Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят... А заботит нас сегодня, как раз, отсутствие этой самой культуры. Замкнутый круг?.. О том, как выйти из сложившейся непростой ситуации, читайте в эксклюзивных интервью видных деятелей культуры Армении… и не только.

среда, 24 апреля 2013 г.

Эдуард ПАШИНЯН: "В школе вам объясняли, чего делать нельзя, я же буду учить тому, что можно"

       24 апреля профессору Ереванской госконсерватории, заслуженному деятелю искусств Армении композитору Эдуарду Рубеновичу ПАШИНЯНУ исполнилось бы 90 лет. 29 апреля в Доме Москвы состоится вечер памяти: в исполнении учеников музшколы им.Спендиаряна прозвучат произведения автора из альбома "От простого к сложному", своими воспоминаниями об Эдуарде Рубеновиче поделятся его ученики и коллеги. С некоторыми из них нам удалось побеседовать заранее.

Арам САТЯН, композитор:
— Очень важно в начале пути встретить настоящего педагога, которого будешь уважать, любить, ценить. Мне, как и всем студентам Пашиняна, в этом отношении очень повезло. У Эдуарда Рубеновича было редкое умение совмещать строгость и доброжелательность. Это заставляло нас быть более ответственными. Позже его умения (в какой-то мере) "по наследству" перешли к нам — его ученикам.
Студенты Пашиняна всегда выделялись — школа и "выправка" были видны сразу. Мы были намного подкованнее своих сокурсников, потому как не быть таковыми, являясь учениками Пашиняна, попросту не представлялось возможным. Даже самый ленивый и, возможно, не особо одаренный студент через энное время "расцветал" на глазах, преображался. Помнится, какой-то период мы активно "подрабатывали": решали задачки за других студентов, а их гоняли за сигаретами. Мы решали — они бегали. Все были довольны до тех пор, пока нас не вычислил Пашинян и разыграл. Совершенно серьезно он вдруг заявил: "Ребята, а где моя доля?.." Видя наше недоумение, пояснил: "Вы, пользуясь полученными от меня знаниями, зарабатываете. А мне что же — ничего? Непорядок..."
Вообще надо сказать, чувство юмора у Пашиняна было отменным. Его лекции порой сопровождались нашим гомерическим хохотом. Что самое главное, он умел вовремя, остро и точно пошутить, разыграть, при этом не задев никого, не обидев, не унизив.
...Он любил повторять: "В музыкальной школе вам семь лет объясняли, чего в музыке делать нельзя — я же буду учить вас тому, что можно. Пробуйте, дерзайте!"

Мартин ВАРТАЗАРЯН, композитор:
— Есть люди, встреча с которыми превращается в праздник и остается с тобой навсегда. Это особенный дар людей, которые сами пережили немало — пламя войны, горечь потери, — но сумели сохранить внутреннюю доброту, теплоту и любовь к ближнему. Таким был Эдуард Пашинян. Мне посчастливилось быть его учеником, а позже — коллегой.
Даже когда он отстаивал свою точку зрения, порой не совсем обычную, он делал это с улыбкой, ничуть не унижая ни оппонента, ни того, что тот говорит. Но отстаивать свое он умел! Его лекции в консерватории превращались в разговор профессиональных людей, после которых каждый из нас чувствовал себя чуточку умнее, чем был на самом деле. Светлая память...

Михаил КОКЖАЕВ, композитор:
— Человек-легенда, корифей армянского музыкознания — той его части, которая относится к фундаментальным основам музыкальной теоретической науки. Его вклад в музыкальную теорию, и не только относимую к национальному искусству, неоценим: созданные  им учебники полифонии и гармонии представляют собой образцы учебных пособий для высшей школы музыки самого высокого достоинства. Если же вспомнить, что в мировой музыкальной педагогической практике за всю историю становления образовательного процесса было создано не более десятка достойных учебников музыкальной гармонии и полифонии, то Армения может гордиться самим фактом существования этих пособий, созданных волей и талантом армянского музыковеда.
Однако наследие Эдуарда Рубеновича Пашиняна затрагивает значительно более широкие горизонты музыкальной науки: его музыкальная теория — "Суперладовая система" — является несомненным прорывом в фундаментальной музыкальной науке. По сути, это выход на тот уровень познания, который является аналогом нанотехнологий, причем в наклонении, способном описать как художественные явления фольклорных жанров, так и креативность композиторского творчества.
Пожалуй, исследования в этих чрезвычайно сложных областях музыкальной теории подвластны только человеку одинаково глубоко вникающего в сущностные характеристики музыкальной материи и тонко воспринимающего чувственность музыкального потока. Именно таким человеком — творцом и мыслителем, был Эдуард Рубенович Пашинян!

Рузанна СТЕПАНЯН, музыковед:
— Он был категоричен и требователен по отношению к работе — будь то композиция, научная или педагогическая работа — ко всем и в первую очередь к себе самому. Но к студентам — особо! "Если вы не можете делать что-либо в этой области, значит, выбрали не свою профессию, — говорил он и в шутку добавлял. — Кстати, химический техникум тут за углом, никогда не поздно исправиться..."
...Мы учились в трудные для Армении годы: без света, без тепла, на занятия шли пешком. Но никто из нас и представить не мог, что можно опоздать на занятия Эдуарда Рубеновича или же явиться без выполненного домашнего задания. Эдуард Рубенович, как говорится, выжимал из нас все соки. Дисциплина была строжайшая. "Профессионализм начинается с дисциплины", — любил он повторять.
Занятия проходили очень насыщенно и интересно. Ни одной свободной секунды. Но как только он замечал, что студенты подустали, рассказывал какую-то занимательную историю или играл шуточную мелодию, и только после этого продолжал урок. Ученики были влюблены в него. Всегда внимательный к окружающим, чуткий, отзывчивый. С ним можно было говорить на любые темы не стесняясь, начиная с профессиональных, заканчивая личными. А все, что связано со здоровьем, его интересовало напрямую. Ведь по своей второй специальности он был врачом — офтальмологом.
Эдуард Рубенович — великий патриот своей родины. Думается, не случайно он родился в такой знаменательный для нас день — 24 апреля. Во время Великой Отечественной войны он был тяжело ранен в руку, перенес операцию... Но огромная любовь к музыке и несгибаемая воля молодого бойца-музыканта позволили ему не только заново научиться играть поврежденной рукой, но и закончить теоретико-композиторский факультет Ереванской консерватории. Он и здесь воевал. А победным венцом стали два учебника на армянском языке — гармонии и полифонии. Эдуард Рубенович очень гордился, что создал первые (и по сей день единственный) учебники на армянском языке. Помню, я как-то спросила, нет ли учебника по гармонии на русском (у меня русское образование), он полушутя спросил: "Ты армянка или русская?.. Армяне должны читать по-армянски!"
Учебник полифонии пролежал у него на столе много лет. Как он обрадовался, когда наконец нашел спонсора для его издания. Учебник вышел за четыре года до его смерти. Это не просто учебники — это энциклопедии, глубокие капитальные труды, настольные книги для любого музыканта, не только преподающего, но и творящего. Их можно применять как самоучитель, настолько четко и подробно все изъяснено. "Учебники нужно писать так, чтобы у читающего никаких вопросов не возникало" — Эдуард Рубенович руководствовался этим принципом.

Вместо послесловия немного информации и статистики. Эдуард Пашинян является автором уникальной суперладовой системы в музыке и единственных до сих пор учебников гармонии и полифонии на армянском языке. I том "Учебника гармонии" был издан в 1960 году, двухтомник — в 1987. В 1998 вышел в свет последний труд — "Полифония" — на средства архиепископа Шаге Ачемяна. Сегодня эти книги — в весьма плачевном состоянии и в крайне ограниченном количестве — хранятся в библиотеках разных вузов. Возникает вопрос: чем же так Пашинян не приглянулся независимой Армении? И ведь он не одинок — это всего лишь одно имя из длинного списка незаслуженно забытых... Хочется надеяться, что статус Всемирной столицы книги обяжет определенные структуры серьезно заняться этим вопросом и бесхозные, "канувшие в Лету" труды будут наконец переизданы. И уж тогда с чувством исполненного долга можно будет преклонить голову и сказать: "С днем рождения, Мастер!"

пятница, 19 апреля 2013 г.

“Мне бывает очень больно, когда студенты консерватории краснеют от вопросов типа “сколько симфоний у Бетховена?”...“

      “Как только смотришь в паспорт на дату рождения и выясняется, сколько тебе лет, сразу непременно начинает что-то болеть. Поэтому я отложил паспорт в сторону и смотрю на правнучку”, — делится “секретом вечной молодости” отметивший недавно свое 75-летие народный артист Армении, профессор Ереванской консерватории и ровесник армянского джаза, композитор и пианист Мартин ВАРТАЗАРЯН.
— Мартин Цолакович, во скольких спектаклях и картинах в общей сложности звучит ваша музыка? Ну хотя бы приблизительно...
— И приблизительно, и точно: в 40 фильмах, а что касается театральных спектаклей, то после 140-го я перестал считать! Больше всего, конечно, написано для Русского театра им. Станиславского. Однако хотелось бы отметить и работу с театром “Амазгаин” Coca Саркисяна, с его классическим репертуаром, начиная от Шекспира, Мольера до Эдуардо де Филиппо. Интересный случай: однажды мне пришлось одновременно писать музыку к трагедии Шекспира “Макбет” и к сатирической комедии Дереника Демирчяна “Храбрый Назар”. Было довольно интересно...
— О чем вы жалеете? На что бы, представься возможность пройти путь заново, не потратили бы времени, обошли?..
— Как в театре нет маленьких ролей, так и в искусстве нет мелочей. Профессионал, на мой взгляд, должен обладать широким спектром возможностей, палитрой красок — этих самых “мелочей”, — с помощью которых в нужный момент сможет перейти с одного “языка” на другой. Например, работа в театре и в кино дала мне возможность понять, что жанровое разделение музыки — чисто условное понятие. Просто это зависит от состава, от объема, от удельного веса тематического материала, а обладание “языками” обогащает и дает возможность работать на должном уровне в любом формате. Со временем это позволяет варьировать, перерастает в умение сопоставлять несопоставимое — к примеру, в работе над тем же “Макбетом” я использовал современные музыкальные технологии.
Но не это должно быть самоцелью, а умением раствориться в целом. И в театре, и в кино — как только начнет выпячиваться лицо одного из авторов, считай, работа провалилась. Все должно органично дополнять друг друга. У меня даже есть такой принцип: если смотрю кино и музыка мне не мешает, значит, она хорошая. Хотя... в кино не бывает хорошей или плохой музыки. Есть правильная и...
— А каково ваше отношение к уровню предлагаемого ныне музыкального материала? Эта музыка вам не мешает?
— Ответить однозначно непросто. Музыка нашего времени стала в большей степени потребительской, и благодаря этому теряется вкусовое ощущение настоящего. Смотрите, что происходит: технические возможности позволяют людям не очень талантливым писать музыку, которая благодаря тиражированию — через интернет, СМИ и т.д. — становится более доступной и со временем крепко укрепляется на позиции некого эталона. В итоге воспитывается поколение, не имеющее никакого представления о том, что было и на основе чего возникает то, что должно быть, — одно подменяется другим. Вот это меня серьезно беспокоит.
Я как-то полушутя-полусерьезно предложил провести такой эксперимент: на всех телеканалах одновременно в течение часа транслировать шедевры мировой музыки. Необязательно только классику — это может быть и джаз, и легкая музыка — шедевры есть во всех жанрах. Даже если на первый раз все дружно выключат телевизоры, то представьте, какая это будет экономия электроэнергии!.. Ну а если серьезно, я уверен, день-другой, неделя, и люди начнут с куда большим удовольствием и даже рвением слушать хорошую музыку, нежели упиваться низкопробными аналогами предлагаемой сегодня, скажем так, не очень-то и нашей музыки.
— А как вы считаете, если вместо телесериалов запустить спектакли телетеатра, какой будет экономия электричества?
— Что касается телесериалов, я их, да простят меня создатели, не смотрю ... Но мне очень понравилась фраза, сказанная недавно Николаю Цатуряну одной женщиной: “Прекрасно, что есть сериалы и актеры могут хоть где-то подработать! Но зачем же эти сериалы показывать?..” Действительно, ценности подменяются красочными фантиками, все упрощается, процветает жанр пародии. Пародии на искусство. В этом смысле, думаю, каким бы ни был изначальный показатель энергосбережения, попытаться вернуть истинные ценности более чем необходимо. Ну, делать это надо, конечно же, на высочайшем профессиональном уровне.
...Раньше существовала прекрасная традиция — телевидение снимало концерты, а в обязательном порядке — премьерные исполнения произведений авторов. Так создался шикарный фонд, который, увы, в последние годы ничем новым не пополнился. Ну, понятно, есть определенные сложности технического порядка, и не только. Но думаю, в этом направлении стоит думать, пытаться возродить эту замечательную традицию, поскольку именно такие фонды, такие запасники являются гарантами сохранения нашей культуры, несмотря на всякого рода пародии и инсинуации, увы, имеющие место в нашем культурном поле.
— Что изменилось в нашем зрителе за эти годы?
— Не берусь анализировать, этого и не стоит делать. Важнее понять и предпринять определенные действия для восстановления, скажем так, системы воспитания зрителя. Была некогда “филармония школьника”, уроки пения в школах... Уверен, формирование мировосприятия через искусство должно начинаться именно со школьной поры. Если человек в детстве не выучил таблицу умножения, потом он этого уже не сделает. Мне бывает очень больно, когда студенты консерватории краснеют и пожимают плечами на вопросы типа “сколько симфоний у Бетховена?” или “кто такой Каунт Бейси?”... Надо вернуть детям хорошую музыку, их культуру. Опять же неизвестно, какие ростки дадут заброшенные семена и дадут ли вообще, но сеять надо. Необходимо! Ведь как минимум два поколения лишены на сегодняшний день должного уровня мировосприятия посредством искусства. Вообще, мне кажется, есть вещи, которые имеет смысл делать даже в неком принудительном порядке. Работа с потенциальным зрителем, его воспитание — думается, одна из таких.
— А есть мнение, что никого воспитывать не надо, мол, зритель у нас умный, мух от котлет отличить сам в состоянии, надо лишь профессионально и честно делать свою работу.
— Одно не исключает другого. Более того, сказанное в лишний раз подтверждает мои слова. Композитор должен делать свое дело — писать качественную музыку, исполнитель — профессионально ее представлять. Но и того, и другого, и вместе с ними будущего зрителя с одной и той же школьной скамьи должен воспитывать Педагог. Именно от уровня его профессионализма и самоотдачи, от заботы государства о своем гражданине зависит, кто в будущем какой дорогой пойдет, в какой сфере проявится, и в итоге, в каком будущем все мы окажемся.
— Как вы считаете, кто должен “задавать планку” в искусстве? Нужна ли цензура?
— Я говорил об этом ранее и опять вынужден повториться: наше искусство сегодня нуждается в профессиональных худсоветах. Ведь именно они определяли уровень, не позволяя опуститься ниже оного. Да, были перегибы — не без этого. Поэтому, думается, сегодня худсоветы должны быть не ограничивающими и запрещающими, а направляющими. Всем известна фраза “талантам надо помогать — бездарности пробьются сами!” Так вот, лишь помогая и верно направляя как первых, так и других, возможно будет привести к необходимому балансу положение в современном искусстве. И каждый займет достойное его место и будет пользоваться причитающейся ему популярностью. Дело вкуса...









вторник, 9 апреля 2013 г.

Акоп КАЗАНЧЯН: “Сложно стало совмещать творческую деятельность с административной”

   В Национальном академическом театре им. Сундукяна спектаклем “Король Джон” стартовал IX Международный театральный шекспировский фестиваль. В этом году фестиваль посвящен памяти всемирно известного шекспироведа, соучредителя фестиваля Анджея Журовского. Более подробно об этом и не только беседуем с президентом фестиваля Акопом КАЗАНЧЯНОМ.
— В прошлом году фестиваль был на грани срыва из-за недостаточного финансирования. Тем не менее всплыть удалось. Как на этот раз — есть подвижки?
— Прискорбно, но в этом году были куда более серьезные предпосылки для опасений за судьбу фестиваля. Я, конечно, надежды не терял, хотя, признаться, был момент, когда хотелось плюнуть на все и... Очень сложно достучаться до спонсоров, объяснить им — хотя они это и прекрасно понимают, — что для того, чтобы привезти большой спектакль со звездными актерами, нужные немалые средства. Надоело каждый раз ходить с протянутой рукой.
С другой стороны, сделано немало и просто все взять и перечеркнуть — тоже не дело. Я благодарен Минкульту за понимание и поддержку: фестиваль вписан отдельной строкой в бюджете. А после встречи с министром появилась надежда, что бюджет будет пересмотрен. Также не исключено, что фестиваль будет проводиться раз в два года с финансированием “один год за два”.
...Другое дело, что я все же подумываю о том, чтобы передать кому-то бразды правления фестивалем. Невозможно стало совмещать творческую деятельность с административной — в театре, в СТД, на фестивале... Это изматывает.
— Вы обращались к частным спонсорам?
— Да, но, увы, безуспешно. Давайте посмотрим на вопрос глобально. Театральных продюсеров единицы, напрочь отсутствует культура независимого меценатства. При таком раскладе говорить об “отлаженном продюсерском механизме” как минимум наивно.
...Средств, выделенных государством, конечно, недостаточно для проведения “звездного” фестиваля, но мы постарались уложиться... Надеюсь, зрителя ждут приятные сюрпризы.
— Вот с этого места поподробнее, если можно: кто?.. откуда?.. И что немаловажно, способствует ли фестиваль выходу наших коллективов на европейские сцены?
— Учитывая то, что фестиваль посвящен памяти Анджея Журовского — кстати, его вдова является почетным гостем фестиваля — будет представлен спектакль “Шейлок”, показанный впервые в Варшавской театральной академии и созданный по инсценировке Журовского. В главной роли выступит знаменитый польский актер Петр Конрад. Наш зритель уже знаком с ним — он приезжал несколько фестивалей назад.
В рамках фестиваля уже блеснули “Двенадцатая ночь, или как вам будет угодно” Ульяновского драмтеатра и “Отелло” в исполнении Луиджи Черри (Франция-Италия). Сегодня же зрители увидят “Шейлок” в трактовке Армена Сантросяна, а затем — “Выключи, Элла” в исполнении Натальи Вилк из Польши. Завершится фестиваль моноспектаклем “Перечитывая Шекспира” — это постановка известного европейского режиссера, директора одного из самых масштабных Шекспировских фестивалей Эмиля Борогина. Он пробудет в Ереване неделю, и не только покажет свой спектакль, но и пообещал ознакомиться с ереванскими шекспировскими постановками. Так что вероятность попасть на руководимый им авторитетнейший фестиваль в румынской Крайове для наших артистов весьма реальна.
— Сегодня творческие союзы приравнены к общественным организациям. Несмотря на многолетние обещания, законы о творческих союзах, равно как и о театре, так и не приняты. Есть какие-то подвижки?
— Нет, конечно. Не хотелось бы сравнений, но и удержаться не могу. К примеру, украинский СТД получает огромную госдотацию для проведения всевозможных фестивалей и координации театрального процесса в стране. Результаты более чем впечатляющие. У нас же приходится с грустью констатировать, что творческие союзы бессильны против шоу-бизнеса и телевидения. Бессильны и беспомощны!
— Кстати, о телевидении. В большинстве случаев информация о шикарном спектакле в рамках того или иного ереванского фестиваля доходит до потенциальных зрителей постфактум. Ваши спектакли как-то анонсируются?
— Увы, хоть это и немалый ресурс, но приходится довольствоваться лишь анонсированием посредством интернета, в соцсетях и т.д. Огромное спасибо зрителям за их отзывы — это в свою очередь помогает другим узнать о предстоящих спектаклях. Что касается телевидения, так на ОАТ рекламу скоро вообще снимать будут. С каких это пор анонсы фестивальных спектаклей стали рассматриваться в графе “реклама”?.. Не ясно. На остальных каналах сказали проще и честнее — нерентабельно! Ну, действительно, зачем им заморачиваться на “культурку”? Есть же калечащие зрителя, но зато безумно прибыльные сериалы, передачи всякие сомнительного вкуса...
— Но все же, “консенсус может быть найден”?
— Я считаю, что упор надо делать не на анонсы, а на театральные программы. С радостью могу сообщить, что скорее всего в ближайшее время будет восстановлена на H2 моя передача “Перекресток”. Также, думаю, стоит снова поднять вопрос телетеатра.
— Но ведь телеканалы считают телетеатр нерентабельным пережитком прошлого?..
— Полнейшая чушь! Конечно, если все время кормить зрителя фаст-фудом, от резкого перехода к здоровой пище может и живот заболеть. Эта идиотская формулировка, мол, “народу это нравится", придумана исключительно для зарабатывания легких денег. Кому охота напрягаться...
— А, на ваш взгляд, у нас сегодня есть необходимые ресурсы для “реинкарнации” телетеатра?
— Да, конечно! Потенциал громадный и обидно, что хорошие актеры и режиссеры гробят себя в сериалах. Так зачем так нерентабельно (как говорят наши ТВ-каналы) тратить наш творческий театральный потенциал? Я думаю, стоит подсократить финансирование сериалов, а вырученные средства выделить на съемки театральных телепостановок. Считаю, государство обязано обратить на это серьезнейшее внимание — ведь дело касается морально-духовного облика будущего гражданина Армении, который сегодня лишь благополучно деградирует.
— Ну а что мешает вам — театральным деятелям — выступить с этим предложением?
— Уж и не знаю. Столько говорится, столько пишется... Ощущение, что говоришь со стенкой. Просим, умоляем: пожалуйста, остановите пропаганду насилия и чуждой нам культуры с телеэкранов. Запретите бандитизм и мугам. Перестаньте калечить зрителя! Вы же портите целое поколение!
— Комитасовед Артур Шахназарян считает, что “Армения сегодня находится в состоянии духовной войны, и надо иметь мужество это признать — как простым гражданам, так и руководству. И начинать войну нужно с предателей-вещателей”. Союз театральных деятелей, председателем которого вы являетесь, предпринимает что-то в данном направлении? Вы пытаетесь найти общий язык со столичными телеканалами?
— Как можно найти общий язык с кем-то, кого даже гипотетически не интересует все, что ты предлагаешь? Ради Бога, пускай предложат нам проекты телепостановок, театральных передач — мы всегда готовы к сотрудничеству. Но пока что телевидение только “проглатывает” в своих сериалах, не побоюсь этого слова, перекупает наших театральных актеров. Все понятно — всем надо как-то выкручиваться. И актерам, и режиссерам, и телеканалам. Но что до последних, повторюсь, нельзя же опускаться настолько, чтобы делать это за счет будущего нации!
— Тем не менее вы продолжаете оставаться оптимистом — так сказать, Шекспир во время чумы...
— Да и сдаваться не собираюсь. Надо положить конец застольным речам, стать более лояльными к критике, да и вообще — начать реально оценивать арт-ситуацию в Армении. Проблемы надо решать, а не передавать по наследству от одного чиновника другому. Для этого надо научиться слышать обоюдоострую, порой, критику и делать адекватные выводы, а не рубить с плеча.
— Кстати, об арт-ситуации. Осенью, если не ошибаюсь, должен состояться очередной съезд СТД...
— Да, и, признаться, это и явилось одной из причин того, что проведение Шекспировского фестиваля было перенесено на апрель. Да и я, опять же, подустал, совмещая все время административную и творческую деятельность. К примеру, приглашают ставить спектакль в Ульяновске, но невозможно полностью отдаться работе: все время приходится держать руку на пульсе — точнее, на телефонной трубке. Решать оттуда сюда разные оргвопросы, проблемы и т.д.
Не буду лукавить — я горд тем, что являюсь руководителем СТД. Что-то удается, что-то, быть может, не очень... Однако если вдруг появится человек, кто сможет заручиться поддержкой наших мастеров, вокруг которого соберутся наши лидеры, дадут ему свое добро, я не исключаю, что буду только рад такому решению. Более того, я, продолжая оставаться членом СТД, постараюсь помочь, поддержать того, кто решится взвалить на свои плечи всю эту махину. Ведь это наше общее дело — надо думать о будущем нашей страны. Мы обязаны думать о том, что мы оставляем нашим потомкам — какие ценности.
 

суббота, 6 апреля 2013 г.

Гарик МАШКАРЯН: «Хорошее кино сегодня стало чем-то нарицательным со знаком минус…»

     Не секрет, что сегодня многие талантливые музыканты вынуждены подрабатывать, играя в клубах, актеры — сниматься в рекламах, а фамилии иных кинорежиссеров нет-нет да и мелькнут в титрах телесериалов. Все понятно — каждый выживает, как может. Но с другой стороны, жить мы стали лучше, вопрос “где достать хлеба?” так кардинально уже не стоит как раньше. Что же мешает вернуть всех на свои места, использовать творческий потенциал страны более рентабельно — во благо государства? Об этом и многом другом беседуем с кинорежиссером, сценаристом, в то же время человеком, на счету которого не один телесериал, Гариком МАШКАРЯНОМ.
— Гарик, с места в карьер — что нужно кардинально менять в нашем кино?
— Я не сторонник революций, да и в целом кардинальных изменений. Одна революция уже пришлась на наш век и сыграла трагическую роль в жизни всего поколения. Достаточно. Для того, чтобы все утряслось, лет 20 — довольно ничтожный срок, хотя если брать по масштабам человеческой жизни — не так уж мало. Многие, попав под этот прессинг, не выдержали, ушли...
При всей кажущейся свободе у нас сегодня нет альтернативы выбора. Меркантилизм, прагматизм, коммерция — все это нормальные явления, но они настолько заполнили собой все и вся, что для человека творческого практически не осталось кислорода и, как следствие, даже права выбора. В сфере культуры, как и впрочем в остальных, все решают деньги — их наличие в одних карманах и отсутствие в других. Но самое страшное, когда в культурном пространстве первые диктуют вкус вторым. Точнее, посредством вторых, людей творческих, навязывают приоритеты широким массам, способствуя деградации и окончательному оболваниванию последних.
— В нашей стране несколько институтов, занимающихся кино: Госкиноцентр, Гильдия киноведов и кинокритиков, Союз кинематографистов... Но хорошего кино категорически мало — можно сказать, почти нет. В чем причина, по-твоему?
— В нашей стране проживает всего-то 2,5 млн людей. При такой малочисленной аудитории кино в рамках Армении замкнуто, развиваться не может — нужен рынок сбыта. Его нужно создавать, а на это нет ни желания, ни — будем честны — заинтересованности государства. Поэтому многие “кинодеятели” идут простым путем — выдают продукцию, максимально доступную всем слоям общества. Вкус толпы, как правило, не “облагорожен” высоким вкусом и требовательностью — было бы что посмотреть и над чем поугорать, естественно, с наименьшим напряжением мозгов. Получается ширпотреб, причем зачастую наихудшего качества.
...Мы как-то беседовали с Джигарханяном — как раз о проблеме аудитории, — и он привел прекрасный пример. “В России сегодня проживает более 100 млн людей. Если я запишу на диск, допустим, свой кашель, потом издам это отдельным диском, и хотя бы одна десятая процента населения захочет услышать, как я кашляю, то это уже будет довольно серьезный тираж. В России есть где развернуться как талантливому человеку, так и дилетанту, и бездарю”.
А теперь представьте, может себе позволить экспериментировать наш режиссер? Может он снимать элитарное кино?.. Думаете, нет талантливых режиссеров? Чушь! Нет условий для их роста. Бабаджаняны, Сарьяны и Бекназаровы никуда не исчезли — этот творческий потенциал есть и всегда будет у нас. Просто тот, кто обязан представлять нашу культуру, снимать хорошее кино, писать музыку и т.д., сегодня вынужден либо чинить обувь, либо торговать колбасой на “Сурмалу”. В то время как торгаш и сапожник принимают законы и диктуют свой весьма далекий от совершенного вкус целой нации.
— Все бы хорошо, но ведь ты сам — один из тех, кто снимает эти сериалы. Не чувствуешь своей вины? Ведь ты не сразу пришел в сериалы — за плечами замечательные картины “Ереван джан”, “Семь минут”, “Среда обитания”. Последний, если не ошибаюсь, недавно был очень высоко оценен на кинофестивале в Бишкеке...
— Да, все так... Я уже сказал, что не от хорошей жизни меняются форматы, направленности и т.д. Я, кстати, не смог поехать в Бишкек — там фильм представляла исполнительница главной роли актриса Елена Борисенко. Так она мне по приезде говорит: “Гарик, ты не представляешь — они там снимают точно так же, как мы: ищут знакомых, вкладывают собственные средства, экономят на чем возможно. Просто они себе это могут позволить, так как зарплаты режиссеров на ТВ довольно высокие, и не составляет особенного труда отложить пару другую тысчонок”. Ну теперь посмотрим, может наш режиссер, снимающий сериалы, отложить средства на съемки собственного фильма? Вряд ли. И даже если отложит — когда снимать? Поточность “конвейера” в сериалах дикая — не остается ни времени, ни здоровья.
Если говорить о чувстве, естественно, ощущаешь себя невольно причастным ко всей этой нелицеприятной истории. Но давайте поймем, что пока какое-то количество людей смотрит сериал, другая группа получает возможность кормить семью. Это ведь не только режиссеры и сценаристы — это весь персонал, работающий над сериалом. И потом в стране могут ежедневно открываться новые фешенебельные рестораны, однако фастфуд-закусочных от этого меньше не станет. Равно как и посетителей в них. Этот пирожок за 50 драмов будет выпекаться и будет продаваться. Другое дело, чем его фаршировать. Я такой же как все — мне тоже надо как-то дом содержать. Но я нахожу в данном случае свое оправдание, что, выпекая этот “народный” пирожок, шпигую его не дерьмом, а все-таки чем-то более менее съестным и не особо опасным для здоровья.
— А что мешает в процессе выпечки? Точнее, кто?
— Это долгий разговор. Но в первую очередь наше разгильдяйство. Ну как объяснить молодому “звезданутому” актеру, что его опоздание на 15 минут сродни краже со взломом? Что из-за его опоздания в итоге пролетает целый съемочный день? Хочешь призвать к ответственности - возникает продюсер, запрещающий трогать “звезду”, которую с таким трудом удалось урвать.
...Хотелось бы отметить и псевдоинтеллигентско-театральную прослойку, периодически нападающую на сериалы. Причем до того как позвали сниматься, поносят сериалы, затем — в процессе съемок — затихают, а по завершении съемок, разъезжая на иномарках, купленных после сериалов, поносят кошмарный уровень... созданных ими же “шедевров”. Друзья, тут как бы надо определиться — или снимайтесь, кормите семьи и старайтесь хоть что-то изменить к лучшему или занимайте принципиальную стойку, горланьте, разносите сериалы со своей баррикады. И от той, и от другой Принципиальной позиции будет хоть какой-то толк.
— Мы как-то с тобой говорили о режиссерах-технарях и режиссерах-гуманитариях. Ты — выпускник Политеха — стало быть, технарь. Что хорошего и что плохого дала тебе работа в сериалах?
— Начну с плюсов. Двухминутный эпизод в кино снимается за 12-часовую смену. Сделаешь 3 или 4 минуты — продюсер заподозрит тебя в халтуре. В сериалах за 12 часов с тебя требуют 30-35 минут отснятого (готового) материала. Тут уже нет времени для ухода в себя, фантазирования, поиска новых красок и т.д. Это конвейер - надо работать качественно и быстро. Не знаю, как насчет качества, но работа в сериалах учит организованности, быстродействию, стирает, возможно, ненужный сентиментальный фон, больше привязывая тебя к реальности.
С другой стороны, нет-нет да ловишь себя на “грдоне” — халтуре. Вот это “слепи и так сойдет” медленно, но верно проникает в тебя. Поначалу пытаешься воевать с этим, противостоять. Но потом... понимаешь, что эта война с самим собой начинает мешать работе. Тут возникает паническая мысль — а не стану ли по привычке халтурить, снимая потом настоящее кино? Это мысль давит на мозг, не дает покоя, пока наконец сам не находишь средства и не снимаешь то кино, которое хочешь — не завися ни от чьего сомнительного вкуса.
— Кстати, о кино. О чем “Среда обитания” и что планируешь в будущем снять?
— Ты знаешь, меня всегда бесил вопрос о “творческих планах” в интервью. Хочешь рассмешить Бога — расскажи Ему о своих планах. Будет что новое — уж точно не утаю, а пока еще ничего не сделано, зачем рассказывать наперед, тем более в наших трудно прогнозируемых условиях?.. Кто знает, что будет завтра.
“Среда обитания” — это мысли, ощущения, чувства и боль человека, воспринимающего этот город как живой организм. У главной героини “едет крыша” на почве защиты города. Она очень тяжело переживает все изменения в нем, воспринимая это как насилие над живым человеком. А ведь это так и есть... Я лично, каждый раз спускаясь с Монумента и проезжая мимо пустыря, где раньше стояла Молодежка, чувствую, будто кто-то варварски вырвал страницу из моей жизни. Вот как будто страницу из фотоальбома, где я с бабушкой, дедушкой, близкими... кто-то взял и вырвал для каких-то своих низменных нужд. Если б эта страница помогла бы этому Некто спасти своего ребенка или реально пригодилась бы, я б еще понял. Но ведь просто так взяли и... вырезали. И это продолжается. Вот именно эту тему я позволил себе развить в “Среде обитания”.
— И напоследок, если б тебе предложили портфель министра культуры, с чего бы ты начал?
— Тут и думать не о чем — конечно же, отказался бы. И не потому, что культура у нас сегодня в не лучшем состоянии, а потому что каждый должен заниматься своим делом. У меня уже был трагический опыт совмещения творческой и административной деятельности на одном из телеканалов — главным режиссером. Я очень скоро ушел, признав, что это не мое. Ну не умею я этого делать — значит, надо встать и уйти, не занимать чужого места. Думаю, было бы славно, если б все мы, получая те или иные “портфели”, прежде чем приступить к предлагаемым обязанностям, честно ответили бы себе на вопрос: имеем ли моральное право занимать это кресло?.. Сможем ли оправдать надежды?..
— А если нельзя отказаться?
— Ну, тогда я б лично предпочел застрелиться. Лучше уж нанести вред себе, чем целому народу.