Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят... А заботит нас сегодня, как раз, отсутствие этой самой культуры. Замкнутый круг?.. О том, как выйти из сложившейся непростой ситуации, читайте в эксклюзивных интервью видных деятелей культуры Армении… и не только.

вторник, 27 декабря 2016 г.

Рождественский концерт в Бостоне

В бостонской церкви Св.Троицы — самой большой армянской церкви на Восточном побережье США — состоялся праздничный рождест-венский концерт, посвященный 25-летию независимости Армении и 50-летнему юбилею хора и ор-кестра «Ереван» под управлени-ем известного композитора, со-председателя иностранной комис-сии Союза композиторов Армении, директора Армянского Культурного центра в Провиденсе (США) Константина ПЕТРОСЯНА.
Созданный в 1966 Вардапетом Ошаканом Минасяном, а теперь под управлением композитора К.Петросяна, этот коллектив, единственный в своем роде в диаспоре, делает огромную работу по пропаганде армянской музыки. Благодаря многолетней творческой связи с композиторами Армении многие произведения армянских авторов впервые прозвучали и приобрели известность за рубежом именно в исполнении этих коллективов. Не был исключением и последний концерт. Были представлены произведения Э.Оганесяна, А.Бабаджаняна, М.Вартазаряна, Л.Чаушяна, М.Мависакаляна. Состоялись премьеры в США песен первой леди Армении Риты Саргсян “Слово поколениям” и “Святая Родина” Арама Сатяна — также очень тепло принятые собравшимися.
Свои поздравления по случаю полувекового юбилея хора и оркестра «Ереван» прислали мэр столицы, министры культуры и диаспоры. Высоко оценила деятельность хора и оркестра мэр Кембриджа Е.Денис Симмонс. В торжественном концерте приняла участие также вокальная группа Гарвардского университета.

четверг, 22 декабря 2016 г.

МИНИСТЕРСТВО СЧАСТЬЯ: УТОПИЯ ИЛИ НЕОБХОДИМОСТЬ?

         Недавно узнал о том, что в Бутане правительством страны создано Мини-стерство счастья. Ведь, в конечном итоге, для чего все делается? Для благосос- тояния народа, для того чтоб он жил счастливо и в мире. Так там считают. И, более того, находят нелепым опираться на финансовые показатели (ВВП) как на уровень благосостояния страны. Понимаю, что проекция покажется странноватой — а могло бы такое ведомство быть учреждено у нас, в Армении? Нужно ли? И кто бы его возглавил? Кто бы там работал?
Допустим, что такое решение принято, давайте попытаемся ответить на  вопрос — кто бы им руководил? Человек, разумеется, должен быть толковый, позитивный, опытный, любимый народом, счастливый, наконец. В принципе, отдельно взятые эти свойства встречаются у многих людей. Но так, чтобы все сразу… Ну, допустим все же, что такой человек найден. А кто войдет в состав «ведомства благосостояния» и чем оно будет заниматься?
В принципе, в отдельности все министерства занимаются стимуляцией счастья в стране: кто-то дает образование детям, кто-то хлеб народу, кто-то зрелища остальным. Но вот народ какой-то непонятливый — радоваться не хочет. Несколько раз в год тратятся немалые средства на проведение всенародных праздников счастья, музыканты аж надрываются на сцене, все тротуары изрисованы детскими нетленками, а люди ходят почему-то хмурые, насупленные, негативные. «Народ у нас хороший — люди плохие», - шутят остряки. «Голос твой из тепленького места раздается», - по-армянски парируют патриоты. Но факт остается фактом — людям сложно сводить концы с концами, и тут не до радости. Им бы дай покритиковать. Вот, мол, государство столько денег тратит на фестивали, концерты с дорогими билетами, выставки и т.д., а не лучше ли на эти деньги построить новые дома для бездомных, поднять пенсии, зарплаты гуманитариям? Не понимают, недалекие, что все это для их же блага делается, для их счастья. Может, учреждение Министерства счастья могло бы как-то расставить нужные акценты, скоординировать все?
Давайте по порядку. Во-первых, надо раз и навсегда понять, что у нас — в стране поющих, гостеприимных и искренне кушающе-пьющих людей — счастье никоим образом не может зависеть от благосостояния. Сходите на Новый год к бедному сельчанину. Да он последнего барана зарежет, денег у друзей займет, только для того чтоб угостить, пускай и незнакомого ему, но Гостя. А чего далеко ходить-то? Весь год все только и говорят о долгах, о трудностях, но на дни рождения, на тот же Новый год готовы выложить последнее на стол, только чтобы не отличаться ни от кого — ни будом, ни толмой, ни оливье. Так что аргументация «нет благосостояния — не будет счастья» беспочвенна.
Вспомним послевоенные годы — и ВОВ, и Карабахской, и годы блокады. Мой дед, профессор консерватории, с утра преподавал в консе, затем стремглав мчался в училище, оттуда пулей домой, чтоб успеть позаниматься с детьми — как своими, так и учениками на дому, - затем, слегка перекусив, принимался за проверку работ студентов, дописывал «Учебник полифонии» для них же, умудрялся даже писать музыку, перманентно удаляясь в ванную, чтобы достирать детские пеленки, и в конце концов пару часов поспать перед новым днем — полным счастья, оптимизма и веры в светлое будущее. И тут совсем не важно, советский был строй, рабовладельческий или демократический.
Далее. Блокада, 90-е, слова «газ», «вода», «электричество», «связь» и многие надолго отошли в разряд архаизмов. Да, было сложно, холодно и голодно, но мы жили, даже в театры ходили и на концерты. И нигде б вы не услышали мотивации типа «цирка у нас и в жизни хватает — некогда нам». Мы не выживали — мы действительно жили! Вопреки. Вот! Это слово как нельзя точно описывает настоящий и, увы, единственный стимул нашего счастья. Живы вопреки — и счастливы. Воюем и побеждаем вопреки — гордимся. Создаем семьи и воспитываем детей вопреки — считаем гражданский долг выполненным...
Вернемся, однако, к первому вопросу: нужно ли нам Министерство счастья и кто его возглавит? Нужно, но возглавить его должен каждый: в своем доме, на своей работе, в кругу друзей… Опять потянуло утопией?  Ну и как быть? Как иначе наше «вопреки» использовать нам же на пользу — с максимальным кпд и минимальным уроном?..
…Может, и хорошо, что у нас нет Министерства счастья, что хоть ожидание возможного чуда на тот же Новый год не закатано в горизонт нехитрых помыслов министерского планктона, в их вкус и приоритеты. Может, пускай, как и раньше, все ограничивается дежурными отчетными концертами на центральной площади столицы, неизменными пегасами и козлами и прочим полетом нечеловеческой мысли. Так, конечно, не счастливее, но зато спокойнее. И все же. На правах потенциального кандидата на пост министра счастья, - а я, несомненно, приму его, хотя бы для того, чтобы тут же упразднить, - спешу донести свою до невозможности банальную и избитую «предвыборную платформу». Живите и радуйтесь жизни, веруйте в Бога, помогайте всем и не только близким, гуляйте с детьми — словом, делайте все то, что и делали, но с осознанием, что это и есть счастье и оно зависит лишь от вас, от вашего желания быть счастливым.

С наступающим вас Новым годом, Друзья!
Искренне ваш, наивный мечтатель, сам себе министр,




вторник, 20 декабря 2016 г.

“Они не подрезали мне крылья, а расправили их!”

     Карен Дургарян давно уже желанный гость во многих оперных театрах. Сотрудничество с зарубеж-ными коллективами не прекратилось, если не сказать стало более тесным и после того, как он вынужден был покинуть пост главного дирижера На-ционального Академического театра оперы и балета им.Спендиаряна. И не секрет, гастрольные турне Дургаряна активно обсуждались в артистической среде как во время его руководства оркестром нашего театра, так и после. Шутка ли — начиная с 2000 года более 200 концертов за пределами Армении! Он выступал в России, Италии, после чего был приглашен дирижировать в известные европейские театры — «Колизей», La Fenichi, Туринский, Лис- сабонский и т.д.
А недавно с большим успехом прошли концерты с Израильским филармоническим оркестром. Об этом и не только беседуем с заслуженным артистом Армении Кареном ДУРГАРЯНОМ.
В рамках восьми концертов в Хайфе, Тель-Авиве и Иерусалиме было представлено две программы: первая, посвященная 125-летию Прокофьева, — его кантата «Александр Невский», третий фортепианный концерт и увертюра «Любовь к трем апельсинам», вторая — произведения Прокофьева и Хачатуряна. К сожалению, израильские музыканты признались, что не очень часто исполняют произведения Хачатуряна — последний раз десять лет назад. Я же пообещал со своей стороны приложить максимум усилий для заполнения этого досадного пробела. Сейчас, когда я стал посвободнее, сделать это будет проще, равно как выступать — ведь раньше частенько приходилось отказываться от приглашений из-за занятости в Ереване…
— То есть с музыкальным миром Армении вас официально уже ничего не связывает?
— Ну почему же? Здесь мои коллеги, мои друзья. И потом я возглавляю Фонд содействия Оперному театру, и делаем мы немало — организовываем концерты для школьников, студентов, военных, выезжаем в марзы. То есть стараемся по мере возможностей заполнять те пустоты, которые, увы, до сих пор существуют. Разумеется, это и классическая музыка, но акцент будем стараться делать на творчестве армянских композиторов. Совмещать гастрольную жизнь с этой деятельностью, признаться, довольно сложно, но как только приезжаю домой, первым делом начинаю заниматься организацией здешних концертов. За этот год их было уже десять!
— Как на сегодняшний день оцениваете состояние Оперного театра?
— Мне сложно ответить на этот вопрос, так как, сами понимаете, я вне «кухни». Но потенциал был, есть и будет, он никуда не денется, ибо армяне — талантливый народ. Другое дело, что в обилии драгоценных камней легко не заметить те самые, на которые необходимо делать основную ставку, «поднимать». Талант — это хорошо, но одного таланта мало. Нам всем надо научиться правильно «шлифовать» и выгодно представлять свои «драгоценные камни» — вот над чем надо работать. Увы, проблема эта не нова…
— «В театре произошли структурные изменения, которые направлены исключительно на повышение качества творчества», — писали СМИ, и вот уже год прошел, как вы расстались с оперным оркестром...
— Понимаю, о чем вы. Упразднение позиций худруков, затем — «главных», и тогда, и сейчас мной было воспринято негативно. И не только мной. «Это все равно, что лишить футбольную команду тренера», — писал мой коллега Эдуард Топчян. Но все проходит апробацию временем, и вот мы видим, что не ошиблись: к примеру, решение упразднения тех же худруков, так сказать, «обезглавливания» театров было недальновидным, если не сказать губительным для нашего искусства. Не важно, кого именно «ушли» — факт остается фактом: восемь лет было выкинуто, потрачено впустую в результате неверных нововведений. Очень многое, что могло быть сделано за это время — не сделано. Мы потеряли восемь лет профессиональной работы, восемь лет человеческих жизней, ресурсов, и кто будет отвечать за эти ошибки?
Просто, на мой взгляд, была сделана попытка переставить акценты с худруков на чиновников, и она с треском провалилась. Поскольку не может человек, допустим, из МВД или кто-то, не имеющий отношения к искусству, руководить театром. Это серьезная профессия, которой у нас, увы, уделяется очень мало внимания — я имею в виду менеджмент и арт-продюсинг. У нас это носит какой-то прикладной характер, в то время как, скажем, в Италии театральному менеджменту более двухсот лет. Люди получают серьезное образование в этой сфере, проходят стажировки, «обкатки», чтобы потом работать у себя на родине, приносить пользу. У нас же почему-то бытует мнение, что бизнес есть бизнес, и неважно, в какой сфере: каждый мало-мальски разбирающийся в бизнесе может руководить и культурным очагом. Главное хватка — остальное детали.
…С другой стороны, насущной остается проблема ротации кадров. Я вспоминаю наш блокадный выпуск консерватории 90-х и вижу то, что происходит сегодня. 80 человек только нашего выпуска ныне работают в европейских коллективах. А каков процент приглашенных оркестрантов сегодня? Да, конфликт «отцов и детей» был всегда — с нашим «качеством» были не согласны наши «отцы», но сегодняшний конфликт совсем иного рода. Если у нас был уровень и свое видение, то сегодня о таковых говорить, увы, не приходится. Нам преподавали Будагян, Атаян, Пашинян, Оганесян и другие видные деятели культуры, и получить у них хотя бы «тройку» было огромным достижением. Надо было учиться, работать в поте лица — были горизонты, к которым надо было стремиться! То есть было качество, были педагоги и было совершенно другое отношение к искусству. А что мы видим сегодня? Ну не может студент 4-5 курса Консерватории играть так же, как и ученик музыкальной школы 4-5 классов! В итоге имеем то, что имеем…
— Каковы ваши ожидания от нового министра культуры?
— Ну, во-первых, нужно время, чтобы господин Амирян смог не только обозначить свое присутствие и отношение к культуре, но и, как говорится, развернуться, представить свое видение, приоритеты, и то, насколько это созвучно национальным интересам, пропаганде армянского искусства. Он один из достойных сынов Армении, и я его очень уважаю. Но лишь спустя пару лет мы сможем понять, насколько позитивными были те или иные изменения в сфере нашей культуры, осуществленные им. Разумеется, ему будет довольно сложно нести эту ношу на своих плечах, но, уверен, при активной поддержке знатоков, экспертов в сфере искусства и при слаженной четкой работе расцвет нашей культуры просто неминуем.
Далее, считаю недопустимым какого-либо рода монополизацию в той или иной сфере искусства. «Бастионы» клановых систем раз и навсегда должны рухнуть! Искусство — это воспитание человека, это его душа. Слушайте, если уж так хочется полноправно похозяйничать — продавайте сахар, торгуйте предметами народного потребления и т.п., а монополизировать свою душу я никому не позволю. Ступайте на рынок!
— Гергиев, Дурян, Чкнаворян, Карабекян… Система становится предсказуемой, не так ли?
— Не хочу сравнивать себя с этими выдающимися музыкантами, но, признаться, быть в одном «коллективе» с ними — престижно. Ну а если сегодня невыгодно, чтоб я работал и приносил пользу своей стране, то ради Бога — буду выступать за рубежом. Как говорится, «сам выбирай колор — сам и крась. А меня здесь нет!» Но я не собираюсь обижаться или тем более опускать руки — напротив, делаю надлежащие выводы и продолжаю свое дело. Благо недостатка в приглашениях извне у меня нет — до февраля будущего года график «забит», и дальше будет нелегче.
…Понятно, руководить несведущими людьми намного легче, потому и убираются профессионалы, умные, знающие люди. Но процесс этот, я уверен, обратим. Равно как однозначно то, что рано или поздно каждому придется отвечать за свои «художества» — кстати, это были мои слова год назад одному из фигурантов процесса моего смещения с поста главного дирижера Оперного театра. Но они просчитались — они не подрезали мне крылья, как кому-то казалось, а расправили их! Я свободен и в своем выборе, и в действии. И тому доказательством — деятельность нашего Фонда содействия театру, независимого от чиновничьего аппарата. Без ложной скромности скажу, мы делали и будем делать все, что в наших силах, во благо нашего искусства, во благо нашего Оперного театра — во благо будущего Армении.

Рубен Пашинян, «Новое время»

суббота, 10 декабря 2016 г.

Фильм “Землетрясение”: внутриармянские разборки

В ноябре в Ереване состоялась долгожданная премьера фильма Сарика Андреасяна «Землетрясение». О плюсах или минусах этой картины можно говорить, рассуждать, дискутировать, а можно и не делать этого вовсе. Но то, что это первый художественный фильм о страшной трагедии, постигшей Армению 28 лет назад, такого масштаба — факт неоспоримый. 
Почему за столько времени молчания фильм, снятый по инициативе наших соотечественников из России и поднявший столь больную тему для Армении, вызвал довольно неоднозначный резонанс? С одной стороны, бум, овации, более 12000 отзывов — в каждом из которых благодарность создателям фильма, чувства, потрясение. С другой — второй лагерь «дружащих против фильма» некоторых армянских режиссеров и не только, упреки, непонятное подсчитывание ляпов и даже бойкотирование просмотра фильма с «обоснованной патриотической» мотивацией типа «такой футбол нам не нужен: там герои русские, а армяне — мародеры». В этой связи вспоминается старый анекдот: «Фигня этот ваш Паваротти!» — «А когда вы слушали Паваротти?» — «А никогда! Мне Рабинович напел». Так чем объяснить такое отношение к картине — элементарная зависть несостоявшихся единиц? Неблагодарность? Недальновидность? Ведь слепому ясно, что в фразе “все картины Пикассо — мазня” о Пикассо не сказано ни слова, зато об авторе выражения — всё. Об отношении к происходящему, об отношении к критике: здоровой и не очень, о будущем продвижении фильма, о творческих планах и о многом другом беседуем с самим режиссером картины Сариком АНДРЕАСЯНОМ. 
Решив обратиться к столь болезненной теме, вы предполагали подобный резонанс?
— Признаться, и да, и нет. Мы были уверены, что этот фильм найдет отклик не только в сердцах наших соотечественников, но и среди тех, для кого, выясняется, спитакское землетрясение стало своего рода открытием. Мой народ, армянский народ, — в целом очень благодарный. 99% отзывов — слова благодарности, от которых даже у меня наворачиваются слезы, и этот поток писем не останавливается… Пишут лично нам, пишут в интернете… Практически на всех показах аншлаги… Но есть и этот самый, назовем условно, один процент пытающихся что-то углядеть, за что-то «пожурить». На мой взгляд, они выглядят довольно глупо, хотя бы потому что на данный момент они одни против миллионов, исходя даже из сухой статистики. Пускай это прозвучит несколько громко, но фильм уже в истории, желают они или нет, — хотя бы в силу того, что первый, и вызвал такой обширный резонанс. Признаться, пару раз я попытался прочитать критические статьи в адрес фильма, но сразу понял, что это пишут не зрители, а какие-то весьма сомнительные персонажи. Для меня важнее реакция аудитории, важнее, что люди в зале плачут, аплодируют, выходят молча… Я не снимаю кино для критиков, кинематографистов — я снимаю кино для зрителей! У меня очень хороший контакт с ними, я их чувствую. А мнение, извините, узколобых «профессионалов» мне неинтересно — если б я отталкивался всегда от их мнения, то был бы безработным. И вообще, мне не совсем понятно, что означает профессиональная критика. Могут быть прекрасные отзывы, но какой-то фильм мне может не понравиться, и это не означает, что мое субъективное мнение будет основополагающим. Это мнение, хоть и считающей себя профессиональной, но единицы на фоне большинства аудитории, имеющей обратное мнение. Возможно, этим кинематографистам тоже хотелось обратиться к этой теме, но не хватило возможностей, оттуда и непринятие того, что сделал кто-то другой и не так, как видят они. Но это опять же их частное мнение — профи они или простые зрители.
— А как же бойкотирование просмотра фильма?
— Это позиция русофобов. Мне не о чем с ними разговаривать. Я армянин, но не меньше люблю и Россию, я прорусский человек и очень благодарен как своей стране Армении, так и России. Можно сказать, я вообще фанат всего постсоветского пространства. Много где я побывал в мире, но нет на свете лучше места, чем Армения и Россия — говорю абсолютно честно! И именно момент братства, любви, поддержки в первую очередь нашел свое отражение в нашем фильме: когда вся страна, весь СССР, а потом и весь мир протянули руку братской помощи пострадавшей Армении: первыми подоспели грузинские врачи, потом Россия, потом остальные. Причем не будем забывать, что 15% населения того же Ленинакана составляли в тот момент русские, и присутствие в картине людей этой национальности, их потери, их горе — не меньшие, чем у всех пострадавших в катастрофе. И в этой связи мне очень неприятно, что есть люди в Армении, которые, «проанализировав» зачастую неувиденный ими фильм, пытаются мне сказать что-то плохое про русского человека. Когда на одной из пресс-конференций меня спросили «почему в фильме есть русские?», мне просто стало стыдно за спрашивающего, за его неосведомленность и неадекватную предвзятость… Почему никто из них не вспоминает, кто одним из первых приехал в разрушенные Ленинакан, Спитак, Кировакан? Рыжков! Сколько хорошего он сделал, скольким помог! Как помогла Россия и как продолжает помогать до сих пор!
— Многим не понравился в фильме элемент присутствия мародеров…
— А почему избегать этой темы? Да, были мародеры: и армянские, и приезжие. Все было. И в нашем фильме это показано весьма нежно и скромно. Потому что те истории, которые рассказывали нам очевидцы — реальные истории! — были просто ужасающие. А всякого рода претензии на предмет присутствия в фильме русских, потом — мародеров, это чистейшей воды провокация, попытка разжигания розни. Даже стыдно об этом говорить…
— Ну и, как говорится, «знаешь как лучше — сделай сам». А каково было участие Армении в создании фильма?
— Если говорить о деньгах — весьма незначительное. Порядка 1-2% от всего бюджета картины. В основном это частные инвестиции, деньги кинокомпании «МарсМедиа» и Российского фонда кино. Но неоценимым для всех нас было и отношение губернатора, и помощь полиции, и отношение простых людей, каждый из которых пытался быть сопричастным, оказать помощь в создании картины. Отдельно хочется отметить наших армянских коллег, друзей: Гранта Тохатяна — низкий ему поклон, Рубена Джагиняна и компании «ШАРМ», Микаэла Погосяна… Всем армянским друзьям — огромное спасибо!
— А как же Национальный киноцентр?
— Он вписан в титры — мы у них арендовали некоторую технику.
— Недавно началось довольно неприятное «заваливание» рейтингов, выставление «единиц» картине на сайте Кинопоиск.ру. Чем это объясняется?
— Это уже никак не связано с самим землетрясением, с Арменией — это отношение хейтерской молодежи к российскому кино в целом. Здесь аудитория от 18 до 23 лет считает, что все российское — плохое. Такая прозападная молодежь. Это своего рода антикультура, собираются на каком-то форуме, сайте, планируют «топить» кого-то, и в случае голосования 2-3 тысяч человек достаточно, чтобы серьезно «загасить» оценки любому фильма. В Армении этого не ощущается, но в России — весьма больная тема для режиссеров. Просто опускаются уже руки воевать с поколением, воспитанным каналам MTV и американскими журналами, открыто пропагандирующими ненависть к стране.
— Об успешности фильма говорят кассовые сборы. Какова статистика на данный момент?
— Около 2,2 млн долларов и, думаю, фильм соберет еще миллион-полтора. Итого, фильм, стоящий 3 миллиона долларов, как минимум окупится. В этой связи хочется заметить братии «патриотов-кинокритиков», что мы не ставили цели заработать на этом фильме, это не бизнес-проект. За три миллиона я могу снять блокбастер типа «Защитников» и иметь куда более серьезную в финансовом плане отдачу. Для нас была недопустима сама мысль заработка на ТАКОЙ теме, как землетрясение, унесшем жизни десятков тысяч людей, тем более — наших соотечественников. Можно сказать, проект «Землетрясение» — своего рода благотворительность. Это фильм про армянскую трагедию, про армянский народ, про Советский Союз, про взаимопомощь, человечность. Люди пишут, «простите, мы ничего не знали о произошедшем — теперь знаем, какой вы великий народ». Это самое важное: люди узнают о том, через что мы прошли! Поэтому нельзя мыслить исключительно категорией Армении, точнее, 2-3 кинематографистов. Кино в данном случае — это глобальный пиар страны.
— И все же горчинка осталась и повлияет на твой дальнейший выбор темы или возможен возврат к армянской тематике в твоем творчестве?
— У меня, признаться, фильмы запланированы на несколько лет вперед, и ближайшие года два, понятное дело, «отведены» под коммерческое кино: это и голливудский проект, и «Защитники-2», и «Бременские музыканты»… Но вот года через три, думаю, я вернусь к армянской теме. Меня всегда интересовали и история Тиграна Великого, и эпос “Давид Сасунский”, и 40 дней Муса-Дага, и много другое, на основе чего, я считаю, можно и нужно делать мощные прекрасные фильмы!
— Не так давно фильм был выдвинут на «Оскар», но не прошел отбора, так как был признан российским проектом, а не той страны, которая подавала заявку. Если, как вы сказали, деньги российские, то, выходит, «Оскар» не так уж и ошибся?..
— Да, фильм не прошел на «документальном уровне». По регламенту «Оскар» прав — творческий контроль над фильмом должны осуществлять граждане той страны, от которой он подается. Мы просто неправильно заполнили заявку — рядом с армянскими фамилиями надо было указать гражданство не только России, но и Армении. В итоге из 20 создателей фильма 13 «оказались» русскими, в то время как больше половины составляли армяне. Я не следил за процессом подачи заявки от Армении, но по идее человек, непосредственно занимавшийся этим, думаю, должен быть уволен.
— И тем не менее фильм продолжает свое триумфальное шествие и даже попал в лонг-лист «Золотого Глобуса». Каковы ожидания и что будет дальше?
— Ну на предмет «Глобуса» особенных иллюзий не питаю — ведь так уж повелось, что «Глобус» - это репетиция перед «Оскаром», так что в нашем случае, а также учитывая очень серьезных и мощных «сопер-ников», надежд, в общем-то, ника-ких. Вряд ли фильм пройдет в луч-шую пятерку.
Я не знаю точно, что ожидает наш фильм — скорее всего, будет примерно так, как я сказал выше: премьеры, сборы… Но одно радует особенно, и на это хотелось бы обратить внимание некоторых «благодарных» армянских коллег, критикующих картину: не прошел фильм в пятерку, но попал в топ-40 — из тысячи фильмов, а это уже большая победа. И не только моя, а армянского кино! Ни один армянский фильм не имел ранее таких кассовых сборов, не «заходил так далеко», как наше «Землетрясение» — огромный труд проделан, два года мы пиарим фильм, а по сути — свой народ. И этим достижением, дорогие коллеги, мы открыли дорогу для всех армянских кинематографистов — открыли, в принципе, дорогу армянскому контенту! И не понимать этого, отмахиваясь псевдопатриотическими доводами, означает как минимум обнаруживать свою высокопрофессиональную близорукость.

Рубен Пашинян, «Новое время»

понедельник, 5 декабря 2016 г.

"Большой вам русский шноракалутюн*!"

79 лет... страшные болезни, до этого 15 дней комы, опухоль, обмороки...
79 лет... и 3 часа замеча-тельного концерта с исполнением песен советских армянских компози-торов в Большом зале ереванской филармонии. "Большой вам русский шноракалутюн!"  так народный артист СССР Иосиф Кобзон завершил концерт, организованный по иници-ативе первой леди Армении Риты Саргсян, и за время которого ни разу даже не присел  лишь "отпустил" зрителей на 10-минутный антракт...
79 лет... "Я очень рад, что в Армении у меня много друзей, что много друзей армян во всем мире. Особенно горжусь званием кавалера ордена Святого Месропа первой степени и тем, что являюсь почетным гражданином Спитака, куда приехал сразу после землетрясения". Накануне годовщины трагедии 1988 года, певец еще раз вспомнил о том, сколько человеческих жизней унесла эта трагедия. В его исполнении прозвучала также песня «Боль моя, Армения!»  та самая, которую он спел впервые 28 лет назад в разрушенном Спитаке… А сегодня вместе с бывшим мэром Спитака Мурадяном Кобзон, как он отметил, "борется за то, чтобы построить там часовню".
79 лет... "Сегодня мы вместе с Ритой Александровной побывали в обновленном Гематологическом центре, где неизлечимые болезни делают детей взрослыми, а врачи делают все для их выздоровления. Меня там очень приятно удивила одна девочка, которую я сейчас  с радостью приглашаю на эту сцену",  сказал Кобзон. Девочка Ани из нового Центра исполнила песню со сцены Большого зала филармонии лично по просьбе "виновника" мероприятия. Надо заметить, микрофон во время всего ее выступления держал ни кто иной, как сам Иосиф Кобзон. "Я хочу, чтобы мы все пожелали ей здоровья",  сказал он. Вся выручка от концерта будет направлена в благотворительный фонд "Подари жизнь", который под покровительством первой леди занимается лечением детей больных раком.
79 лет … Перед исполнением песни Вано Мурадели, Кобзон поинтересовался у зрителей, знают ли они, что настоящая фамилия Вано Ильича  Мурадян? В ответ зал ответил не только дружным «да», но и предложил самому Кобзону стать армянином. "Ну тогда уже Кобзян…"  пошутил певец. 
79 лет... «Мне бы очень хотелось представить эту же программу в сопровождении симфонического оркестра и в Ереване, и в Москве, особенно — для молодежи, напомнить о творческом наследии прекрасных армянских композиторов, а кого-то, возможно, и только-только познакомить с ним…" Потом с улыбкой добавил: "Но тут уж, как писал Лев Толстой в своем дневнике, "ебж", что означает "если буду жив"... "
Крепкого вам здоровья, Иосиф Давыдович, и до новых встреч — в первую очередь, на юбилейном концерте в Ереване!

*"шноракалутюн" – по арм. "спасибо"