Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят... А заботит нас сегодня, как раз, отсутствие этой самой культуры. Замкнутый круг?.. О том, как выйти из сложившейся непростой ситуации, читайте в эксклюзивных интервью видных деятелей культуры Армении… и не только.

понедельник, 30 ноября 2015 г.

С днем рождения ТЮЗ: имени Микояна или Шамирханяна?

    29 ноября ереванскому ТЮЗ-у исполнилось ни много ни мало 86 лет! Однако, как и в прошлом году, коллектив театра решил отложить празднование: «Мы отметим день рождения театра лишь после положительного решения вопроса о переименовании и присвоении ТЮЗ-у имени его основателя и первого худрука, народного артиста Арм. ССР Тиграна Шамирханяна»,  говорит нынешний худрук театра, председатель СТД Армении, режиссер Акоп Казанчян. Но, кажется, мэрия не спешит удовлетворить это ходатайство. Довольно странно, ведь Шамирханян, выходец из Шуши, основал первый в истории Армении театр для детей и не считаться с этим вкладом в развитие армянского театра просто недопустимо. Странная позиция мэрии… А что считают деятели культуры? Художественные руководители других ереванских театров?
           
      Ерванд Манарян, актер режиссер, худрук театра «Агулис», единственный ныне здравствующий ученик Шамирханяна:
 «Мне кажется, на сегодняшний день ТЮЗ ярче остальных представляет собой пример не до конца определившего отношения властей к театрам в целом. Раньше все было значительно проще: театры находились под опекой государства, так как являлись его рупором, трибуной и т.д. Сейчас же не так — сейчас есть проблемы "более важные"... Тем не менее отрадно, что ТЮЗ был, наконец, взят под опеку мэрии и продолжает радовать зрителей постановками, достойно представлять Армению на международных фестивалях. Естественно, было бы прекрасно, если б театр стал называться именем создателя — давно заслуженная награда как ТЮЗ-у, так и самому Шамирханяну. Человек он был безмерно одаренный и, что самое главное, единственный на тот момент профессионал, получивший свое образование в Москве. Так что мы обязаны помнить и чтить имена тех, кому сегодня обязаны тем, что имеем!»
     Рубен Бабаян, режиссер, худрук Ереванского театра кукол им. Туманяна:
«Театры вообще должны называться именами тех, кто их основал. Для меня это однозначно, поскольку открыть театр, основать, дать ему жизнь — это великое дело! Часто говорят, что имя Шамирханяна, автора пособия по актерскому мастерству, известно только в узкопрофессиональных кругах. Есть такое дело, увы… Так назовите театр его именем, и вопрос разрешиться сам собой. Ведь это был яркий человек, умница, прекрасный образ для подражания. К сожалению, я не был знаком с ним лично, но я много хорошего слышал о нем от своего учителя Ерванда Манаряна, который был его учеником. Так что в определенной мере, можно сказать, считаю себя последователем Тиграна Аваковича. Ерванд Христофорович много рассказывал том, что Шамирханян был прекрасный знаток как армянского, русского, так и мирового театра, человек, владеющий мастерством не на интуитивном, а профессиональном уровне, основанном на глубоких знаниях, эрудит. Уверен, что он должен быть занесен, так сказать, в списки памяти, не просто своей огромной педагогической и режиссерской работой, но и тем, что он создал театр — это сложная и благородная миссия обязательно должна быть отмечена. Хотелось бы надеяться, что мэрия прислушается к этому мнению, и театр, наконец, обретет имя своего создателя».
  Ара Ернджакян, режиссер, худрук Ереванского Камерного театра:
«Мы говорим о необходимости воспитания зрителя, нашей молодежи, причем чуть ли не с младых ногтей, но не даем им ориентиры, не даем тех, на кого надо равняться. Молодой шушинский парень уезжает в Москву, оканчивает там Драматическую студию, затем Театральный институт, работает в театре им. Мейерхольда, а потом достигнут этих высот, оставляет все и приезжает в Ереван, чтоб открыть первый Армянский театр для детей. И сегодня имя этого человека забыто... Мне кажется, это недопустимо — на таких как Шамирханян держалась и держится наша культура, переименование театра просто необходимо!»
     Александр Григорян, режиссер, худрук Ереванского Русого Драматического театра им. Станиславского:
«Я с удовольствием подпишу петицию о переименовании театра. Много хорошего слышал о Шамирханяне от Манаряна, от Капланяна, от Аджемяна — от его учеников и коллег. О прекрасном педагоге, создателе своей системы актерского мастерства, об авторе прекрасного труда по актерскому мастерству. Это огромный пласт нашей культуры, и мы не имеем права забывать его. Это представитель той созданный культуры, на проценты от которой, можно сказать, существует не только сегодняшний театр, но и наша культура».
   Артур Саакян, режиссер, худрук театра «Гой» им. А. Мазманяна:
«Задержка в решении вопроса переименования упирается в некомпетентность тех, кому предоставлена сегодня возможность решать какие-то вопросы. Мой друг Ваграм Саакян как-то очень точно пошутил — чем отличается марзпет времен Тиграна Великого от современных. Ответ: те умели писать и читать. Вопрос: и всё?.. Ответ — а что мало? Хочется верить, что когда-нибудь вернутся грамотные люди, и вопросов, типа, названия театра именем его создателя по определению стоять не будет, потому как это будет самом собой разумеющимся. Хочется верить… »
     Армен Элбакян, актер и режиссер, основатель Театра Комедии Драмы им. Элбакяна, худрук Государственного Академического театра им. Сундукяна    
            «Считаю, что театр должен быть назван именем его основателя, ведущего армянского режиссера, создателя прекрасного театрального репертуара. Не лишним будет вспомнить, что именно с его руки театр был назван именем его одноклассника по Нерсисяновской семинарии Анастаса Микояна, и сделано это было преднамеренно, как единственная возможность оградить театр от длинных рук правоохранительных органов в те нелегкие годы, речь идет о сталинских репрессиях. Театр переименовали, а Шамирханяна переназначили, и он возглавил театр, которым я имею честь сегодня руководить. За три года в театре им. Сундукяна под руководством Шамирханяна был создан обширный репертуар! Его учениками были люди, которыми мы сегодня гордимся Генрих Оганесян, Ерванд Манарян, Эдгар Элбакян, Сос Саркисян и другие. Яркий режиссер, актер — мой отец много рассказывал о нем, отзывался с большой любовью… Увы, увидеть его театральных работ мне не довелось, но мы можем видеть его в первых фильмах Амо Бекназарова «Шор и Шоршор», «Намус»… А в 1949 году он стал председателем Армянского театрального общества, то есть нынешнего СТД. Как можно обойти вниманием такого человека? Как можно вообще дискутировать и обсуждать тему названия театра именем Шамирханяна?»
     Армен Хандикян, режиссер, худрук Ереванского Драматического театра им. Капланяна
«Театр, которым я сегодня руковожу, основал ученик Шамирханяна — Ерванд Капланян. Любимый ученик! Именем Соса Арташесовича назван созданный им театр. Именем Армена Мазманяна — театр «Гой». Так как может не называться именем Шамирханяна, учениками которого и последователями являются вышеуказанные деятели, рожденный им театр? Это нонсенс. Увы, явление, распространенное в нашей культуре. Но надо с чего-то начинать. Проснитесь, друзья, это наша культура, наша история — нельзя, недопустимо ее забывать, пренебрегать ею…»
 Акоп Казанчян, режиссер, председатель СТД Армении, худрук ТЮЗа:
«Шагая предначертанной дорогой в будущее, мы забываем имена тех, кому обязаны своими достижениями. Я лично считаю себя ответственным в первую очередь перед именем основателя нашего ТЮЗ-а — Тиграна Шамирханяна. Нахожу, что театр непременно должен носить имя человека, который в самые трудные годы взвалил на свои плечи непосильную ношу и ответственность за создание театра, ставшего не только очагом культуры, но и кузницей кадров, в дальнейшем обогативших многие сценические площадки столичных театров. По сути, он создал уникальную школу, которая стала одной из легенд армянского театра. Поэтому мы и сочли необходимым обратиться к мэру города с просьбой о присвоении театру имени его создателя Тиграна Аваковича Шамирханяна. Хочется надеяться, что нас все же услышат и справедливость восторжествует!»

И еще одно мнение — точнее, отрывок из письма, направленного в мэрию, на котором была четко и ясно выложена резолюция: «Находим нецелесообразным переименование театра».
      Сос Саркисян, актер, режиссер, худрук театра «Амазгаин» (ныне уже имени С. Саркисяна):
 «Думаю, что театр непременно должен носить имя своего создателя. Это правильно, тем более что, на мой взгляд, Тигран Шамирханян, блестящий деятель и творец, не до конца оценен. Я работал при его руководстве. Могу сказать, что это был прекрасный театр. Созданный по идее для детей, он привлекал своими оригинальными постановками к себе абсолютно всех — даже людей преклонного возраста. До сих пор помню эти постановки — острые, интересные, глубокие...
Искусство — это часть истории, и чем лучше мы помним и знаем истоки, тем легче идти по дороге в будущее. Уверен, увековечив именем создателя театра — народного артиста Арм. ССР Тиграна Шамирханяна, — можно дать столь необходимый сегодня толчок юным дарованиям создать свой Новый Театр, с надеждой, что их имя также не будет забыто».


   Сегодня ТЮЗ — Ереван- ский муниципальный театр юного зрителя. Это опреде- ление сочли максимально подходящим и спаситель- ным для театра, который на деле подчиняется Минкуль- ту, но располагается в помещении, принадлежа- щем мэрии города. Из-за этой двоякости театр долго находился в «подвешен- ном» состоянии, в резуль- тате было решено перевес- ти ТЮЗ в подчинение мэрии. Однако не стоит забывать, что рожденный в один день с Армянской ССР, ТЮЗ с 1940 стал называться Государственным театром юного зрителя им. А. Микояна. То есть, кому бы он ни подчинялся, де-юре продолжает носить имя Микояна. Есть о чем задуматься, не правда ли?..

Рубен Пашинян, "Новое время"

четверг, 26 ноября 2015 г.

Тот самый Саакян, который живет «на крыше»…

В то время как деятели культуры активно и не очень обсуждают происходящее в нашем искусстве и образовании, называя это как угодно — деградацией, регрессом, сменой ценностей и т.д., — как бы в тени, но не специально, остаются люди, в свое время четко уяснившие, что самая мудрая птица — это дятел, молча долбящий всю жизнь одну точку. Этих людей мало, но они, к счастью,есть и продолжают упорно работать во взятом направлении, достигая день ото дня все больших и больших высот.
 Наш собеседник — художественный руководитель театра «Гой» Артур СААКЯН.
— Чем живет сегодня ваш театр? Что у вас нового?
— Говоря современным языком, театр переживает процесс ребрендинга. После безвременной кончины Армена Мазманяна и последующего моего назначения худруком мы пришли к выводу, что надо делать кардинальные изменения: начиная с ремонта помещения, которое в свое время, кстати, стало стартовой площадкой для таких спектаклей, как «Хатабалада» и «Mea Culpa», заканчивая ощутимыми обновлениями в направленности и репертуаре театра. Так родилась идея создания Клуба искусства. Три дня недели из шести (последние) отведены под репертуарные спектакли, понедельник отдан под «Гой-кино», с обсуждениями и дебатами в конце. Вторник объявлен днем свободной сцены, приглашаем писателей, поэтов, композиторов, словом, людей, не имеющих отношения к театру. Среда у нас музыкальный день, в этот вечер может звучать музыка, начиная с духовной или фольклорной и до джазовой или рок-н-ролла. Возможно, будут представляться монооперы или, почему бы и нет, балетные мини-постановки. В четверг смотрим новые спектакли, проводим читки сценариев и пьес, не исключены и показы в «Гое» успешных постановок студентов Театрального института. То есть Экспериментальный центр сценического искусства театр «Гой» продолжит дело Армена Мазманяна и его соратников, и зритель увидит то, чего нет в других театрах.
Осенний сезон в театре открылся 2 октября спектаклем Петера Вайса «Марат — Сад», после чего последовала премьера Гоголевского «Ревизора», ну а дальше — следите за анонсами: ежедневно, без исключений, театр «Гой» представляет интересную культурную программу и ждет своих зрителей.
— То есть, говоря словами крокодила Гены, вы решили всех передружить?
— Совершенно верно! Ведь каждый из творцов, можно сказать, заперт в рамках своего цеха, общение сводится к нулю, а такого не должно быть. Вот мы и решили создать домик, где представители разных сфер искусства будут общаться и между собой, и одновременно со своим зрителем - как со сцены, так и в обсуждениях, дебатах и т.д. То есть мало-помалу «театр на крыше» Сундукяновского театра, надеюсь, станет местом приятных встреч и открытий. Конечно, все это упирается в поддержку, которой мы пока похвастаться не можем. «Шарм» подарил нам экран, другие друзья обеспечили звук и проектор, но, допустим, от Союза кинодеятелей пока ни слова, ни действия. Все пока у нас держится на энтузиазме, которого, даст Бог хватит, чтобы воплотить в жизнь задуманное и расшевелить другие, в общем-то, напрямую имеющие отношение к этому начинанию структуры.
— На ваш взгляд, насколько независим сегодня наш театр?
— К сожалению, приходится констатировать, что мы сегодня очень бежим за зрителем, очень зависим от него. Пытаемся угодить, дабы собрать залы, пытаемся рассмешить, кокетничать. Не надо этого делать — зритель должен уйти из театра с новыми мыслями, новыми идеями, новыми ощущениями, а не только хорошо посмеявшись, расслабившись. Не надо пытаться натужно ублажать зрителя, нанося этим вред как ему, так и своей культуре в целом.
— Изначально театр возник как площадное искусство, где конфликты между народом и властями разрешались на театральной сцене. Насколько наш театр свободен в этом смысле и соответствует этой миссии?
— Ну, согласитесь, это не единственная позиция театра — много изменений и пертурбаций он прошел за годы своего существования. Если же говорить об остром словце, сразу вспоминаешь выступления Вардана Петросяна, но это не театр — это эстрада. Если говорить, допустим, о нашем театре, то мы не берем основной ориентир на политику, мы скорее делимся своими мыслями, произведениями, с которыми в том же 88-м, кроме как в наших театрах-студиях, пожалуй, мало где возможно было познакомиться. Но у нас есть «Марат-Сад» — уверен, если его увидит чиновник любой национальности, то проведет параллели с реалиями в своей стране. Вечное произведение…
Я не против «публицистического театра» — более того, сам являюсь режиссером некоторых таких постановок антрепризного характера. Но театр — не газета, которая сегодня актуальна, а завтра может быть использована, пардон, в бытовом смысле, спектакли должны создаваться на более долгий срок. Хотите антрепризу — пожалуйста! Но почему бы не поставить Мольера? Это бессмертные произведения, где всяк найдет ответ на много волнующих его вопросов. Вот тут мы сталкиваемся с серьезной проблемой — вопросом подачи. Важно как поставить и как преподнести! А это, увы, на фоне множества наших, откровенно безликих, гостеатров, мягко говоря, маловероятно.
Что касается лично меня, я хочу заниматься в своем театре литературой, литературным авангардом. В эру перформанса, когда слово сведено до минимума, заменено интересными, а порой и не очень, находками, я лично не хочу вливаться в процесс обезличивания театра. Для меня важно слово, его вес, глубина! Можно сказать, мы занимаемся театральной Поэзией: Брэдбэри, Айвазян, Беккет… Мне лично не хватает театра, которым, надеюсь, «Гой» станет в скором будущем, и я счастлив, что сегодня могу повлиять на этот процесс.
— Вопрос театральному поэту: кто он, герой нашего времени?
— Ответ поэту-журналисту: его нет! Более того, его и не может быть, поскольку нет пропаганды. Нет культивирования национального героя, светлого образа, ориентира. Посмотрите, какие и кому ставятся памятники — упаси Бог, быть похожими на некоторых из них. Вспомним бессмертные ленинские слова о том, что из всех искусств для нас важнейшим является кино. Чапаев, в которого мы играли в детстве и на которого мечтали быть похожими, — образ, гениально созданный в кино. Он, как потом стало известно, ощутимо отличался от своего реального прототипа. Советскому государству надо было противопоставлять что-то мировому искусству — так появлялись Хачатурян, Шостакович, Прокофьев. Была осознанная заинтересованность сверху, оформленная в рамках национальной культурной идеологии, представляющей собой стратегическую важность для государства. Сегодня, увы, этого пока нет… Есть желание поставить галочку, отметиться. В этом смысле мирная жизнь в Армении, думаю, еще не наступила — при каждом «удобном» случае власти ссылаются на сложное геополитическое положение. Молодое государство, всего 25 лет, все понятно…
— Ознакомившись с репертуаром вашего Клуба искусств, обнаружил предстоящий вечер, посвященный памяти Монте Мелконяна и Леонида Азгалдяна. Вы независимы, свободны и прекрасно осознаете важность пропаганды национального героя. Так что же вам мешает сделать то, что не было осуществлено ни разу со времен окончания Карабахской войны — поставить наконец спектакль на эту тему, представить образ армянского воина-освободителя?
—  Согласен, на первый взгляд, это кажется странным, ведь для создания такого спектакля как бы не надо дожидаться госзаказа — это позиция гражданина и поэта, можно сказать, два в одном. Но давайте поймем, как этот спектакль должен создаваться. Во-первых, необходима текстовая основа, которую сегодня не так-то легко найти, потому что или это что-то среднее, или сценаристы пишут то, на чем реально можно заработать. И их можно понять — все мы люди, у всех семьи. Далее, допустим, текст найден — вы представляете, сколько придется потратить средств для создания декораций поля боя на сцене или в кино? Однозначно - это серьезные средства. А теперь допустим, что нашелся человек, который решился продюсировать такой проект, отмахнувшись от «легких» антрепризных денег, — нужна пропаганда, нужно, чтобы заполнился зал. А наш зритель сегодня больше предпочитает «фаст-фуд», нежели более «сложно перевариваемое нечто». То есть мы приходим к тому, что если даже не нужен госзаказ, то необходима поддержка, поощрение со стороны государства — без его участия, без государственной заинтересованности, такие проекты или обречены на фиаско, или будут сделаны на том уровне, что лучше бы их вовсе не было. А это, повторюсь, вопрос стратегического значения для нашей молодой страны!
…Некоторые наши театры сегодня больны отсутствием идей, некой «духовной импотенцией». Если человек приходит в театр, берет на себя позицию лидера и вожака, то должен принести с собой новое дыхание, новую идею, должен четко и ясно осознавать, что и как он будет делать, каким образом вести этот корабль. Мы сегодня свидетели процесса обратного — людей порой назначают руководителями тех или иных культурных очагов для того, что остановить корабль на неопределенный срок, пока не выяснится «приблизительный курс». Это страшно. Но… С другой стороны, говорить о какой-то строгой и четко сформировавшейся идейной направленности 25-летнего государства, возможно, несколько преждевременно. Ведь это для человеческой жизни серьезный срок, а для истории — так, пшик. Так что я настроен оптимистично — все со временем встанет на свои места, Армения и не такое переживала. Просто надо верить, заниматься Своим делом, работать не покладая рук и идти вперед!

Рубен Пашинян, «Новое время»


четверг, 19 ноября 2015 г.

“Есть ли она, ереванская интеллигенция? Вопрос хороший, жаль, что риторический”...

Мало, увы, кто помнит сегодня о теат- ральной студии “Ардза- ганк” под руководством Вигена Степаняна, далее ставшей с его же легкой руки Театром “Метро”, собравшем под своей сенью многих интересных актеров, со временем разошедшихся чуть ли не по всем сферам искусства и шоу-бизнеса. Сколько интересных спектаклей зритель увидел с участием Григора Агаханяна, Форша, Анны Элбакян, Мариам Давтян и многих других одаренных артистов!
 Мой сегодняшний гость — можно сказать, чуть ли не самый беспокойный и самый ищущий человек из этой группы, популярный певец и шоумен Григор АГАХАНЯН.
Студия “Аспарез”, Театр “Метро” и Театр песни, выпуски альбомов “Top ten of Rabiz”, шоу на Шант ТВ — и это далеко неполный твой послужной список... Говорят, наступает возраст, когда уже стыдно не заниматься любимым делом. Насколько ты согласен с этим утверждением и насколько оно созвучно тому, как ты сегодня живешь и чем занимаешься?
Встречаются два друга. Один спрашивает: “Ну, как ты, чем занимаешься?” — “Да я все так же — бизнесом: магазины, торговля и т.д. А ты?” — “Ну и я по-старому — в театре служу”. “То есть ты, бедняга, так и не нашел себе нормальной работы?..”
Нельзя сказать, что мои родители были категорически против театра, видя во мне с детства тяготение к музыке, театру и т.д. Но, заботясь о моем будущем, решили, что я должен стать врачом. Так и произошло — де-юре я дипломированный стоматолог. Но любимое дело, театр, перманентно тянуло в свою сторону, и я счастлив, что не отошел от него. Начиная с 90-х, студия “Ардзаганк” — потом был театр песни, разные проекты, — я оставался верен музыке, театру, и даже оказавшись в США, продолжал пытаться что-то делать в этом направлении: ставить шоу и т.д. Так что 27 лет моей сознательной жизни посвящено театру, музыке — суть, любимому делу. Сегодня, признаюсь, я неплохо зарабатываю, чего нельзя сказать о тяжелых годах блокады, когда приходилось все начинать с нуля, самим строить театр, таскать пемзаблоки, клеить обои... Но я счастлив, что не изменил выбранному пути. Кому-то покажется, что я мечусь, перепрыгиваю с одного на другое, нахожусь в вечном поиске. Во-первых, начнем с того, мало кто себе может это позволить, во-вторых, что может быть прекраснее поиска именно в той сфере, в том деле, которое с младых ногтей считаешь своим, которым, можно сказать, сызмальства грезишь?
— Что такое армянский шоу-бизнес и на каком он сегодня уровне, по-твоему?
— Для меня это совокупность двух течений. Первое заложил в нас Артур Григорян — любовь к джазу, джаз-року, Стиви Уандеру, Бенсону, Куинси Джонсу и т.д., ну и второе, малоприятное — масскульт, иначе рабис. Естественно, понимаешь, что на джазе и Стиви далеко не уехать, но и в рабис скатываться не шибко хочется. Мне сложно было найти золотую середину. Думаю, нам это удалось вместе с Артуром Джанибекяном, скрестив два совершенно непересекаемых явления — так родился проект Top ten of Rabiz, где на качественном уровне, в стиле джаз, джаз-рок и т.д. были представлены песни, так сказать, неотъемлемые атрибуты армянских застолий. Если и на концерте известного турецкого певца Ибрагима 40% зрителей — армяне, и на армянской свадьбе, после небольшого возлияния, даже почитатели классической музыки, заслышав Татула, нет-нет да притоптывают под столом ногой, то выводы более чем очевидны. Да, этот геном сидит в нас, и от него не отвертеться — такова наша история, наша беда. Вопрос был лишь в том, как подать материал, что нам, на мой взгляд, удалось неплохо, тому свидетельством успех проекта как среди адептов рабиса, так и других соцпрослоек.
— Ну это тогда, а сегодня есть она — ереванская интеллигенция?
— Вопрос хороший, жаль, что риторический... А как бы ты сам ответил на этот вопрос? Думаю, ответ заключается в том, чтобы каждый из нас, кто считает себя представителем именно этого социума, ответил бы себе на этот вопрос. Что он сделал для этого? Чем поступился? Понятно, нелегкие бытовые условия сегодня заставляют людей идти на многое. А вспомним ту же блокаду — тогда было легче? Отнюдь! Но мы открывали театры и джаз-клубы, выставки и презентации, проводили шахматные турниры и конкурсы красоты. Мы жили верой в будущее, единой судьбой! А что сегодня? Пусть каждый сам ответит на этот вопрос.
...В одном из последних интервью Марк Сагателян сказал, что город — это не только памятники и улицы, а в первую очередь люди, горожане, городская культура. Не буду отвечать за всех, выскажу свою позицию — мне кажется, сегодня городская культура стоит на грани исчезновения. Я преклоняюсь перед трудом сельскохозяйственника (гюхаци), но не принимаю провинциала (гехци)! Увы, сегодня ереванцев осталось меньше, чем памятников в их городе. Вы говорите о рабисе, но почему только в музыке. Частенько мы с другом выходим в город, чтобы встретить кого-нибудь из “последних могикан”, пообщаться, вдохнуть глоток воздуха. Ходим, смотрим на ереванские окна и балконы, и сразу становится ясно, кто там живет, когда приехал и откуда. Но тем не менее я настроен оптимистично: ереванцы — это однородный социум, многие уезжают, но есть и те, что возвращаются. Один из таких я. Если задыхаться от одиночества, то уж лучше дома — там, где еще что-то можно поправить, где знакомы те же улицы, те же памятники, и... все же это твой родной город, в который ты влюблен с детства.
— Ереванец, театральный актер, популярный певец... И вдруг ведущий “сомнительных” шоу, затем участие в “Западне”, окончательно разбившей ереванцев на два лагеря, уверенно проведя водораздел между горожанами и провинциалами. Зрителю со стороны это может показаться не просто поступлением какими-то идеалами, но и регрессом в творческой деятельности. Насколько ты используешь свои ресурсы в рамках сегодняшнего культурного поля?
— Почему регресс? Я всегда считал, что актер должен быть разноплановым, синтетичным. Именно этому мастерству учили нас Виген Степанян и Артур Григорян — умение играть, петь, двигаться! Чем больше умеет актер, тем он ценнее и интереснее. Шоумен и ведущий — разные позиции. Шоумен не просто журналист, читающий по бумажке, — тут присутствует и актерская игра, и умение преподнести себя и участников шоу, и почему бы нет, умение петь, танцевать и т.д. Так что для меня это был довольно интересный эксперимент, и он протянулся в пять проектов на телеканале “Шант”. Если же говорить об уровне, то все это английские проекты, снимающиеся под чутким вниманием английских коллег. Так что претензии немного не по адресу, поскольку, если бы хоть в одном пункте мы отошли от оригинала, то англичане просто не пустили бы шоу в эфир. Согласен, в целом на армянских ТВ — не всех, конечно! — уровень порой оставляет желать лучшего. Но я считаю, что это период становления, развития, и надо ориентироваться на хорошее, смело идти вперед. Будем ворчать, что дерево засыхает, и не поливать его, так оно и впрямь засохнет. Есть ошибки, есть проблемы, но надо улучшать, работать, а не критиковать день-деньской. И так во всем, во всех сферах.
Что касается проекта “Ворогайт” (“Западня”), то, во-первых, отмечу, что это один цельный фильм, а не сериал, а, во-вторых, проведена большая, скрупулезная работа, и картина снята на качественно новом уровне. Думаю, это приятно удивит как любителей этого проекта, так и “гонителей”.
...В заинтересовавшей меня роли я всегда стараюсь создать тот уровень, ту ауру и заполнить пространство вокруг таким образом, чтобы сделать роль максимально выигрышной и наилучшим образом показать свои возможности, умение, вкус. Роли бывают разные, актеры тоже... Хорошую, идеально подходящую тебе роль сделать проще, чем ту, что приходится “надевать” на себя, делая своей. Хотя, конечно, от бездарных проектов я отказываюсь. И это тоже нормально.
— А от какой роли ты бы никогда не отказался?
— От стоящего предложения. От того, что заинтересует с первых строчек сценария. Конкретики, типа мечтаю сыграть Гамлета, у меня нет. Можно сыграть, но это зависит от того, кто будет ставить и как. Оплата — важный фактор, но не главенствующий. Равно как откуда будет приглашение — главное, чтобы был уровень, чтобы было интересно. И, слава Богу, интересных предложений намного больше — так что до встречи, увидимся в новых проектах!

Рубен Пашинян, «Новое время»

суббота, 14 ноября 2015 г.

Новая Мастерская анимации имени Роберта Саакянца, или «Вараздат» идет на смену «Анаит»!

            Приза зрительских симпатий XI Международного фестиваля фильмов для детей и юношества “Ролан” удостоилась картина Да- вида Саакянца “Анаит”. Напом- ним, премьера фильма состоялась в прошлом году. О новых проектах “Роберт Саакянц продакшн”, о новом здании, выделенном твор- ческой группе, о положении в кино и не только беседуем с режис- сером фильма, мультипликатором Давидом СААКЯНЦЕМ. 
— По завершении “Анаит” мы с Варданом Задояном засели за сценарий нового фильма: с начала года работаем над проектом полнометражного, 75-минутного фильма под названием “Олимпикос” о царе Вараздате — последнем олимпийском чемпионе античных Олимпиад и единственном иноземце, ставшем олимпиоником. Уже закончили сценарий, записали всех актеров и переходим в фазу создания изоряда.
Также из последних приятных новостей — обретение крова, нового дома нашей студии. Пять лет назад я обратился к президенту с просьбой выделить территорию нашей группе. В предложенном проекте помимо нашей студии были указаны также создание художественной школы, мульт-студии для детей, а также небольшого кинотеатра, где будут демонстрироваться как шедевры мировой мультипликации, так и лучшие работы учеников нашей студии. Ну и, конечно, мастер-классы, встречи с известными мультипликаторами и т.д. Прошло пять лет, и вот буквально две недели назад мы въехали в наш новый дом с площадью в 600 кв.м, и все наши мечты обрели сегодня реальные очертания. Более того, в фойе планируем открыть выставочный зал, где будут представлены экспонаты, кадры из фильмов — начиная с Атаманова и до нашего времени. Мы очень благодарны, что наша достаточно амбициозная идея нашла поддержку со стороны президента, и в итоге появилась на свет Мастерская анимации имени Роберта Саакянца!
— Время диктует свои законы, порой на корню меняя устоявшиеся приоритеты. Как бы вы оценили состояние нашего кино сегодня?
— Действительно, темпоритмика изменилась, но дыхание времени нельзя рассматривать со знаком минус или плюс — надо уметь двигаться в ногу с ним, вместе с тем не отходя от собственного курса. Хочешь ты того или нет, надо подстроиться под ритм, в котором живет весь мир, но умело пользуясь своими ресурсами, знаниями. Не хотелось бы критиковать или тем более менторствовать, но отставание во времени моментально видно, особенно в кино. Можно, конечно, наплевать на всех и двигаться в своем устоявшемся темпе, однако кроме сужения собственных возможностей, аудитории и в итоге серьезного отношения к тому, что ты делаешь, это ничего не даст. Увы, порой мы сталкиваемся в нашем кино с “шедеврами” деятелей, не желающих покидать пределы ограниченного ими же зачастую надуманного периметра.
— Ежегодно в Армении проходит немало фестивалей. Согласны ли вы с тем мнением, что наши фестивали до сих пор еще не служат своему делу: пропаганде национального искусства, воспитанию зрителя?
— В принципе, да. И в том вина как организаторов фестивалей, не делающих акцент на национальном искусстве, так и производителей, не предоставляющих им в общем-то этой возможности. Ведь если б наша ежегодная кинопродукция выпускалась в том количестве, чтоб ею можно было “забивать экран” хотя бы процентов на восемьдесят, то вопрос пропаганды нацискусства не стоял бы по умолчанию. Вместо этого в рамках смотров представляются реанимированные старые работы и “пара-тройка” новых фильмов, снятых “по образу и подобию” новых режиссеров, увы, порой не шибко покалеченных вкусом и интеллектом, а скорее пытающихся переплюнуть время, обогнав поезд, на который некоторые другие деятели, как я сказал, давно махнули рукой. Хорошие же работы растворяются в общем знаменателе. Выходит, если мы представляем претензии организаторам кинофестивалей, то не меньшую ответственность несет государство, которое должно поддерживать настоящее искусство, стоящее выше масскультуры. Надо давать возможность талантливым ребятам снимать, предоставлять им площадки и финансирование. Да чего там, необходимо иметь стратегию развития и пропаганды нашей культуры, а она сегодня довольно расплывчата. Не ощущается вектор, по которому мы движемся как нация, государство - как часть мирового общества. Нет поставленной задачи, нет целей, к которым мы движемся...
Более того, мы вынуждены быть свидетелями эдаких кинореверансов перед Турцией и особенно Азербайджаном в рамках некоторых фестивалей. Я говорил и не отказываюсь от своих слов — попытки наладить контакты с соседними “государствами” этим способом считаю более чем пустыми. Это примерно то же, если знаешь, что у тебя сосед дегенерат и тем не менее пытаешься с ним найти общий язык. Надо просто игнорировать, возможно, ожидая, когда он дозреет, что... более чем туманно. Это моя позиция: просто есть вещи, которые вызывают у меня протест, можно сказать, на генном уровне. Нельзя говорить о 100-летии геноцида, одновременно пытаясь подружиться с потомками вандалов, отнюдь не принимающими своей вины, более того, продолжающих культивировать в себе зверя, свидетелями “подвигов” которого сегодня является все мировое сообщество. Это даже не метание бисера, это намного хуже и безответственнее. Именно поэтому я прекратил свое общение с фестивалями, исповедующими подобные “ценности”. И думаю, поскольку это вопрос стратегической важности для государства, оно должно пересмотреть свое отношение и поддержку таких “реверансообильных” проектов.
— Враг бывает как осязаемым, так и не очень: те же евроценности в виде фильмов о гендерном равновесии и разного рода иных извращений сегодня берут первые призы и в целом довольно активно пропагандируются на европейских фестивалях, участниками которого становятся и наши кинодеятели. Как же быть в этом случае?
— Откреститься от всего мира и, повторюсь, от темпоритмики времени невозможно и глупо. Другое дело, что мы должны создавать своего зрителя, воспитывать в рамках тех национальных ценностей, которые веками исповедуются нашей нацией. Рассматривать Францию как потенциального врага нашей ментальности и бойкотировать тамошние фестивали, думаю, неверно. Представь себя, покажи свою культуру, заткни за пояс своим профессионализмом, креативностью идей, глубиной — и тогда будут уважать твои ценности, а не навязывать свои.
       — Вы являетесь автором проекта KilDim — в одночасье завоевавших большую популярность в интернете сатирических мультфильмов о происходящем на армяно-азербайджанской границе. Как родилась эта идея и ожидаются ли новые выпуски?
— Первой попыткой в этом смысле можно считать проект “У них” — своеобразный взгляд как бы из Азербайджана на творящееся в нашей внутренней политике в период предвыборной кампании, — который мы делали еще вместе с отцом. Потом родилась идея KilDim-а, при чем изначально планировалось делать это для нашего ОАТ. Потом мы ушли более, скажем так, в открытый формат высмеивания. В отличие от цикла “У них” в KilDim-е есть словечки, юмор, порой “ниже пояса”, и стало ясно, что это не может появиться на нашем Первом канале. Мы перебазировались в интернет. Долго время скрывали свое авторство — не хотелось, чтобы имя Роба как-либо склонялось нашими “милыми” соседями”. Но со временем стали появляться лжеавторы мультов, и после того как появилась даже деза о том, что это делают сами азербайджанцы, мы поняли, что проект удался и раскрыли карты. Снято восемь фильмов, мы продолжаем перманентно обращаться к этой теме, но, увы, времени очень мало, руки, как говорится, не доходят. В этом году планировали сделать новый выпуск, но, учитывая тот факт, что обстановка на границе очень напряженная, гибнут люди, мы временно приостановили работу.
— Сегодня на некоторых телеканалах, да и не только, утвердился не только юмор, но и в целом уровень ниже плинтуса. Каково ваше отношение к этому?
— В нашем проекте мы, конечно, тоже немного похулиганили, но то была вынужденная мера — форма удара, когда иначе не доходит. Другое дело, если черный, пошленький юмор продиктован аналогичным уровнем воспитания создателя. Это недопустимо! Творцы должны осознавать степень ответственности за пропагандируемые ими приоритеты, за события, происходящие в их фильмах, передачах и т.д. И тому подтверждение мы моментально видим в наших детях. Посмотрите в кого они играются, кем хотят быть — мафиози, олигархами, бандитами... То есть убогое ширпотребное и вместе с тем меркантильное видение и мышление одного человека могут быть столь губительными для целой нации.
— “Народ это любит”, “народу это нравится”, оправдываются создатели подобных проектов...
— Народ это не любит. Мы с вами тоже народ — почему мы должны видеть эту мерзость и не мочь уберечь своих детей? Народ привыкает, людей насильно подсаживают на эту “иглу”. Замените похабень, пошлятину и безмозглые сериалы чем-то более интересным, возвышенным: с оригинальным сюжетом, хорошей драматургией, да чего там — ориентируйтесь на законы, устоявшиеся в этой сфере, и народ будет смотреть проекты с большим удовольствием.


вторник, 10 ноября 2015 г.

"Ну не роскошь ли — 22 государственных театра"

Он человек глубокий и совестливый. Из тех людей культуры, кому не дают покоя проблемы не только искусства, но и общества, и составляющих его граждан. В этом не сложно убедиться по его заметкам, которые периодически появля-ются как на просторах всемир-ной паутины, так и в беседе с представителями прессы, в многочисленных интервью. 
           Наш сегодняшний гость — член президиума Всемирной ас- социации театральных крити- ков, секретарь Союза теат- ральных деятелей Армении, за-служенный деятель искусств, театровед Левон МУТАФЯН.
— На исходе осень, закончился последний фести-валь. И к каким итогам мы пришли?
— С ранней весны до поздней осени Ереван живет активной фестивальной жизнью. Но фестивали до сих пор еще не служат своему делу: пропаганде национального искусства, воспитанию зрителя, слушателя — это банальные смотры, показы. Не более. Даже не конкурсы. Практически ни одного спектакля, поставленного специально для участия в фестивале. Как объявляется о фестивале, наши театры живо представляют то, что у них есть, но просто давно не демонстрировалось. В чем же смысл участия?.. В чем же фестивальная концепция — для чего мы организуем фестивали?.. что хотим сказать?.. Что именно стимулируют эти самые фестивали? Самое обидное, что такое же несерьезное отношение проявляют к армянским фестивалям зарубежные участники: приехали, повидали страну, выпили-закусили и все. То есть дискуссия, диалог, ради которых организуются фестивали, так и остаются в наших мечтах...
— Это касается всех фестивалей? Неужели в этой палитре нет выделяющихся?
— Есть, безусловно, но надо как-то оптимизировать это поле. Я часто говорил об избытке и бесцельности наших фестивалей, их проведение стало некой самоцелью. Необходимо сократить количество фестивалей, оставив лишь те, что способствуют, не побоюсь этого слова, прославлению национальной идеологии. А средства, предусмотренные для проведения не особо полезных культурных мероприятий, сконцентрировать на эстетическом, музыкальном, культурном воспитании нашей молодежи.
Сегодня многие музыкальные школы, особенно областные, с трудом сводят концы с концами, довольствуясь жалкой субсидией мэрии. О бедственном положении преподавателей я уже не говорю. Многие школы вынужденно закрываются — только в Гюмри закрылось три школы, в Ванадзоре — две. Катастрофически снизилось количество учеников, особенно в классах игры на национальных инструментах. Вот на чем надо заострить внимание — в это вкладывать средства, а не в сомнительные смотры-шоу. И оставить те фестивали, которые делают акцент на эстетическом воспитании молодежи.
Что же касается области театра, с болью приходится констатировать, что театральная критика у нас находится вне театральных процессов. Кто сегодня поступает на театроведческий факультет? В прошлом году был один студент, в этом — два. Кто-то когда-то решил, что наши фестивали должны проходить без театральной критики. Меж тем после каждого фестивального показа было бы правильно проводить обсуждения, где выступали бы театральные критики, представляя профессиональную позицию, профессиональное мнение. Театроведение и театральная критика должны играть роль учителей в рамках театральных фестивалей — именно так можно воспитывать зрителя, способствуя установлению приоритетов, развивая вкус и т.д. И думаю, было бы совсем не лишним, чтобы наши критики выступали бы перед спектаклями с небольшим вступительным словом, вводя зрителя в курс, информируя об авторе, пьесе и т.д.
...Прекрасно, что Минкультуры выдает какие-то госзаказы театрам, субсидирует. А это, знаете ли, нелегко — у нас 22 государственных театра: только богатое государство может себе позволить такую роскошь. Но мы как-то умудряемся жить, работать... Слава Богу, театры пока не закрываются — наоборот, появляются новые. Это, конечно, прекрасный показатель государственного отношения к театрам, за что, повторюсь, огромное спасибо. Но государство только финансирует, а мне кажется, оно должно ставить ориентиры, приоритетные планки, направлять посредством идеологических заказов, художественных. Если мы все серьезно и ответственно отнесемся к этим вопросам, причем не на словах, а на деле, уверен, в этом тандеме государства и народа наша культура будет иметь реальную возможность выжить, развиваться и стать визитной карточкой Армении во всем мире. Ведь именно культура влияет как на внутреннюю, так и внешнюю политику любого государства.
— Вы сказали об оптимизации фестивального поля. А как же сами театры?
— На мой взгляд, содержать 22 государственных театра, из которых реально интересны 4-5, излишняя роскошь, если не сказать расточительность. Думаю, имеет смысл провести серьезную аттестацию и квалифицировать наши театры. К примеру, в Сюнике есть два гостеатра — в Капане и Горисе. Абсолютно без зазрения совести я бы закрыл один, а другому передал бы статус государственного. Далее, у нас есть Театр хореографии — кто знает. Где он находится, чем сегодня занимается?.. Увы, список можно долго продолжать.
Когда-то была установка пропагандировать советскую идеологию. А что мы сегодня пропагандируем — нашу историю, культуру, наши победы на войне? Есть театры, которые ни по своему репертуару, ни по эстетическому воспитанию не представляют сегодня никакого интереса. Следовательно, необходимо группой специалистов провести обсуждения и решить, какие из театров имеют право называться государственными, а какие нет. Подобный "отсев" имел место в образовательной сфере, и некоторые вузы лишились госаккредитации. То же самое должно относиться ко всем культурным очагам — если нет продукции, нет общественной востребованности, то и о государственном статусе не может быть и речи. Необходимо иметь, допустим, десять штатов, и театры должны ежегодно соревноваться за право называться государственным. В итоге останутся лишь те, в которые государство сможет вкладывать большие средства и с большей отдачей. Остальные пускай продолжают свою деятельность в коммерческом поле, доказывая право на существование.
— Вы сказали о компетентной группе, которая будет решать, кому и где быть. Но ведь и театры нужны, и фестивали...
— Совершенно верно. Я сказал об оптимизации: изначально стоит задуматься о периодичности проведения фестивалей. Это многое даст. Возьмем ежегодный фестиваль "Театральный Лори", который по сути — смотр. Вот и пускай остается смотром, а не называется фестивалем, и проводится не каждый год. Тогда и театрам будет что показать, и зрителю что увидеть. Далее, мы проводим Шекспировский фестиваль, и в этом году, допустим, под лозунгом "Шекспир и современность". Вот пускай театры представят спектакли в заданном ключе, соревнуются, ищут. Пусть будут обсуждения, диалог.
Театры и фестивали должны существовать вместе, неразрывно: фестиваль — способствовать развитию театра, и, соответственно, наоборот. Думаю, этим путем и посредством публичных обсуждений можно вычислить реальное КПД тех и других, а потом уже на уровне компетентной группы проводить профессиональный "отсев". Будем иметь нормальный и весьма обоснованный "естественный отбор" в области искусства, который, уверен, приведет к долгожданному балансу и прогрессу в этой сфере.

Рубен Пашинян, "Новое время"