Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят... А заботит нас сегодня, как раз, отсутствие этой самой культуры. Замкнутый круг?.. О том, как выйти из сложившейся непростой ситуации, читайте в эксклюзивных интервью видных деятелей культуры Армении… и не только.

понедельник, 28 ноября 2011 г.

«Хатабалада» — спектакль, разбудивший Ереван!

15 лет назад, 28 ноября 1996 года, состоялась премьера спектакля, который по определению его создателей, должен был стать криком людей, возмущенных происходящим в стране и стремящихся вывести её из коматозного состояния. Стоит вспомнить, что это был за период — 1996 год — ранняя постблокадная оттепель…

                 Премьера 28 ноября 1996 года. Фото В.Назаретяна.

Постарайтесь припомнить, когда в последний раз на наших отечественных спектаклях, вам приходилось видеть публику, плотно стоящую в проходах. Так что уже в этом спектакль «Хатабалада» был из ряда вон выходящим. Перепрочтение классических сюжетов — явление не новое. Фабульно «Хатабаладу» можно было определить как Новые приключения Мефистофеля в Армении, или взгляд на лужу, сидя по горлышко в ней.
Авторами идеи создания спектакля были актер Микаэл Погосян и его друг, театральный продюсер, а в прошлом также актер — Армен Амбарцумян. Драматургу Ваграму Саакяну было предложено, используя общую канву спектакля — так называемую "болванку", — написать текст будущей пьесы. Работали, можно сказать, коммунарно — все абсолютно бескорыстно вносили свои идеи в общий котел. Тогда же к «заговорщикам» присоединился и Грант Тохатян.
Надо отметить, практически все участники «Хатабалады» — актеры, режиссер, сценарист, продюсер, менеджер — являлись выходцами из Ереванского Камерного театра. Так что нахождение на общей сцене было для них более чем привычным явлением.
Однако для города, повергнутого в голод и холод, мрак и безразличие, «исполосованного» левыми линиями и очередями за хлебом, было уже чуть ли не в диковинку появление новой театральной постановки. Авторы спектакля, коих к этому времени уже стало пятеро — к ним присоединился режиссер Артур Саакян — признаются, что до последнего дня волновались: станет ли этот спектаклем тем откровением, тем колоколом, который разбудит сонное царство? Ведь именно на это рассчитывали и ради этого бескорыстно работали целый год все участники труппы.
Не будем забывать и об опасности, которая нависала над создателями спектакля. ««Хатабалада» была демаршем против цинизма и аодовских беспорядков, — вспоминает продюсер спектакля. — Против деятельности псеводпатриотов, обративших страну в хаос и извративших национальные идеалы, которые они сами же, якобы, проповедовали».
«Хатабалада» стала не только иронической словесной маской, не только виртуозной красочной игрой слов, карнавалом слов, карнавалом смыслов, но ещё и словесным портретом дрянного времени, дурной эпохи. А отсутствие естественной связи с городским фольклором определенного сорта, но его мастерский «перевод», искусная стилизация и превратили диалоги, написанные В. Саакяном, в жонглирование афоризмами. В них не было обычных, столь раздражающих пошлостей, а лишь тотальное ощущение подлинности.
     Ощущение реализма в сюрной фантасмагории, именуемой «Хатабалада», было вообще удивительным. Тут уж режиссер Артур Саакян постарался на совесть, сделав очаровательную вивисекцию «закидонов» нашего национального характера. Из фейерверка условных приемов и строго отобранных подробностей режиссер создал спектакль максимально театрализованный, но и бытовой, неузнаваемо преображенный и волнующе узнаваемый.
    Вспомним и прекрасную актерскую работу, проделанную в спектакле. Акварельными красками, воскрешая чувство ранимости человека, нарисовала Мариам Давтян свою героиню — двушку-мечту, Любовь небесную. И на контрасте ярко, в выразительной пластике работала Ирина Даниелян, ее игра была очаровательной пародией по отношению к традиционной Гелле при новоявленном Воланде.
Воланд, он же Мефистофель, он же Князь тьмы, он же Сатана, он же Грант Тохатян — стихия диаволиады, но вполне свойской, стихия фарса, но фарса лукавого, утонченного, шаржированные интонации, звучащие легко и очень смешно: едва уловимый жест, едва уловимые гримаски. Внутренне чрезвычайно подвижный, способный к быстрым переходам Г. Тохатян явил еще и удивительный талант партнерства, необыкновенно тонко “подавая” зрителю главного героя “Хатабалады”.
Ну и, конечно, главный герой спектакля Микаэл Погоян. Промерзшим и давно потерявшим надежду на лучик света — как в переносном, так и в прямом смысле слова — ереванцам давно не приходилось видеть такого сочного театрального лицедейства, такой высочайшей интенсивности интонаций, такой пластичности и такого вокального диапазона, такого упоения игрой! М. Погосян смаковал свою роль как редчайший гурман. Какое-то несовпадение внешнего и внутреннего стиля игры, которым, возможно и объяснялось магическое воздействие на зрителя. По внешнему рисунку — сверхсовременный, сверхгротескный актер, даже актер-абсурдист, по внутреннему гену — воодушевленный певец мечты.
“Жизнь города кончается, когда из него уходят военные”, — сказал когда-то Козьма Прутков … Жизнь города кончается, когда из него уходят поэты, сказали нам 15 лет назад создатели “Хатабалады”. Сказали очень по-своему, без надрыва, сквозь феерию приколов, музыки, танцев, превращений, но ни на секунду при этом не снижая смысла сказанного.
“Хатабалада” стала не заурядной постановкой с хохмами, песнями и танцами, которую лишь ленивый не ставит в наше время, а драматически—музыкально—хореографическим опусом, требующим иного мастерства. Благодаря этому, наверное, финал спектакля и повернулся вдруг неожиданной гранью — острой и горькой, став эпитафией своему городу, которым мало-помалу завладело захолустье.
В конце спектакля обезумевший поэт Амазасп тщетно пытался сорвать с себя личину Сатаны, но вдруг с ужасом осознавал, что он стала его настоящим лицом. На сцене шел снег, и звучали бессмертные строчки Ахвердяна: ««Я Вас люблю» — три этих слова скажу тебе, мой Ереван. И стоит мир объехать снова, чтоб эту истину понять?» Для многих спектакль стал пророческим: кто-то уехал, кто-то вернулся, а кто-то… и не думал уезжать.
Искренне хотелось бы сегодня поздравить всех участников «Хатабалады», которые по сей день живут в Ереване и продолжают создавать новые спектакли и проекты, с 15-летием их общего театрального первенца — «Хатабаладой» — спектаклем, разбудившим Ереван!

воскресенье, 27 ноября 2011 г.

Армен ТУТУНДЖЯН: “Джагинян мне друг, но такой “Радио Джаз” мне не нужен”

“Радио Джаз” должен обрести государственный статус


В одном из прошлых номеров мы обратились к теме исчезновения радиостанции “Радио Джаз”. Оказалось, что это волнует многих поклонников этой музыки и в первую очередь джазменов. Многие разочарованы, другие предлагают свои решения вопроса... Большинство считает, что такой проект не должен патронироваться лишь подвижниками джазовой культуры, а должен осуществляться в рамках концепции культуры соответствующим ведомством, которое на данный момент, увы, и в ус не дует. Отсюда и все проблемы, недочеты и недолговечность подобных проектов. Стоит вспомнить хотя бы о канувшем в Лету телеканале “Арарат”, о программе Mezzo.

“Джагинян мне друг, но такой “Радио Джаз” мне не нужен, и поэтому о его закрытии я не печалюсь”, — с этой фразы началась беседа с известным джазменом Арменом ТУТУНДЖЯНОМ (Чико). Кроме долгих лет работы на ТВ со своей авторской программой “Джаз Тайм”, он также стоял у истоков радио-джазвещания в качестве автора и ведущего. Можно сказать, что предтечей рождения “Радио Джаз” можно в какой-то мере считать те программы, которые регулярно преподносит ереванцам Чико.

— Не секрет, что Ереван прочно завоевал место на карте мира как один из джазовых городов. И это достижение принадлежит поколениям ереванцев, хотя образцы высококачественного джаза мы имеем и из Гюмри — взять хотя бы Тиграна Амасяна.

Еще в советское время мы гордились джазовой передачей Армена Ованесяна и тем, что республиканское радио вещает джазовую музыку. Имея такой багаж джазовой культуры, мы вошли из советского в “независимый период”. Можно сказать, что одним из редких явлений в области культуры, на котором благотворно сказались свобода и демократия, был отечественный джаз. Появились клубы, бэнды, новые музыканты... Из жанра домашнего музицирования джаз превратился, не побоюсь сказать, в культмассовое явление.

Но вместе с тем совершенно очевидно, что, кроме открытия эстрадно-джазового отделения при консерватории им.Комитаса, никакой государственной руки помощи джазу протянуто не было. Все, что было и есть по сей день — результат трудов действий энтузиастов и подвижников джаза, одним из которых является Джагинян.

Когда у шармовцев возникла идея создания радио-джазканала, это было бальзамом для души, потому что предполагался формат постоянной “бомбежки” джазом, так сказать, “джаз из брандспойта”. “Радио Джаз” очень скоро завоевал любовь ереванцев.

— И что же, на твой взгляд, привело к печальным последствиям?

— “Радио Джаз” в самом начале мне очень нравился, и я все время ждал, что он наберет обороты и получится радио-джазканал на уровне мировых аналогов. Увы, со временем этот канал перестал позиционироваться так, как его замышляли сами организаторы, и превратился в поток околоджазовой “расслабухи” с целевой аудиторией, сидящей за рулем и воспринимающей эту музыку как очередной “брелок”. 6-7 минутные композиции урезались до 3-4 минут и “миксом” переходили в другую. То есть джаз превращался в некую фоновую музыку. Зачастую звучала музыка, совершенно не соответствующая эстетике даже усредненного любителя джаза. Оппоненты мне, возможно, возразят, что, мол, такова была концепция радиоканала. Да ради Бога! Но тогда напрашиваются только два вывода: либо концепция не оправдалась, либо, пардон, ребята не особенно напрягались.

Как бы то ни было, канал, по-моему, изжил себя и стал попросту неинтересен. Помните щиты, которые стояли в городе и довольно-таки назойливо напоминали нам, что “Город слушает джаз”? Сейчас это вызывает улыбку и грустные воспоминания. Но тогда они возымели обратный эффект — город перестал слушать джаз, точнее — “Радио Джаз”.

— А каким бы был твой “Радио Джаз”?

— Я ни в коей мере не умаляю вклада Рубена Джагиняна и руководимой им компании “ШАРМ Холдинг” в развитие и пропаганду джазовой музыки в Армении. Надо отдать ему должное — не словом, а делом он доказал свою любовь к джазу и, пардон, оправдал свое дружеское прозвище “Джаз”. Вспомним хотя бы как “ШАРМ” поддержал идею проведения 70-летия армянского джаза, затем, сколько дисков и альбомов было издано, сколько чудесных концертов организовано! И, наконец, радиостанция “Радио Джаз”.

Теперь о формате. Вот тут начинаются разногласия в силу того, что, на мой взгляд, за 24 часа эфира можно было небольшими дозами также выдавать интересные факты о джазе, об исполнителях, представлять стили, соответственно выделив для каждого разное эфирное время. Можно было придумать потрясающие рубрики: шутки джазменов, байки, джазовый сленг и т.д. Не говорю уже об интервью с местными и эксклюзивах с приезжими музыкантами. Не исключаю, что мою позицию на этот счет разделяют и другие поклонники джаза.

Я понимаю, что для перехода в другой формат и последующего закрытия канала были веские причины. Но почему бы не донести мысль о необходимости подобного канала, да и телепроектов о джазе до государственного уровня? Пропаганда джазовой музыки не может зависеть от вкусов, диктуемых рынком. А, следовательно, государство обязано взять на себя ответственность за пропаганду джаза в Армении, разделив ее с подвижниками этой культуры как на радио, так и на ТВ. Я уверен, “Радио Джаз” должен обрести статус государственного радиоканала!

суббота, 12 ноября 2011 г.

"Он всегда был душой компании — человек, заряженный на позитив"

В Москве скоропостижно скончался композитор Георгий МОВСЕСЯН. Советские слушатели знали и любили его песни: “Мои года — мое богатство”, “Проводы любви”, “По аэродрому”, “Береза” и многие другие. Его песни исполняли Анна Герман, Иосиф Кобзон, Лев Лещенко, Муслим Магомаев, Вахтанг Кикабидзе, Майя Кристалинская, Эдуард Хиль.


О Георгии Викторовиче в музыкальных кругах ходил такой анекдот. Когда композитор был на гастролях, в его гостиничном номере раздался телефонный звонок: “Вы Мовсесян, автор песни “Мои года — мое богатство”? — “Да”. — “Когда вернетесь в Москву, не расстраивайтесь — вашу квартиру ограбили”. И положили трубку. Музыкант подумал, что это шутка. Но вернулся домой — действительно, обобрали до нитки и оставили записку: “Не расстраивайся. Твои года — твое богатство”.


Музыкой Мовсесян увлекся в детстве. А в 14 лет поступил в Гнесинское училище. Позже служил в армии в музыкальном ансамбле. “Позже взяли меня в Театр киноактера — им нужен был аккордеонист, — вспоминал Георгий Викторович в одном из интервью. — Помню, Борис Андреев и Эраст Гарин меня “экзаменовали”. Прихожу на прослушивание, а они сразу спрашивают: “Карусель” можешь сыграть?” Я тут же сыграл! Этот фокстрот тогда знали и любили все. И меня сразу послали за водкой...”


Он был музыкантом от бога, играл на всех клавишных инструментах. Не мудрено, что талант Мовсесяна стал востребован в оркестре киностудии “Мосфильм”, где Георгий проработал много лет. Сначала играл чужую музыку, а потом стал писать и свою. Одним из любимых соавторов композитора стал поэт Роберт Рождественский...


“В те минуты, когда мы с Жорой общались, это был кладезь остроумия, ненарочитой веселости. Он всегда был душой компании — человек, заряженный на позитив и никогда не унывающий. И музыка у него такая же светлая и позитивная. Достаточно вспомнить его прекрасные песни”, — говорит его друг Лев Лещенко. — Творческий багаж Жоры, безусловно, останется в нашей стране — у него очень много настоящих хитов, которые определили наше время. Для меня он написал песню “Начало” на стихи Рождественского. Кстати, он вообще много работал с Робертом Рождественским, а тот никогда не работал с посредственными композиторами. Жора был его большим другом и почитал его. Очень скорбим и жалеем, что ушел наш друг, наш товарищ — настоящий жизнелюб”.


В свою очередь певец Эдуард Хиль, исполнявший многие песни Мовсесяна, также отметил: “Его любили все — публика, исполнители и редакторы радио и телевидения. Его песни звучали везде — и на “Добром утре”, и во всевозможных “Огоньках”. Жора и сам довольно хорошо пел свои песни, аккомпанируя себе на рояле”. “Он всегда все делал с улыбкой, легко и вообще был очень добрым, веселым человеком. Он и песни сочинял легко”, — пояснил певец.

.

среда, 9 ноября 2011 г.

Новый поворот с главным “машинистом”!

Под “Машину времени” пела молодежь перестроечных 80-х, “взрывались” концертные залы и стадионы в лихие 90-е. Но и в наше время они все еще любимцы публики. Интернет позволил провести экспресс-интервью с одним из “машинистов”, автором суперпопулярного “Поворота” и других песен Александром КУТИКОВЫМ.



— Александр Викторович, вы бывали в Армении?


— Да, бывал. Приехав в первый раз, поразился запаху — город пах свежим, хорошо заваренным кофе! А еще аромат армянского коньяка (тогда еще настоящий)! Я его предпочитал всем остальным крепким напиткам. Очень любил “Юбилейный” и “Ахтамар”, да и обычный трехзвездочный был хорош! Так что вез домой столько, сколько мог уложить в чемодан!


— В Ереване активно проводятся рок-фестивали. Не собираетесь к нам?


— А почему бы нет? Только вот нас, к сожалению, не приглашают...


— А с армянскими музыкантами, вообще, общаетесь?


— Мой друг, постоянный соавтор в моих сольных работах, замечательный человек и прекрасный поэт-песенник — Карен Кавалерян.


— Что вы считаете первой творческой удачей?


— Первая творческая удача, если судить по реакции публики, была песня “Про миллионера” (про Изумрудный унитаз), ее пела вся “хипповая” Москва в 1971-72 гг. А если серьезно, то, наверное, это “Музыка под снегом”, хотя и “Поворот” не плохая песня! В 1979 году никто из нас не мог предположить, что эта песня будет столь известна и популярна!


— Вы социально активный человек?


— Я интересуюсь всем, что происходит в социальной жизни не только страны, но и мира, однако, чем дольше я живу, тем лучше понимаю, что от меня мало что зависит. Чтобы осуществлять внутри общества какие-то социальные изменения, нужно обладать особым даром. Речь идет о людях, которые знают, как работать с другими людьми. Это огромный талант, а у меня его нет. Поэтому я стараюсь держаться в стороне от политических движений, хотя, безусловно, у меня есть на многое свое мнение.


— В чем, по-вашему, главные минусы публичной профессии, в частности, музыканта?


— Бывают люди воспитанные, а бывают — не очень. Когда тебя узнают на улице и улыбаются, то ты улыбаешься в ответ, когда же узнают и лезут брататься, то хочется врезать в репу, как в юности. Кто тебя просил наступать на мою тень? Лезть в мое пространство?! Я не люблю также, когда публичность становится способом зарабатывания денег. Деньги надо зарабатывать результатами своего труда, а не тем, что ты выставляешь свою жизнь на всеобщее обозрение и продажу. Если мой труд оплачивается достойно, то для меня этого более чем достаточно.


— Вы руководите звукозаписывающей компанией Sintez records. Продюсируете молод ых исполнителей?


— Продюсировал, но прекратил, поскольку на это уходит очень много времени и сил. А адекватной компенсации за потраченные усилия я, к сожалению, почти не получал: ни в человеческом смысле, ни в материальном. Неблагодарность молодых исполнителей часто настолько вопиюща, что в определенный момент я решил прекратить портить себе этим жизнь.


— Александр Викторович, чем вы сейчас заняты?


— Размышляю... Я всегда долго готовлюсь к какой-либо новой работе. И не являюсь сторонником “кавалерийских” наскоков в искусстве: “служение муз не терпит суеты...”


— Говорят, история не имеет сослагательного наклонения. Тем не менее если бы возникла такая возможность, что бы вы сказали Кутикову 60-х?


— Люби то, что Любил. И все.