.."

Человек рождается и получает имя. Затем его крестят (зачастую под другим именем), после чего он растет, взрослеет, мудреет, сменяет различные чины и личины, “имена” и даже прозвища... А в один прекрасный день за ним закрепляется то имя, к которому он все это время шел и которое реально заслуживает. Мой гость — духовный пастырь церкви Сурб Катогике Котайкской епархии в Джрвеже священник Кюрег ТАЛЯН.


— Отец Кюрег, как вы считаете, возможно ли, вообще, сегодня восстановить, а, если быть честнее, заново сформировать утерянную систему ценностей?


— Я думаю, это можно сделать через христианское воспитание. Но сама проблема глобальна: она начинается с семьи, продолжается в школе и далее. Это проблема не только церковнослужителей — но и всего нашего общества.
Современный человек привык ассоциировать церковь исключительно со священнослужителями. Но это ведь не так — в действительности церковь есть собор людей крещеных.

Люди, бывает, спрашивают: “А как церковь борется с деятельностью сект?” Под церковью, конечно, подразумеваются священники. Но в то же время человек, задающий этот вопрос, забывает, что сам является крещеным, а посему ответ на этот вопрос имеет смысл в той же мере услышать от него самого. Люди этого не осознают.
Священник — служитель церкви. Церковь есть тело Христово, и все мы — все смертные — есть члены этого тела. Я часто провожу следующую аналогию. Что есть армия без командующего? Толпа. А что есть армия без солдат? Тоже ничего.
Посему, только объединив армию и командование, то есть паству и пастырей, возможно противостоять всей той черной идеологии, всему тому, что нам сегодня навязывается.
Глобальность этой проблемы заключается в том, что для ее решения необходимо задействовать все силы общества, что ныне не представляется возможным. К несчастью, нынешняя “интеллигенция” далеко не соответствует этому высокому званию. Между тем во всех странах именно интеллигенция играет значимую роль как в решении подобных проблем, так и изначально в становлении и воспитании общества. Стало быть, вся тяжесть этой ноши остается на плечах истинных христиан — будь то священнослужители или же рядовые члены церкви.


— Христианское воспитание — главное условие развития. Что необходимо для христианского воспитания?


— Это главнейшее условие развития — необходимое и достаточное. ...Давным-давно люди не умели использовать силу воды. Не факт, что и сейчас о ней все известно. Во всяком случае современные ученые сделали большой шаг вперед (я имею в виду фильм “Вода”), заявив, что ничего не знают о воде.
Так почему же исключать вероятность того, что, пока мы все вместе не покаемся и не помолимся, Господь не позволит родиться среди нас человеку, который сумеет найти использование куску базальта, как, скажем, альтернативному энергоносителю, и тем самым обеспечить Армении долгое и безбедное существование?.. А я уверен, что, возьмись мы за руки и захоти мы это на самом деле, Господь благословит и наш народ, и наше государство на то, чтобы мы стали светочем для всего мира — так же как некогда библейская гора Арарат стала пристанищем ковчега, с которого началось новое человечество.


— Вы недавно в проповеди напомнили о днях блокады и о том, как в отличие от дней сегодняшних люди тогда были равны, а посему сплочены и полны веры. Эти дни прошли, и мы стали отдаляться друг от друга, обменивая тепло живого общения на возможность созвониться по телефону или же состыковаться посредством интернета. Не находите ли вы, что причиной этому то, что тогда, как это ни парадоксально звучит, мы были больше готовы к последствиям и менее их боялись, чем теперь?


— Я уже не раз говорил, что вижу в этом перст Божий. ...Многие до сих пор вспоминают те темные ночи как самый светлый период своей жизни. И это так! Вспомните глаза людей — они светились. И это был не просто свет — это был свет, коим Господь нас освещал. Люди собирались вокруг одной печки, но не осознавали, что греются не только ее теплом, но в первую очередь теплом друг друга. Их ничего не разделяло: ни телевизор, ни телефон, ни интернет — все эти технологии и устройства призваны связывать людей, но на деле разъединяют их. Мы упустили возможность улучшиться, очиститься. Мы не поняли, не уловили источник того тепла и добра, который помог нам выжить в те трудные годы. Наши лица и молитвы были обращены вверх, однако самого главного мы так и не смогли тогда понять: для чего, с какой целью Господь подвергает нас таким лишениям и испытаниям... И мы вновь пошли по тому пути, по которому идет большая часть человечества — по пути, который ведет в пропасть. Мы превратились в нацию с потребительским образом мышления.


— В чем вы видите возможность, ну, если не остановить движущуюся в пропасть толпу, то хоть протереть глаза идущим?


— Это в первую очередь молитва и проповеди. Ежедневно священнослужители молятся и призывают паству — верующих сынов и дочерей — молиться за спасение нашего народа. Мы молимся за то, чтобы Господь простил, помог и просветил наш народ, как в начале прошлого тысячелетия, подарив нам истинную веру. Я думаю, что Господь услышит наши молитвы.


— Многие телезрители, в основном дети, очень любят вашу передачу “Дороги”. Расскажите, пожалуйста, об этом проекте.


— Я испытывал (как тогда, так и теперь) ужасный дефицит времени и вначале всячески отнекивался от этой телепередачи, однако, когда настоятельное указание участвовать в передаче последовало от самого католикоса, я вынужден был смиренно подчиниться. Основным доводом были слова Его Святейшества: “Ты читаешь лекцию в институте, и тебя слушает сто человек. А эту передачу будут смотреть сто тысяч!” Словом, я поддался, и очень этому рад, потому что, видя и слыша сейчас отзывы людей, я осознаю всю важность и необходимость этой передачи.


— Ваше обращение к человеку, читающему сейчас эту статью...


— Задумайся над своей жизнью! Зачем ты живешь? В чем твое призвание? Ты есть человек — образ и подобие Божье. Насколько ты его в себе исказил? Насколько ты стараешься восстановить в себе утраченное Богоподобие?

Надо серьезно задуматься над своей жизнью и просить у Бога помощи.
“Просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите, и отворят вам!”

пятница, 19 марта 2010 г.

Соло для Хазанова с... экраном

Геннадия Хазанова трудно назвать баловнем судьбы. Сегодня он популярный артист, главный режиссер Московского театра эстрады и всеобщий любимец. Но когда-то ему долгое время приходилось доказывать свое право работать на эстраде. Сначала он добивался самого заветного – права называться артистом, потом пришлось отстаивать свою индивидуальность и непохожесть на других. В конце концов он своего добился не без помощи людей, которые все-таки разглядели в нем большой талант… на эстраде.

Встреча Хазанова с журналистами состоялась в минкульте за несколько часов до открытия восьмого театрального фестиваля «Арммоно». Прямо скажем, не все вопросы пришлись по душе артисту… Поэтому я попытаюсь представить своеобразный «экстракт» из этой встречи с примесью тех вопросов, на которые он отвечал ранее и с менее... трудно скрываемым интересом.


- Геннадий Викторович, у вашего нового моноспектакля «Я вспоминаю...» интригующее жанровое определение - неконцерт с антрактом. Не скрывается ли за этой иронией возвращение Геннадия Хазанова к концертной деятельности?


-
Я специально вынес на афишу слово «неконцерт», поскольку концерта в традиционном понимании не будет. Как я и предупреждал, это будет некороткий вечер, построенный на демонстрации специально подготовленного видеоальбома – фрагментов из записей моих выступлений, которые по объективным причинам нельзя воспроизвести вживую. Это будет рассказ о моей жизни, воспоминания, связанные с моей творческой деятельностью и людьми, с которыми мне доводилось встречаться или работать.


- Когда читаешь ваши интервью последних лет, создается впечатление, что вы устали и от эстрады, и от политики, и от общественности, и даже, кажется, от театра.


-
В некоторой степени это так, но только не в отношении театра. Смотрите, я десять дней каждый месяц играю пять разных спектаклей – четыре на сцене Театра эстрады и один в Ленкоме. Согласитесь, это трудно назвать усталостью от театра.


- Вы как-то вспомнили фразу Зощенко о том, что эстрада - "прибежище убогих". Так чем же вы занимались все эти годы там?.. И что же произошло?..


- Зощенко сказал: "Я пишу короткие фразы, и мой язык доступен для бедных". Я же повторил его слова, находясь в каком-то возбуждении, в состоянии конфронтации с теми претензиями, которые мне были предъявлены в связи с так называемым предательством жанра, которому я посвятил, в общем, всю жизнь. Ничего стирать я не собираюсь и считаю, что моя долгая жизнь на эстраде очень мне помогла что-то узнать, понять, чему-то научиться… И сегодня, выходя на театральную сцену, я естественно пользуюсь тем, чему научился на эстраде.


- И чем же было обосновано это «предательство жанра»?


- Ну, считается, что если я не выступаю в юмористических программах, если я не работаю с сольными концертами в качестве артиста эстрады, то... "Артисты разговорного жанра" – с моей точки зрения это очень унизительная характеристика. Вообще, что такое "разговорный жанр"? Мне очень начали с какого-то момента мешать стесненность пространства, определенные границы, куда нельзя заходить, находясь на эстраде, некий стереотип восприятия… И еще одна серьезная причина. Всегда у лучших представителей этого жанра – в данном случае я буду говорить, прежде всего, о Райкине, хотя можно говорить и о Марине Владимировне Мироновой и Александре Семеновиче Менакере… Кстати говоря, они настаивали на том, чтобы их объявляли по имени-отчеству почему-то. Ну... Это оставим без комментариев. Так вот, в их творчестве всегда были попытки прорваться ввысь…


- Ввысь – то есть?..

- Ну, уж очень жанр этот приземленный. Он очень сильно замкнут на быте.


- И как же вы, извините, дошли до такой формулировки?


- Я постиг это при помощи неприятностей, которые со мной происходили, конфликтов с охранителями большевистской идеологии. И обижаясь на них в то время, может быть, я не понимал, что Господь посылает мне некую возможность переоценить то, что я делаю. Не переоценить – в смысле завысить свою собственную значимость, а подвергнуть это внятному критическому анализу. И для того, чтобы уйти из этого пространства, которое очень простреливаемо в силу такой, очень сильной социальной зацикленности этого жанра.


- А есть ощущения обиды или, пардон, стыда за то, что вы делали тогда?


- Есть недовольство теми или иными опусами – я сейчас просматриваю свои старые работы, и должен вам сказать, что очень немногое мне самому нравится. Нет. "Нравится" – вообще не то определение. Ну, я могу это смотреть без раздражения. Несколько дней назад я посмотрел миниатюру, которую я делал много лет назад, и она у меня вызвала… Не миниатюра вызвала возмущение, а артист, который был.


- И кто же ваш зритель сейчас?


- Я не провожу социологических опросов. Однако, думаю, мои зрители кардинально отличаются от тех, которые с упоением смотрят «Аншлаг» и «Кривое зеркало».


- Последние лет десять на всем огромном постсоветском телепространстве наблюдается какой-то «кулинарный психоз». Не возникало ли у вас, в прошлом «студента кулинарного техникума», желание сделать пародийное кухонное шоу?


-
Нет, меня это не возбуждает. Мне кажется, что этого на телевидении уж слишком много. Однажды мне предложили прийти на канал «Россия» в новую кулинарную программу, которую будет вести Харатьян. Я отказался, объяснив это тем, что сие выходит за рамки здравого смысла: артист бегает в любую телевизионную программу, чтобы засветиться. Причем все это делается на бесплатной основе. Такое впечатление, что для всех это работа, за исключением приглашенного артиста. Мне такая реклама уже не нужна.


- Кого из молодых артистов или авторов эстрадного разговорного жанра вы бы отметили?


-
Я очень плохо знаю сегодняшних артистов этого жанра. Повторюсь, что сегодня это не имеет никакого отношения к эстраде, которая существовала в советское время. Это шоу-бизнес. Это не лучше и не хуже – просто другое.

Что касается телевизионного пространства, мне кажется, открытием стало появление Ивана Урганта. Но к эстраде это, опять-таки, имеет весьма далекое отношение, потому что Ургант работает на телевидении, а эстрады как таковой сегодня нет. Она существует как средство заработка, а не как форма постоянного существования. И только какие-то последние «медвежатники» в силу разных причин продолжают этим заниматься.


- Каковы ваши прогнозы на предмет будущего театра?


- Если вы посмотрите, что происходит в театрах, но не по официальным статистическим данным, которые предоставляют театры, а обратите внимание на то, что действительно происходит, то уверитесь, что театры сегодня посещаются очень плохо. Количество зрителей на спектакле – это еще неточная цифра, потому что может быть продано билетов в три раза меньше, но зал полон людей и создается такое ощущение, что все прилично. Однако на самом деле, там находятся люди, которые пришли бесплатно. С этой точки зрения в Театре Эстрады не такая удручающая картина. Сегодня в драматических театрах играют спектакли при катастрофически низком показателе проданных билетов. Это делается для того, чтобы поставить «галочку» - спектакль сыгран. И, уверен, подобный подход практикуется не только в России…


- В одном из интервью вы отметили, что собираетесь в корне изменить Театр Эстрады. И вновь вопрос о «неконцерте». Можно ли его считать первой ласточкой? И если да, не считаете ли вы, что позиционирование в качестве моноспектакля беседы со зрителем с демонстрацией видео- и фото материалов – мягко говоря, не совсем… театрально?


- У меня нет оснований считать спектакль «Я вспоминаю спектаклем или серьезным зрелищем. Я объясню. Несмотря ни на что, Театр Эстрады, в отличие от традиционной жизни московских драматических театров, реально все-таки существует как прокатная площадка. Все попытки превратить этот театр в традиционный, с постоянно действующей труппой и репертуаром, оказались невозможными. Артисты театра Эстрады в штат и на оклад не пойдут. Они работают в системе разовых гонораров. В драматических театрах люди получают оклад. Сделать штат театра из «звёзд» невозможно. Кризис частично коснулся арендаторов и даже в прошлом году 1 апреля, а это день, когда из года в год театр собирает аншлаги, арендаторы отказались от нашей площадки. Тогда я решил спасти положение и сказал, что проведу не спектакль, а творческий вечер. Театр стал относиться к этому, как к ответственному мероприятию. Так моя «оговорка» воплотилась в жизнь.


- Вы часто повторяете, что все время учитесь и пробуете себя в новых амплуа - артист эстрады, актер, администратор, ведущий телешоу. А что дальше?


- Сейчас мне хотелось бы каким-то образом обрести равновесие в реализации этого неконцерта. К моему сожалению, большого зрительского ажиотажа не наблюдается. Это не может не огорчать. Ну, что делать? Видимо, пришло время...


- И последний, я бы сказал, традиционный вопрос – ваши ощущения от посещения Армении в этом году?


- Начну с того, что Армения открыла шлагбаум на мою дальнейшую сценическую жизнь. В мае 1972 года, в зале ереванской филармонии проходили концерты клуба “12 стульев” Литературной газеты. Там выступал и я, 23-летний молодой человек, которого кроме близких друзей и преподавателей учебного заведения (его я окончил в 1969), практически никто не знал. Однако, наша группа возымела оглушительный успех. Армянская интеллигенция блистательно владела русским языком и понимала не только то, что говорилось, но умела читать и между строк. На всем постсоветском пространстве ереванская аудитория была одной из лучших и остро реагирующих.

Претензий к жизни у меня нет. Я не обижен в смысле тепла, внимания, любви, и у меня никогда не было ощущения недоданности, но на армянской земле это всегда выглядело особенно. В последний раз я был в Армении в 2000 году, и впечатление от того, какой период переживает Армения, было очень грустным. А сейчас все нормализовалось. Я рад за это. В Армении я всегда получаю особое тепло и любовь!

P.S. В ближайшее время в рамках восьмого театрального фестиваля «Арммоно» в Ереване будут представлены спектакли: «Сонечка» с участием Веры Мйовович, "Армянский концерт или турецкая пословица" Сержа Аветикяна, «Книга скорбных песнопений» с Самвелом Багиняном, «Звонок свыше» с Ареном Ватьяном, «Код» с польским артистом Яношем Столарским, «Коба» с Александром Рубиновасом (Латвия) и «Рассвет» с Карине Джанджугазян.
Завершится восьмой «Арммоно»
выступлением актрисы Ольги Кузиной со спектаклем "Я – чайка", который был создан в результате сотрудничества Московского государственного драматического театра под руководством Армена Джигарханяна и Ереванского театра юного зрителя.

понедельник, 8 марта 2010 г.

Мадат Аванесов: «Пить за упокой нацкультуры, считаю несколько преждевременно!»

Для того, чтобы представить этого человека, достаточно всего двух слов – Мадат Романыч. Тут вам и биография, и профессия и, что самое главное, знак качества!
Он появился на эстраде неожиданно, но в короткие сроки сумел пошатнуть общепринятый догмат о «заменимости незаменимых». Действительно, на эстраде он один такой – пианист и композитор Мадат Романыч Аванесов.

- Мадат, с чего началась твоя творческая деятельность?

- В конце 1988 года во время трагических событий в Баку я переехал в Ереван. Проучившись последние полгода в школе им. Чайковского, поступил в Госконсерваторию на класс фортепиано. Одновременно обучался композиции у Арама Сатяна и игре на органе у Ваагна Стамболцяна. Затем – два года в аспирантуре. Когда подошло время защиты диссертации – женился. Естественно, приоритеты, в свете этого, несколько изменились, и стало не до ученых степеней. Хотя, если честно, до сих пор лелею мечту выкроить время и добить-таки эту несчастную кандидатскую.
Но, тогда всё было иначе – надо было как-то работать, чтобы кормить семью. Начинал я в 1995 пианистом в Камерном театре. Одновременно преподавал в музыкальной школе. Затем проработал полгода у Надежды Саркисян в группе «Хайер». Ну, а потом… «закружила карусель» свободного художника: рестораны, бары, клубы…

- …где ты и встретил Форша. Как это произошло?

- Спонтанно! Хотя знакомы мы были с ним давно. Однажды он пригласил меня в «Поплавок» и перед самым его выступлением, обнаружилась какая-то проблема с мини-диском. Я, естественно, попытался помочь. Выяснилось, что такая катавасия с техникой творится у него весьма часто. После этого я стал регулярно, по предложению Форша, обеспечивать ему нормальное звучание.
Как-то раз Форша попросили спеть песню – «Хент ахчик», если не ошибаюсь. Минусовой фонограммы в наличие не оказалось. И Форш, извинившись перед зрителями, вынужденно, отказался. Однако аудитория не намеревалась сдавать «своих позиций». «Если б мне кто-то смог подыграть, поверьте, я бы с большим удовольствием исполнил для вас эту песню», - попытался объясниться Форш. Я вызвался ему подыграть. Он великолепно исполнил и эту песню, и многие другие… Этот день можно считать началом нашего творческого сотрудничества. Поначалу мы выступали вдвоем, а потом уже и с группой «Ре минор».

- Вернемся к «темному» прошлому: ресторанная «обкатка» пошла тебе на пользу?

- Ресторан дает пользу, но с поправкой. Есть люди, которые, как профессионалы, задыхаются в кабаках и начинают чахнуть на глазах. Ведь это не сцена, и высокой художественной задачи ни перед кем не стоит. Сфальшивил – ничего. Опоздал – не беда. Главное, чтобы всё шло своим чередом и не выбивалось из ритма.
Если же человек сам ежедневно ставит перед собой какие-то художественные задачи и пытается их выполнять, то так называемая «обкатка» проходит довольно успешно и в будущем сказывается весьма благотворно.

- И что же может заставить измученного, работающего на дню в нескольких местах, музыканта ставить в кабаке перед собой худзадачи?

- Скажу банально, но честно – любовь к искусству. Надо научиться любить искусство без отрыва от производства.

- Стало быть, тебе нравится всё то, что ты вынужден исполнять?

- Кроме джаза и классики, есть ещё много жанров и направлений, от которых никуда не деться. Я, лично, люблю хорошую – профессиональную музыку. Общим знаменателем в моем выборе является качественная характеристика: композиция, аранжировка, исполнение. К примеру, возьмем восточные интонации в музыке. Если честно я их не особенно люблю. Но, если композиция представлена и исполнена на должном уровне – значит, имеет право быть представленной той части аудитории, которой она по душе.
Не секрет, что большинство представителей попсы сегодня горланят откровенный рабис. Оно и понятно – ближе к массам. Не скрою, и мне частенько предлагают поработать (сделать аранжировки) в восточной или рабисной стилистике. Я не отказываюсь, в то же время, всегда стараясь делать свою работу на высоком уровне. Ведь, согласитесь, уж лучше такая музыка звучит в качественном профессиональном оформлении, нежели в кустарном. Последнее будет очень страшно. А то, что композиции, мягко говоря, слабоваты, так что поделать…

- А не противно, говоря словами Высоцкого, «размениваться по рублю»?

- Бывает и такое. Но ведь жизнь-то продолжается. И, что примечательно, продолжается в то время, когда в стране… «рулит рынок»!
Если же в один прекрасный день в госучереждениях вновь станут выдавать адекватную работе преподавателя зарплату, то я первый с превеликим удовольствием вернусь в музшколу и стану обучать детей игре на фортепиано. И не только в школе, но и в училище, и в консерватории.

- Допустим, что чудо произошло, и профессионалы вернулись в ВУЗы. Что ещё необходимо изменить в области музыкального образования, дабы попытаться возродить ту Музыкальную школу, которой некогда славилась Армения?

- Ну, дай-то Бог, если так – ведь в этом случае, ответ, как говорится будет на поверхности. Чтобы возродить Школу, надо начинать со школ, а, может быть, и того раньше. Ведь консерватория – это следующий этап для уже подготовленного хорошего музыканта – туда не должен приходить «абсолютный ноль» и там пытаться кем-то стать. Необходимо, чтобы с самых азов детям преподавали истинные знатоки своего дела – профессионалы! Опять же, если нет своих – надо приглашать извне и не чураться этого. Тем более что в большинстве случаев, это будут наши же бывшие соотечественники.
…Ничего странного: некоторые предпочитают «размениваться по рублю» тут, а некоторые – дороже там. Ни то ни другое, на мой взгляд, не наказуемо.

- Кстати, чем ты сейчас занят?

- На сегодняшний день я занят в нескольких местах. Во-первых, работаю музыкальным руководителем в Государственном джазоркестре, чему несказанно рад. Во-вторых, сотрудничаю со студией «Brevis», где мой интеллектуально-академический голод вновь утоляется с лихвой, так как записываем мы, в основном, классические произведения.
В конце прошлого года я гастролировал вместе с Артуром Месчяном и Вааном Арцруни в США и России. Получил огромное удовольствие и буду счастлив поработать с ними вновь, если подобное приглашение последует.

- А «Две звезды» - как ты дошел «до жизни такой»?..

- Началось всё с телеканала «Шант», куда меня привел покойный ди-джей Седрак для участия в проекте «Суперстар» в качестве аккомпаниатора. Через некоторое время, мною было внесено рацпредложение о «живом» оркестре. Седрак согласился, и мы стали выступать небольшим составом.
По окончании «Суперстара» меня пригласили на ОАТ в передачу «Две звезды», где я смог ещё более расширить состав, обогатив его духовыми инструментами. Также стал писать партитуры, делать аранжировки и т.д. Ну, вот и, собственно, всё. Оттуда меня переманил в свой коллектив Армен Мартиросян.

- Возвращаясь к теме рынка и его губительных особенностей. Необходимость рождает спрос спрос формирует рынок. “Две звезды”, “Суперстар” явления, вызывающие неоднозначные, мягко говоря, реакции. Есть мнение, что подобные проекты способствуют окончательной деградации нашей молодежи и растворению национальной культуры в мутном потоке шоу-бизнеса. Какова твоя позиция?

- Не думаю, что стоит так уж серьезно относиться ко всему, что творится на ТВ. Тем более проецировать это на такое понятие как нацкультура. Есть слово, чудесно характеризующее эти начинания - «проект». Вот и отношение, думаю, должно быть соответствующим.

- Ну, у нас – ещё ничего. А когда эта «братия» представляет Армению зарубежом?

- Согласен, приятного мало… Однако, уверен, что истинные ценители искусства, как тут, так и зарубежом в силах отличить алмаз от фальшивки. Армения всегда была представлена зарубежом на очень высоком уровне посредством классических музыкантов, исполнителей духовной и этнической музыки. Тому свидетельством распростертые объятия, с которыми принимают наших музыкантов там на работу.
Далее – есть театры, которые представляют Армению, как на здешних фестивалях, так и за пределами нашей родины. Затем наша живопись, прикладное искусство, балет… Это величины, с которыми всегда считались зарубежом, и положение вещей, смею вас уверить, не изменилось. Посему, не надо излишне драматизировать ситуацию – нацкультуру определяет не только телевидение.
…Хотя, согласен, не секрет, что ТВ в силах дать путевку в жизнь зачастую тем, кто этого, в принципе, и не заслуживает. Однако не думаю, что наносной, суть, временный «декор» может погубить такую глыбу, такой монолит как национальная культура. Другое дело, что нам с вами приходится это наблюдать. Ещё раз, повторюсь – это проекты, и не более того.
А вместо того, чтобы ахать и охать, вероятно, имеет смысл попытаться сделать что-то самим. Вот, к примеру, недавно мне посчастливилось поработать с группой «Шаракан». Мы записывали произведения Комитаса, армянские шараканы… Я просто преклоняюсь перед самоотверженностью этих людей. Получая какие-то мизерные суммы от государства, они, несмотря ни на что, продолжают трудиться во благо армянской национальной культуры.

И пока ещё есть в Армении такие люди, пить за упокой нацкультуры, думаю несколько преждевременно!..

пятница, 5 марта 2010 г.

Мистер “Underground”в Ереване

Армению посетит всемирно известный сербский режиссер Эмир Кустурица. Он выступит в Ереване с беспрецедентным концертом в составе группы “The No Smoking Orchestra”.

Концерт состоится 5 марта в Театре оперы и балета имени Ал.Спендиарова. Прилетит Кустурица на собственном самолете, который сам и будет пилотировать. Оказывается, автор фильмов “Время цыган”, “Черная кошка, белый кот”, “Жизнь как чудо” и “Андеграунд” известен не только культовыми картинами, но и как музыкант группы “The No Smoking Orchestra”. Этот “Оркестр некурящих” был создан в 90-х годах на основе известной сараевской группы “Zabranjeno Pusenje”, то бишь “Курение запрещено”. После развала Югославии группа также разделилась надвое. Одна часть под руководством Неле Карайлича перебралась в Белград и продолжила деятельность под новым названием “The No Smoking Orchestra”. Именно к этим некурящим и присоединился Эмир Кустурица в качестве гитариста. Неле Карайлич является также автором музыки к фильмам Кустурицы. А на ударных инструментах в группе играет отпрыск режиссера — Стрибор. В 2001 году Эмир Кустурица снял документальный фильм о своей группе под названием “Super 8 stories”.

Организатором ереванского концерта выступает “Авангард фолк-клуб”, а спонсорами — компания “ВиваСелл МТС” и Ереванский коньячный завод. Цены на билеты колеблются от 7 до 50 тыс. драмов. А обладателям VIP-билетов за 100 тысяч будет предоставлена возможность участвовать во встрече с музыкантами после концерта. Но что смогут сказать знаменитому режиссеру и музыканту обладатели столь дорогих билетов? Без комментариев. После концерта Кустурица планирует провести также мастер-класс. Покажут ли ему армянское кино — неизвестно... Да и захочет ли?

вторник, 2 марта 2010 г.

Армен Уснунц: “Нам нужно провести большой открытый джаз-фестиваль”

Мой собеседник – личность неординарная и, возможно, на первый взгляд, противоречивая. С одной стороны – это профессиональный музыкант, известный своими устоявшимися, четкими и принципиальными взглядами, а с другой – новатор, находящийся в вечном поиске. Итак, мой гость - один из лучших саксофонистов Армении – Армен Уснунц.


- С чего началась история Уснунца-саксофониста?

- Если честно, я и не собирался становиться музыкантом – просто, как большинство детей того времени, окончил (чисто «для галочки») 7 классов музыкальной школы им. Саят-Нова по классу фортепиано. Учился я нехотя и окончил школу исключительно благодаря терпению учительницы и мамы. Музыку я очень любил, мог часами слушать пластинки, но вот серьезные занятия были для меня смерти подобны.

Однажды друзья уговорили меня попробоваться в духовом оркестре, которым руководил ныне покойный Левон Баласанян. Ноты я знал, и переучиваться с рояля на другой инструмент, мне казалось, будет несложно. Играть мне было, в принципе, все равно на чем, и мне предложили тромбон. Но друзья воспротивились и настояли на том, чтобы я выбрал саксофон. Если честно, этот инструмент, поначалу, вызывал у меня какие-то пижонские ассоциации. Но, видно, самому провидению было угодно, чтобы я в одночасье сменил как свое представление, так и отношению к саксофону. В тот день произошло небольшое чудо. Меня поймут те, кто хоть раз пытался научиться играть на каком-либо духовом инструменте. Не так сложно овладеть аппликатурой, как изначально воспроизвести нормальный и четкий звук. В тот день мне это удалось. Причем, с первого же прикосновения. Далее, узнав что и как нажимать, я в первый раз в жизни с ходу сыграл гамму «до-мажор» на саксофоне. Я тогда впервые ощутил как по моему телу, словно, пустили электрический ток. Сомнений быть не могла – решено, я буду играть на саксофоне!

Вот так музыка, в конце концов, победила и я, вновь окончив муз. школу, но уже по классу саксофона, поступил в консерваторию.

- И кто же стал твоим первым проводником в мир саксофона?

- Первым учителем как в муз. школе, так и позже, на первом курсе консерватории, стал Эдуард Бахченян. Он сумел не просто заинтересовать, но и привить подлинную любовь к саксофону. Хотя, конечно, многое приходилось понимать и находить самому. Это сейчас музыкантам, намного легче, чем раньше. Доступна уйма информации посредством интернета, можно достать практически любые диски, ноты, учебники… Мы же, в свое время, двигались наобум и учились весьма интуитивно. Благо, потом оказалось, что все делалось правильно. Но ведь такой подход неверен. К сожалению, сегодня, как и раньше, в Армении нет профессиональной школы. Все, что делается – на энтузиазме одиночек. Кстати, в этой связи вспоминается весьма занятный случай.


Мы как-то с семьей отдыхали в дилижанском Доме творчества композиторов. Я там целыми днями играл на саксофоне, чем умудрился доконать практически всех отдыхающих. Совершенно случайно я узнал, что в одном из коттеджей отдыхает известный советский саксофонист Георгий Гаранян. Не раздумывая, я отправился к нему в гости, с ходу сыграл пару подобранных на слух композиций и спросил его мнения. Конечно, моя игра была признана, мягко говоря, далекой от совершенства… однако после этого Георгий Арамович не только поделился со мной массой ценных советов, но и, вернувшись в Москву, выслал мне школу игры на саксофоне, ноты, книги по джазу… Словом, это была моя первая, «трамплиновая» встреча.

Позже, когда меня призвали в армию, я играл поначалу в оркестре почетного караула, а затем – в оркестре МВД Кремля. Оркестр состоял из великолепных музыкантов. Помимо армейской обязаловки, мы исполняли и концертные произведения: симфонии для духовых инструментов, классические произведения...

- Одним словом, джазом тогда ещё и не пахло?..

- Я бы не сказал. В то время в Москву переехал опытнейший армянский саксофонист, один из первых джазменов Армении – Александр Захарян. Я знал его по Еревану и старался общаться с ним как можно чаще. Каждый раз, когда возникала возможность, я ездил к нему домой. Он щедро одаривал меня записями, нотами… Думаю, не стоит объяснять, что в его нотной подборке превалировала джазовая музыка. Так что, мало-помалу, и я втянулся в это дело…

- И что же дальше?

- В 1988 году я попал в оркестр к Константину Орбеляну, но… ненадолго там задержался: спустя год меня пригласили в джаз-трио Арташеса Карталяна. С моим приходом оно превратилось в джаз-квартет. Однако, к сожалению, наше совместное творчество продлилось не так долго, как бы того хотелось. Вскоре настали трудные времена и Арташес, также как и само трио, покинул родину и уехал в США. Я остался один, но бездействовать не собирался….

- После этого ты играл во многих ереванских джазовых коллективах, некоторые из которых создавал сам. А на каком этапе сейчас это «коллективное» шествие?..

- Поначалу я играл у Армена "Чико" Тутунджяна в "Chico & Friends". Затем появились по очереди "Time Report" и "Armenian Navy Band". Палаллельно с этим до 2005 года я работал вместе с Арменом Мартиросяном в Государственном джаз-оркестре Армении. А в прошлом году в клубе «Улиханян» состоялось первое выступление джаз-фанк группы New Quintet, в состав которой вошли Ваагн Айрапетян (пианино), Артем Манукян (бас), Арман Джалалян (ударные инструменты), Ерванд Саркисян (труба) и ваш покорный слуга. Но наряду с этим у нас есть и квартет "Artasax", основанный ещё в 2001 году. С ними мы играем классическую музыку в переложении для четырех саксофонов. А это уже результат общения и влияния другого консерваторского педагога Александра Манукяна, которую в свою очередь развил интерес к саксофону, как к полноценному классическому инструменту и академическому репертуару, в целом.

- А в чем, на твой взгляд, сегодня реально нуждается армянский джаз?

- В грамотной аудитории. Точнее, в её воспитании и, следовательно, увеличении. Ведь не секрет, что джаз – это клубная музыка. Однако на сегодняшний день нам необходимо почаще представлять эту музыку и на более массовых площадках. А в идеале – провести большой открытый джазовый фестиваль!

- Ты считаешь, что подобное мероприятие имеет шанс окупиться?

- Да, если этим займутся настоящие профессионалы – конечно, не без поддержки со стороны правительства. Причем абсолютно не обязательно приглашать сюда всемирно известных звезд за баснословные суммы и выставлять, в свою очередь, астрономические цены на билеты. Есть уйма шикарных музыкантов, не столь популярных в Армении, но с радостью готовых принять приглашение участвовать в джазовом фестивале. Просто всё упирается в отсутствие профессиональных продюсеров, которые смогли бы грамотно представить таких музыкантов потенциальной аудитории, заинтересовать зрителей и, в результате, окупить это начинание. Вместо этого один за другим проводятся концерты раскрученных до невозможности брендов как в джазовой, так и в рок-музыке. А в итоге за бортом остаются не только истинные знатоки и ценители, которым попросту не по карману подобные билеты, но и те, кого бы стоило вовлечь и заинтересовать этой музыкой, с целью спасти из цепких лап попсы и прочей низкопробной дряни. Получается, что чисто визуально страна живет насыщенной концертной жизнью, только толку от этого, почему-то никакого.

- С указом о «живом исполнении» многие профи из мира джаза стали участвовать в ТВ проектах далеко не высшего качества. Зрелище, прямо скажем, не из вдохновляющих…

- Я не имею права судить кого бы то ни было, потому что сам, бывало, участвовал в подобных проектах. Конечно, есть некая грань, которую не стоило бы переходить, однако в Ереване она очень размыта. Армянские музыканты, равно как и многие другие деятели искусства, сегодня существуют в условиях абсолютной неблагонадежности. Нет стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Работая, предположим, в престижном клубе, музыкант подспудно должен подыскивать себе и другую работу, так как знает, что его клубная «обеспеченность» может в любую секунду рухнуть в никуда. Ареал выбора не велик, а посему приходится мириться с тем, как говорится, что дают. Хотя… если музыкант достойно играет ту же попсу, у меня лично это вызывает восхищение. Я считаю, что настоящий профи всегда должен оставаться на уровне.

Другое дело, что подобные халтурки отвлекают от творческой деятельности, возникают простои из-за отсутствия того или иного музыканта… Всё это однозначно мешает, но и без этого нормальное безбедное существование не представляется возможным. Поэтому, лично я рассматриваю всё это как некий компромисс между искусством и условиями, в которых оно вынуждено существовать и развиваться.

- И, напоследок, чем планируешь порадовать поклонников своего творчества в этом году?

- Квартет, о котором я упоминал, состоящий из биг-бэндовских (в прошлом) саксофонистов, вероятно, выступит весной с сольным концертом. В программе – Бах, Вивальди, Комитас, Асламазян, Гершвин, Пьяцолла, Альбенис… По сути, это будет первое крупномасштабное сольное выступление этого коллектива. Очень надеюсь, что к этому времени удастся решить все необходимые вопросы с организацией и финансированием концерта, и он действительно состоится.

Ну и, дай Бог, чтоб после этого хватило нервов и сил, и мы бы смогли записать новый альбом с “Time report”!..