Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят... А заботит нас сегодня, как раз, отсутствие этой самой культуры. Замкнутый круг?.. О том, как выйти из сложившейся непростой ситуации, читайте в эксклюзивных интервью видных деятелей культуры Армении… и не только.

четверг, 26 апреля 2012 г.

ГОРОДСКИЕ ЗАРИСОВКИ


Троллейбус


Уникальный синтез интеллигентности, дряхлости и наплевательского отношения ко времени.

Причем, как снаружи, так и изнутри.

Уныние — грех? Говорят, самый страшный.

Поэтому, троллейбус не унывает.

Порвались провода? Восстановимо.

Не восстанавливается только улыбка.

Причем, как снаружи, так и изнутри.

Маленькие “троллейбусики“…

Спасибо вам…

Ведь только от вас сейчас можно услышать:

”Садитесь, пожалуйста“, “Спасибо“ или “Простите”.

И, может, поэтому зимой в троллейбусе тепло?..


Наш двор

Первый забор в нашем дворе появился после того, как моя тетя села за руль автомобиля.
А так — все было прекрасно.

Во всяком случае, спокойно.

Люди обрабатывали приподъездные участки, умело маскируя их деревьями, некоторые выращивали зелень, эстеты — цветы.

Люди обменивались шлангами и пожеланиями за спиной.

Огород, пятачок, беседка…

Как все было свято.

Была территория, за которую все были ответственны.

Утро.
Оно начиналось, потому что этого хотелось.

День.
Он протекал легко, потому что оправданно тяжело.

Вечер.
Дети. Возня. Ссоры…

Ночь.
Мой бедный двор, только ночью я узнаю тебя…


В улетном городе Е.

В улетном городе Е. жизнь бурлила строго по графику индивидуальной занятости.

Время, некогда насильственно помноженное на ускорение, безвозвратно растворилось в замкнутом пространстве коробки передач и приказало долго жить.

Осиротевшие стрелочники дружно затянулись паузой.

Метрономы застыли в позе “синкопа”.

По техническим причинам, утерял свою дееспособность банк данных.

Обманутые доноры устроили пикет, потом субботник, затем пикник, где по привычке поставили вопрос ребром.

Преклонилась ночь, и музыка тишины запела правду и... только правду.

Половинчатый нервный “тик”, катастрофической нехваткой “так”-а обезобразил старые и новые жилы города Е., и... фонари потупили взгляд.

Звон! Сначала комариный, потом колокольный. Потом опять колокольный и комариный вновь.

Будильники поступили на вокальный!

И утро — куда ж оно денется, — наплевав на критические ситуации свысока, пикировало и… наступило.

В улетном городе Е. жизнь бурлила строго по графику индивидуальной занятНости.

"Я же на одной ноге, я не цапля, сейчас рухну!"

В "Доме Москвы" с большим успехом прошел творческий вечер писателя-сатирика Анатолия ТРУШКИНА. В фойе были представлены книги автора "Кто на свете всех смешнее?", "О вечном: о любви, о воровстве, о пьянстве" и "Уроки в школе дураков", приобрести которые (конечно, с дарственной надписью) можно было у самого виновника тожества. Нам удалось побеседовать с сатириком. Или юмористом?..

"Кстати, Анатолий Алексеевич, как правильнее?"

— Я уже как-то отвечал на этот вопрос: если встаю с левой ноги, то сатирик, если с правой — юморист.

— Как реагировала публика на "правую и левую ноги"?

— На подобные вопросы я, как правило, или отшучиваюсь, или откровенно вру — "ваш зритель самый-самый!" Но об армянском зрителе мне врать не придется. Контакт произошел моментально, и с определенного момента не только зритель от меня, но и я сам стал заряжаться от публики. Меня долго не отпускали! Такое ощущение, что до меня здесь никого не было...

— Это, если не ошибаюсь, ваше второе посещение Армении?

— Действительно, впервые я побывал в Армении три года назад, а по возвращении все уши прожужжал жене о Ереване, армянском гостеприимстве, добродушии и открытости вашего народа. Поэтому когда мне предложили снова приехать в Ереван, я тут же "обменял" полагающихся мне по рейдеру администратора, костюмера, гримера и т.д. на одного человека, который все это прекрасно в себе совмещает и кому я непременно хотел показать вашу чудесную страну — мою дорогую супругу. Мы уже побывали с ней в Театре оперы и балета, в Музее Параджанова. Несмотря на то что сейчас не сезон, удача улыбнулась нам, и мы смогли даже насладиться поющими фонтанами.

— Сближение наших стран после распада Союза или, иначе, интеграция культур набирает обороты. Какова ваша оценка этого процесса?

— Мне искренне хочется в это верить. Мы долго жили под одной крышей, связь между странами никогда, мягко говоря, и не прерывалась, но установление государственности в Армении подняло огромный национальный ресурс страны, и вот уже мы снова общаемся с братьями-армянами, но на качественно и культурно ином уровне. Это взаимное культурно-нравственное обогащение. Так что интеграция культур скорее всего не что иное, как необходимая легализация давно устоявшихся дружеских отношений между Россией и Арменией. И я искренне благодарен за это городским властям Москвы и Еревана, а также Дому Москвы и его гостеприимной хозяйке Армине Тютюнджан.

— А с кем из армян — соратников по творческому цеху — вы общаетесь?

— Петросян пытался какие-то мои произведения читать. Но он больше "эстрадный человек", там все выверено, сколько раз зритель смеется и т.д. Он, конечно, великий трудоголик и безмерно талантливый артист. В отличии от Жени у меня крен в сторону литературы. Ну, кто ж еще?.. Карен Аванесян по сей день читает какие-то мои миниатюры. Очень уважаю барда Алика Мирзояна. Часто встречаемся, общаемся... Невероятно интересный собеседник. С "философинкой".

...Вообще, люблю общаться с армянами. Вот недавно в Сочи опаздывал на концерт, застрял в пробке, так водитель такси, армянин по имени Карен, за 20 минут довез меня до пункта назначения. Дай Бог ему здоровья.

— В прессе вы часто сетуете по поводу "обнищания сегодняшнего юмора". Считаете, нет талантливых авторов? Многим попросту трудно стать заметными...

— Возможно, не все потеряно, но то, что сегодня исчез тот вид литературного юмора, корифеями которого были Зощенко, Аверченко, Тэффи, Ильф и Петров, — увы, неоспоримый факт. Острословие заменило остроумие, а эстрада пошла путем наименьшего сопротивления, и в погоне за тем, чтобы каждые двадцать секунд зритель непременно смеялся, многое подпортила. Конечно, бывают и исключения.

— Каково ваше отношение к Comedy Club?

— Апатичное. Мне это напоминает игру "буриме". Импровизация — это хорошо, но зачем выжимать из одной строчки поэму, которая ничего, кроме секундного гогота, не вызывает и тут же забывается? Ребята, конечно, талантливы, но это кавээнизированный юмор. В "Комеди-клаб" несут что ни попадя. И обиднее всего, что ребята-то, повторюсь, талантливые. В целом приходится констатировать, юмор на втором и на первом каналах неважнецкий — не умный, не глубокий. Тотальное засилье ситуативного юмора на фоне отсутствия подлинно сатирических передач.

— Вы не любите КВН, так?

— Отчего же, к КВНу я отношусь снисходительно. Если это формат любительского юмора, то пожалуйста. Но смешивать форматы и под соусом высококачественного юмора подавать натужно выжатые псевдоимпровизы — недопустимо. А самое страшное, когда этот формат переносят на серьезную сцену и именуют "жанром искусства". Дилетантизм — конец серьезного театра, серьезной литературы, серьезного искусства в целом.

— Ну, вот вы говорите о некачественном юморе на ТВ, а сами снимаетесь в "Смеяться разрешается"...

— Я отвечаю сам за себя. Если бы было стыдно, я б не пошел. Поначалу я долго знакомлюсь с передачами, где мне предлагается выступать и лишь в том случае, если мне нравится, принимаю в них участие.

— Ну и напоследок "байка от юмориста" — надеюсь, сегодня-то вы встали с правой ноги?..

— Вот, кстати, о ногах! Как-то меня попросили выступить в Екатеринбурге, а у меня, как назло, в это время нога была сломана, на костылях ковылял. Стали уговаривать. Я очень люблю этот город, люблю там выступать и отказываться было негоже. Поехал. Полет, концерт, закрывают занавес, наконец, меня выводят к микрофону, а костыли... забирают. Занавес открывается, начинается концерт. Читаю минут двадцать — не отпускают. А я же на одной ноге, и я не цапля — сейчас рухну! Осторожно даю знак за кулисы, что, мол, все — больше не могу. А тут как назло занавес заело. Тогда открываю рот, но не говорю — якобы микрофон испортился. Ребята сориентировались быстро, на сцену вышел человек на моих костылях, дал мне их подержать и принялся менять микрофон. Я же на его якобы костылях под общий хохот дал деру.

суббота, 21 апреля 2012 г.

СЫНОК, А ГДЕ ЕВФРАТ?



— Сынок, это Евфрат?
— Нет, дедушка, это не Евфрат.
...
— Прости, сынок, что отвлекаю. А эта река — Евфрат?
— Нет, ну что вы!? Какой же это Евфрат?
...
— Я очень извиняюсь, сынок, можно тебя на секундочку?
— Да, конечно. Чем я могу вам помочь?
— Сынок, ну, когда же мы всё-таки увидим Евфрат? Мы ведь в Армении — где же Евфрат?
— Дедушка, вы приехали в Республику Армения, то есть — в Восточную Армению, а Евфрат находится ныне на территории Турции — в бывшей Западной Армении. Это когда-то давно Армения была настолько большой, что...
— Это я знаю! Ты мне скажи: когда мы увидим Евфрат?
— Дедушка, дорогой! Вы приехали в Армению всего на десять дней. За это время вы посетите Гарни, Гегард, озеро Севан, Эчмиадзин, Нораванк и ещё много других, интересных и живописных мест. Но времени-то очень мало!..
Да и, кроме того, для того, чтобы увидеть Евфрат, вам необходимо было приобрести туристическую путёвку не в Армению, а в Турцию!
...
— Сынок, прости, пожалуйста, я понимаю — ты человек занятой...
Рассказывать об Армении — о земле наших предков — это дело нелёгкое!..
Восьмой день ты показываешь нам Армению. Нас много, ты один.
Устал, наверное, от наших нудных вопросов, а?.. Извини.
Наверное, ты прав, что...
— Ну да что же вы говорите — это мой долг! И не как гида, а как человека, как армянина. Хоть вы, дедушка, я уверен, намного больше знаете об Армении (о настоящей Армении!), чем я. Но вы приехали из Америки со своими детьми, внуками...
— Да, да! Вот им, ты, рассказывай, рассказывай!..
Они хоть у себя там в школах и проходят историю Армении, изучают армянский, но, чтобы вот так... вживую...
— Дедушка, одну секундочку — меня опять ваши к себе зовут! Я сейчас.
— Иди, иди! Ты только, так мне и не сказал: когда же...
...
— Сынок, а вот эта речка — как называется? Это не Евфрат, случайно!?
— Дедушка, это река называется Арпа! Она впадает в Аракс. Аракс берёт своё начало на Армянском нагорье — в Западной Армении. Там же, где и Евфрат!
— Там же? Рядом?!
— Да, но... куда вы, дедушка?
...
— Слушай, кто этот дед?
— Да из туристов! Что — не ясно?
— Нет, я в том смысле, чего ему от тебя надо? Я хоть и всё время за рулём и глаз от дороги не отрываю, но всё вижу! Чего он от тебя хочет?
— Евфрат он хочет.
— А ты?
— А я ему уже устал повторять, что Евфрат в Турции, а не в Армении. Он не понимает. Или не желает понимать. ... Кстати, где он?..
— Кто?
— Издеваешься? ДЕДУШКА!
— Да вон он — у речки.
— О, Господи! Чего ж ты молчал?! Он же старенький — не дай Бог ещё...
...
— Дедушка! Дедушка!! Де...
— Спасибо, Господи, что исполнил мою просьбу. Наконец я тут!
Чего тебе, сынок?.. Иди поближе — я не слышу! Что ты говоришь?
— Дедушка, это не…
— Сынок, полей мне, пожалуйста, воды из речки. Спасибо.
Я, вот, ничего не помню, но Алвард всегда рассказывала, что...
Давай — лей! Ах, как хорошо!..
Сынок, вот ты всё об Армении знаешь. О Евфрате знаешь. А ты знаешь, сколько в этой реке людей...
— Дедушка, так ведь...
— Алвард рассказывала... она сейчас там — наверху, как и другие мои сёстры... мама моя, отец, брат...
Все они у Тебя, Господи.
У Тебя...
А я тут.
Но я не один — я приехал с дочкой и внуками.
И этот молодой человек — наш гид — нам так хорошо всё рассказывает!..
Они молодые — им надо жить: уметь любить и быть любимыми.
Это я не знал материнской ласки...
Точнее, знал, но не помню.
Ты знаешь, сынок, я ведь ещё совсем маленьким был, когда нас с Алвард вывезли отсюда...
Сколько людей тогда погибло в этой реке!..
Алвард рассказывала, матери выбрасывали сюда своих младенцев, чтобы те не стали добычей зверя, имя которому "турецкий солдат", а истерзанные и обезумевшие от ужасов резни, беременные женщины, смеясь, бросались в пучину вод Евфрата...
В Евфрат же сами турки сбрасывали всех убитых ими армян.
Это река стала их последним прибежищем! Их кладбищем!
— Дедушка, Евфрат...
— ... но она же их и очистила! Осквернённые и униженные зверем, очистились они — освятились! — водами этой реки и ушли к Господу нашему!..
— Вечная им память.
— Я не знаю, Господи, когда Ты заберёшь меня к себе, но спасибо, что исполнил мою просьбу — позволил вернуться сюда!.. Опустить руки в ЭТУ воду... святую... армянскую воду.
Я знаю, сынок!
Я знаю, что это не Евфрат. И не дай Бог!
Но, ведь, ты сам сказал "рядом"!?..
Ты знаешь, почему, несмотря ни на что, мы — армяне — всё ещё живы, всё ещё существуем? Потому что вся Армения — это "рядом"!..
Вот ты стоишь рядом — рядом со мной Армения.
Ты, дай Бог, когда-нибудь приедешь ко мне в гости — Армения будет рядом!.. И для тебя, и для меня.
Я слушал тогда, эту бессвязную, как мне тогда казалось, речь старика и ничего, честно говоря, не понимал.
— Да, просто, старику срочно был нужен Евфрат! Сказал бы ему: "Да — это Евфрат!" — и всего делов! — шутили потом сослуживцы. Мы смеялись...
Прошли годы.
Сегодня 24 апреля. День Траура. День памяти безвинно убиенных армян. День геноцида моего народа в 1915 году.
Но... сегодня ещё и день рождения. День рождения моего дедушки. Нет, ни того, о котором я сегодня вспомнил. Сегодня день рождения моего родного, горячо любимого дедушки — маминого отца. Он тоже родился 24 апреля 1923 года. Так уж получилось, что его день рождения совпал с этим трагическим в истории Армении днём — 24 апреля. Днём, когда все армяне мира скорбят.
И может, поэтому, перебирая сегодня старые фотографии дядей, тётёй, сестёр, братьев, друзей, которые сегодня живут в России, Греции, США и т.д. — словом, не в Армении, и живут там, не потому что (и Слава Тебе Господи!) бежали от рук разъярённого зверя, а потому что, просто, так сложилась их судьба, так получилось — наверное, поэтому я вспомнил сегодня и о том дедушке — "с Евфратом".
Может, то, что я скажу, вызовет недоумение у кого-то или даже смех, но я сегодня понял одну очень простую вещь. Кстати, простые вещи имеют очень важное свойство: до конца их понять — почти невозможно, а посему их можно только почувствовать. И при этом не надо обязательно пытаться анализировать прочувствованное, чтобы понять. Достаточно лишь зафиксировать ощущение, озарение, чтобы никогда не забывать, а осознание... Оно придёт само. Со временем. Вот, как со мной.
Так вот я сегодня и понял, и прочувствовал смысл слов, которые мне сказал тот дедушка — турист из США.
Армения — рядом.
И Евфратов в ней больше нет!..
Слава Богу!

среда, 18 апреля 2012 г.

"Классику надо не искусственно пропагандировать, а грамотно доносить"

В Большом зале филармонии состоялся концерт Национального филармонического оркестра под управлением приглашенного из Швейцарии дирижера Люка Багдасаряна. После концерта нам удалось побеседовать с дирижером.

— Вы не раз выступали в Ереване. Каковы ваши впечатления на этот раз?

— Могу сказать точно — я приезжал сюда раз пятнадцать. И всегда радуюсь преобразованиям, происходящим в Ереване. Город перестраивается, меняется с каждым днем. Да так, что порой и не узнать тех улиц, где бывал в прошлые разы. Очень люблю бывать в Армении, а тем более — выступать с филармоническим оркестром.

— Кстати, как правильно: "швейцарский музыкант армянского происхождения" или "армянский музыкант"?

— Однозначно, второе. То, что я не владею в совершенстве армянским, — поправимо, и, думаю, вскоре мы будем общаться без переводчика. Но вот то, что у меня в душе, то, как чувствую музыку и то, как ее преподношу — неисправимо, и слава Богу! Скажу больше, я армянин и буду им оставаться вне зависимости от той профессии, которой буду когда-либо заниматься. Иначе и быть не может, в конце концов, дед с отцовской стороны был родом из Муша, был солдатом самого Андраника. Для меня, равно как и для всей моей семьи, это очень свято.

— А каков был ваш первый контакт с армянской музыкой?

— Еще в детстве. Самой прекрасной для меня музыкой — чарующей, таинственной и завораживающей — были беседы отца с дедом на армянском языке, на западно-армянском диалекте. Я вслушивался в эти звуки и уплывал в какие-то неведомые дали, упиваясь красотой звучания этой речи. Потом дедушка подарил мне пластинку с народными армянскими песнями, ну а после потом — третье, можно сказать, потрясение — встреча с музыкой Арама Хачатуряна, точнее — балетом "Гаяне".

— А почему решили выбрать именно профессию дирижера?

— У нас дома была также пластинка с записями симфонического оркестра под управлением знаменитого дирижера Герберта фон Караяна. Фотография дирижера на обложке повергала меня в некий трепет, действовала магически. "Я не знаю, кто это, но больше всего на свете хотел бы стать таким, как он", — однажды выдал я отцу. Папа не был музыкантом, но прекрасно разбирался в музыке — мои родители были настоящими меломанами, — он поддержал мое стремление, и вскоре я получил музыкальное образование в Женеве, затем учился в Вене, стал пианистом, ну и наконец дирижером.

— Как оцениваете изменения, произошедшие в нашем филармоническом?

— Динамика положительная. Оркестр развивается — новый репертуар, новые музыканты, новые инструменты. В целом армянские музыканты ни в чем не уступают европейским, если не сказать — превосходят.

— Но ведь не секрет, что нет здоровой ротации кадров, которую обеспечивала консерватория...

— Увы, факты — вещь упрямая. Армянские музыканты продолжают покидать родину, сознавая, что в Европе им всегда рады. С одной стороны, хорошо, что они продолжают так высоко цениться за пределами своей страны, как и раньше. Однако факт оттока профессионалов (и не только из музыкальной сферы) сам по себе неприятен. Армянские музыканты всегда отличались в своем творчестве импульсивностью и глубоким проникновенным пониманием исполняемого произведения. Что же мешает им проявить аналогичные свойства относительно друг друга, относительно проблемы, в принципе, всех их столь живо волнующей? Проблемы мы сможем решить лишь сообща. Я говорю "мы", потому что считаю себя частицей этого народа и искренне переживаю за его будущее.

— Каковы, на ваш взгляд, основные способы пропаганды классической музыки?

— Я как-то провел такой эксперимент. Предложил послушать своим ученикам 5-ю симфонию Бетховена в рок-интерпретации. Им понравилось. Спустя некоторое время я предложил им джазовую версию этого произведения. Послушали, тоже вроде понравилось. С каждым разом меняя жанровый «окрас», я мало-помалу приближал симфонию к первозданному виду. Наконец, я дал им послушать ее в первоначальной классической форме в исполнении симфонического оркестра. Восторг! Дети приняли на ура именно эту "интерпретацию". Это в лишний раз доказывает, что ничего не надо искусственно и натужно пропагандировать, необходимо лишь спокойно и обстоятельно донести эту музыку до молодого поколения. А оно не так глупо, как может кому-то показаться — оно само сделает свой, уверен, правильный выбор.

Ведь посмотрите, что происходит. Концерты вроде идут, выступают классные исполнители, но никакого просвещения в области музкультуры, кроме скудных пояснений в программке концерта, нет. Этого недостаточно. Молодежь надо увлечь этой музыкой, рассказывать, что и как появилось, знакомить с историями самих композиторов и, конечно же, предоставлять возможность сравнения той музыки и этой. Вот тогда и будет положительный результат, а не только тщетная попытка его достижения.

— В посольстве Армении в Швейцарии Шарль Азнавур вручил вам почетную грамоту за вклад и сохранение армянской культуры...

— Я благодарен за высокую честь, оказанную мне. Армяне Швейцарии часто собираются в одном из наших книжных салонов, где проходят интересные встречи, музыкальные вечера... Я тоже не раз принимал в них участие, в том числе 24 апреля, когда мы чтим память жертв, погибших во время геноцида армян. В этот день звучит духовная музыка – произведения Комитаса, шараканы...


пятница, 13 апреля 2012 г.

ЕЛЕНА ВОРОБЕЙ — ОТ «НУ, ВОЗЬМИТЕ МЕНЯ…» ДО «ЧЕГО ЖЕ ХОТЯТ МУЖЧИНЫ?»

Елену ВОРОБЕЙ трудно назвать баловнем судьбы. Сегодня она популярная артистка, всеобщая любимица. Но когда-то ей долгое время приходилось доказывать свое право работать на эстраде. Сначала она добивалась самого заветного — права называться артистом, потом пришлось отстаивать свою индивидуальность. В конце концов она своего добилась не без помощи людей, которые все-таки разглядели ее "эстрадный" талант. Ну а вот теперь — и на театральной сцене... В ереванском театре музкомедии им.Пароняна был представлен спектакль "Чего же хотят мужчины?" с Еленой Воробей, Иваром Калныньшом, Мирославой Карпович и Дмитрием Малашенко. Нам удалось побеседовать с Еленой Яковлевной незадолго до начала спектакля.

— Вопрос, который волнует многих: как человеку с фамилией Лебенбаум пришло в голову стать Еленой Воробей?

— Не мне — просто Геннадий Хазанов, приглашая в свой Театр Эстрады, весьма деликатно мне намекнул, что, мол, время сейчас сложное, в стране непонятное отношение к людям разных национальностей... Я сразу все поняла и... стала перебирать варианты. Наконец вспомнила историю Эдит Пиаф и то, что "Пиаф" переводится как "воробушек". Друзья псевдоним сразу одобрили, Винокур выдал свое веское: "Сходится на 100%!" — появилась Елена Воробей. Моя настоящая фамилия длинная, трудно запоминается, но очень красивая и означает "дерево жизни".

— Кстати, о древе жизни. Так чего же хотят мужчины, по-вашему?

— Того же, что и женщины — любви, об этом и спектакль. Ведь каждый мужчина хочет почувствовать себя богом и найти то существо, которое его поймет, будет им восхищаться и дарить ощущение полета... Вообще что происходит и с мужчинами, и с женщинами в наш суетный век? Мы, женщины, так много на себя берем, что начинаем уподобляться мужчинам, и главная проблема для женщины — несмотря ни на что остаться Женщиной. Именно этого мужчины и хотят.

— Какие качества цените в мужчинах?.. какие нет?

— Порядочность, верность, чувство юмора, щедрость и доброту, причем не только по отношению ко мне. Не переношу — и не только в мужчинах — снобизм, бахвальство, хамство и выпячивание собственного превосходства.

— Как вы попали в этот спектакль?

— Проект появился относительно недавно. Это замечательная пьеса американца Альберта Герни "Сильвия", которая произвела бум не только на Бродвее. Под разными названиями "Сильвия" успешно шла и местами еще идет по всей России — от Москвы до самых до окраин. (Ереванцы могли видеть ее в ТЮЗе, а также в "Амазгаин" — под названием "Сукина дочь" — прим. автора.) Спектакль о любви, которая длится уже много лет и превратилась в привычку, в быт. Два человека разучились разговаривать, слушать друг друга — тогда появляется третий...

Изначально пьеса мне очень понравилась. И пускай даже говорили, что роль не по мне, не моя, мол, роль, но уж такой у меня характер — не люблю сдаваться. Я всегда говорила, что докажу, что любую роль можно сделать интересной, выразительной.

В спектакле Ольги Шведовой заняты также актер Театра Романа Виктюка, участник группы телешоу "Большая разница" Дмитрий Малашенко и актриса театра и кино, известная по одной из главных ролей в российском сериале "Папины дочки" Мирослава Карпович...

— Вот уже много лет вы блистаете на российской эстраде. А теперь — театр. Чем же обосновано это "предательство"?

— Это далеко не первая моя театральная работа, это мой первый выход на сцену в качестве главной героини. Поступив некогда в театральный, я мечтала играть героинь. Мне казалось, я могу заставить рыдать весь зал. Узнав об этих потугах, мой мастер как-то сказал: "Какая ты героиня? Да побойся Бога! Да что ты?.. Ты бабочка-капустница".

По духу я театральная актриса и мечтала поступить в театральный институт, чтобы играть на театральных подмостках. Но обстоятельства жизни сложились так, что я состоялась на эстрадной сцене. Лишь спустя несколько лет, после того как меня полюбили как эстрадную актрису, я смогла позволить себе тихонько вернуться в театр. В театральных снобистских кругах это вызывало поначалу раздражение — эстрадница, пародистка, клоунесса — говорили, что, мол, каприз эстрадной звезды, модное течение, в которое она нырнула. Но это не так.

...До сегодняшнего спектакля были острохарактерные роли, лирико-комические, но сегодня у меня своего рода премьера. Это очень важный и ответственный вечер, и я очень рада, что состоится он в одном из древнейших городов мира, в стране с огромной театральной историей!

— Это ваш первый приезд в Армению?

— Да, но обещаю — не последний. Увы, я не успела толком познакомиться с Ереваном. Удалось лишь побывать на рынке, где я вдоволь угостилась сырами, суджухом с бастурмой и многообразными сухофруктами.

Ереван чем-то напомнил мне Израиль. У Еревана, как у очень немногих городов, есть свой цвет. Париж — я зову его "лисой" — рыжий, Тель-Авив — белый. А Ереван с первых же секунд очаровал меня своей палитрой: от бежевого до бледно-розового. Тут соседствуют современная монументальность, интеллигентная старина и презрительное отношение ко времени. Непременно приеду сюда вновь...

среда, 11 апреля 2012 г.

"Айак" и другие комбинации из пальцев в нашем кино,

или Девальвация изображения

Недавно состоялось вручение первой национальной кинопремии Армении "Айак-2012". В центре внимания учредителя кинопремии, Киноцентра Армении, оказалось кинопроизводство за последние 20 лет. Режиссерам была дана возможность выдвинуть несколько фильмов по их усмотрению. В общей сложности было представлено 92 фильма. Жюри объявило победителей в 12 номинациях.

Как сама кинопремия, так и непосредственно деятельность организаторов вызвали волну противоречивых мнений. Свою позицию открыто выразил в одной из газет режиссер Эдгар БАГДАСАРЯН — человек глубокий и совестливый. Несмотря на то что он сейчас занят работой над картиной "Прощение", нам удалось встретиться с режиссером и побеседовать с ним...

— Когда я увидел шорт-лист номинантов кинопремии "Айак", с одной стороны, понял, что это честная констатация деградации нашего кинематографа, но с другой — если хорошо поискать, то можно наскрести 6-7 картин, не побоюсь этого слова, мирового уровня, что для Армении, в общем-то, не так уж плохо. То есть налицо нерациональное отношение к собственной кинопродукции.

Мной было составлено открытое письмо, где в частности говорилось, что этот список не просто позор, но и наша роспись в собственном бессилии, в неспособности подняться выше наших мелких желаний подкинуть друг другу пару лакомых кусочков, дабы вдруг не обидеть кого-то, идти на поводу стереотипов и многое другое... Также я указал, что основой подобных мероприятий во всем мире — начиная от "Оскара" заканчивая "Золотой малиной" — является четко выверенная и продуманная идеология, которой в данном случае и не пахло. В рамках "Айака" были подведены "итоги" за 20 лет — прекрасно, что были достойно отмечены люди, внесшие огромный вклад в формирование армянского кинематографа. Но ведь основной вектор глубинного смысла этой премии должен был быть направлен в день завтрашний, а тут даже непонятно, какие ориентиры мы ставим для будущих режиссеров. Снова приведу цитату из письма: "Поколение, которое скоро придет в кинематограф, получает опять искаженные установки и так же будет клонировать сомнительные достижения с упорством известного животного. Когда же мы поймем, что передачу собственных ошибок детям нельзя называть воспитанием". А самое страшное, на мой взгляд, мы относимся к грядущему поколению не как к продолжателям своего дела, а как к соперникам. Престарелый именитый режиссер относится к молодому коллеге как чуть ли не к врагу!

Более того, в список номинантов этой премии попали фильмы, по своему уровню значительно уступающие даже сегодняшним сериалам. Кто их отбирал? Кто их выдвигал? И вообще, насколько корректно производителю объявлять конкурс на свою продукцию, самому выдвигать и самому же награждать?..

— Ну и к чему привело ваше, пардон, донкихотство? Премия ведь состоялась... А ваш фильм, будучи зависим от финансирования Киноцентра, все так же пока в производстве. Не боитесь окончательно испортить отношения с центром?

— Увы, мое письмо было воспринято как результат личной обиды на то, что в "Айаке" была представлена всего одна моя работа. Если так, друзья мои, то спрашивается, почему я ее убрал из номинантов? Так вот, убрал, уберу и впредь, если будет осуществлен аналогичный подход к решению данного вопроса.

Сегодня многие помалкивают, не желая портить отношения с "кормушкой". Оно и понятно — что делать, такова система... Но в результате этого молчания, сдобренного лжехвалебными одами грядущему поколению, мы шаг за шагом все больше погружаемся в болото серости и дилетантизма.

Я не стесняюсь своей позиции, надеюсь на здравый смысл тех, к кому обращаюсь, готов к диалогу, готов к обсуждению. Даже своих студентов в институте я пытаюсь учить необходимости полемики, обучать культуре критики и ее восприятии. Посмотрели фильм — задайте любые интересующие вопросы создателю. Это нормальный и естественный процесс, именно так и рождается искусство.

Для зачина предполагаемого диспута могу представить основу своей позиции. Я считаю, что главную кинопремию страны должны учреждать,представлять и оценивать исключительно кинематографисты. Именно представители отечественного кинематографа, а не "арвестагеты", журналисты, композиторы, поэты и т.д., будут вправе решать, чем и кого награждать. Основной целью должно быть выявление лучших образцов современно кино, ориентиров для будущих поколений.

— Ну, справедливости ради надо отметить кинопремьеры "Алабаланицы" и иже с ней...

— "Авторское кино" на самом деле сегодня на 90% представлено весьма серыми режиссерами, недоучками. Это прекрасная ширма скрыть профессиональную несостоятельность. Фильмы типа тех, что вы выше назвали, обсуждать не будем, так как это чистый бизнес и ничего более. Сегодняшняя проблема глубже и шире. Речь о тотальной девальвации изображения. И это явление уже культурологического порядка. Вы помните, с каким восторгом и трепетом мы некогда относились к фотографированию, к появлению изображения... Получение изображения из чуда превратилось, благодаря цифровой революции, в тривиальный процесс, доступный каждому. В кино это привело к тому, что все стали операторами и режиссерами. Исчезла иерархическая карьерная лестница роста. Сегодня рядовой — завтра генерал. Вот где кроется причина сегодняшней агрессивной экспансии дилетантизма.

Не хочу слыть ретроградом — я не против "цифры" и тем более мирового технического прогресса, скорее наоборот — но упрощение работы и девальвация изображения привели к тому, что сегодня каждый второй готов снимать кино и диктовать свой, подчас весьма сомнительный вкус. Не может студент сразу стать режиссером, если даже он с блеском окончил институт. То, что мы видим сегодня, это продукция "режиссеров", бесспорно, имеющих некое образование, но на свою же беду перескочивших через несколько ступенек "эволюции киношника". Вот и маются сами, вместе с тем забивая головы зрителей всякой ересью.

— Ну а как же "конъюнктура рынка", "касса" — фильмы-то должны окупаться?..

— Недавно я снял фильм "От Арарата до Сиона". Это коммерческий фильм? Нет, конечно! А вы знаете, сколько недель подряд был аншлаг в кинотеатре? Я сам был поражен. Мы очень предвзято относимся к нашему зрителю. Люди на самом деле прекрасно понимают и различают, где мухи и где котлеты. Другое дело, что им подсовывают в основном мух, вот вкусы и меняются. Бесспорно, фильм "От Арарата до Сиона" — для подготовленного зрителя. Но в то же самое время на таких фильмах и воспитывается зритель. Почему бы не делать акцент на таких фильмах? Почему бы не поддерживать и финансировать такую продукцию?

Ведь понятно, кино — это и машина — вложил 5, получаешь 50, хотя и не всегда. Думать и размышлять — будет ли у нас коммерческое кино или нет, смешно! Это бизнес и только! Всегда будут люди, которых интересуют только дивиденды. Но вот кино как искусство может исчезнуть...

— Ну и как вы предлагаете этой "машине" двигаться вперед?

— Это не такой сложный процесс, как кажется. Не надо изобретать колесо заново, можно просто им воспользоваться. И роль государства здесь основополагающая. Я имею в виду — стартовая роль. Государство должно помочь запустить процесс и следить за тем, чтобы этот процесс не подвергался разного рода патологиям. И ни в коем случае не вмешиваться в творческий процесс. Эту миссию на себя должен взвалить национальный киноцентр. На самом деле важность национального киноцентра трудно переоценить. Он должен способствовать формированию некой планки художественного качества. Если говорить модным языком — он должен стать трендом.

— Каковы были бы в целом ваши действия, представься вам возможность что-либо менять — окажись вы у руля культурного ведомства страны?

— Проблема нашей культуры не в том, кто у руля, уверяю. Даже Мать Тереза, будь она жива, вряд ли была бы способна изменить сложившуюся ситуацию. Но кое-что можно посоветовать (неблагодарное дело). Как в экономике мы стремимся интегрироваться в мировые процессы, будь то ВТО или другие организации, куда стремится наша страна, так и должно происходить в культуре. Мы должны стать частью мирового культурного пространства. Для этого нужны два вектора развития: экономический — гибкая налоговая политика, способствующая притоку в кино негосударственных субсидий (речь только лишь об искусстве) — примерно так, как поступила Россия и культурный вектор. Культурная политика — это взвешенная стратегическая программа, рассчитанная как минимум на десять лет и включающая в себя также мощную образовательную составляющую. Надо воспитывать зрителя завтрашнего дня, зрителя не всеядного, а умного, разборчивого и с хорошим вкусом. Тогда в кинотеатрах будут ломиться совсем на другие фильмы. Сужение культурного кругозора приводит к сужению и политического, и всякого другого. Надо преодолеть это отставание, пока еще не поздно. Уверяю вас, тогда даже цифры эмигрирующих из страны изменятся в положительную сторону. Есть смысл это проверить.

— Какие подвижки стали бы для вас вестниками позитивных изменений?

— Сегодня есть много тревожных тенденций, которые в ближайшем будущем могут расцвести ядовитыми цветками. И я очень хотел бы увидеть, что кто-то озабочен этим. Это ультранационалистические тенденции, которые усиленно интегрируются в культурное поле. Эта та пшеница, которая колосится гвоздями. И, наконец, главная моя мечта, иметь сильный и международно-признанный и желанный кинематограф. Это не задача одного или даже двух кинематографистов. Это глубинные институциональные изменения, которые рано или поздно придется сделать и тут важно не опоздать. И я знаю, что так будет. Именно поэтому я остался.