Фильм “Землетрясение”: внутриармянские разборки

В ноябре в Ереване состоялась долгожданная премьера фильма Сарика Андреасяна «Землетрясение». О плюсах или минусах этой картины можно говорить, рассуждать, дискутировать, а можно и не делать этого вовсе. Но то, что это первый художественный фильм о страшной трагедии, постигшей Армению 28 лет назад, такого масштаба — факт неоспоримый. 

Почему за столько времени молчания фильм, снятый по инициативе наших соотечественников из России и поднявший столь больную тему для Армении, вызвал довольно неоднозначный резонанс? С одной стороны, бум, овации, более 12000 отзывов — в каждом из которых благодарность создателям фильма, чувства, потрясение. С другой — второй лагерь «дружащих против фильма» некоторых армянских режиссеров и не только, упреки, непонятное подсчитывание ляпов и даже бойкотирование просмотра фильма с «обоснованной патриотической» мотивацией типа «такой футбол нам не нужен: там герои русские, а армяне — мародеры». В этой связи вспоминается старый анекдот: «Фигня этот ваш Паваротти!» — «А когда вы слушали Паваротти?» — «А никогда! Мне Рабинович напел». Так чем объяснить такое отношение к картине — элементарная зависть несостоявшихся единиц? Неблагодарность? Недальновидность? Ведь слепому ясно, что в фразе “все картины Пикассо — мазня” о Пикассо не сказано ни слова, зато об авторе выражения — всё. Об отношении к происходящему, об отношении к критике: здоровой и не очень, о будущем продвижении фильма, о творческих планах и о многом другом беседуем с самим режиссером картины Сариком АНДРЕАСЯНОМ. 

— Решив обратиться к столь болезненной теме, вы предполагали подобный резонанс?

— Признаться, и да, и нет. Мы были уверены, что этот фильм найдет отклик не только в сердцах наших соотечественников, но и среди тех, для кого, выясняется, спитакское землетрясение стало своего рода открытием. Мой народ, армянский народ, — в целом очень благодарный. 99% отзывов — слова благодарности, от которых даже у меня наворачиваются слезы, и этот поток писем не останавливается… Пишут лично нам, пишут в интернете… Практически на всех показах аншлаги… Но есть и этот самый, назовем условно, один процент пытающихся что-то углядеть, за что-то «пожурить». На мой взгляд, они выглядят довольно глупо, хотя бы потому что на данный момент они одни против миллионов, исходя даже из сухой статистики. Пускай это прозвучит несколько громко, но фильм уже в истории, желают они или нет, — хотя бы в силу того, что первый, и вызвал такой обширный резонанс. Признаться, пару раз я попытался прочитать критические статьи в адрес фильма, но сразу понял, что это пишут не зрители, а какие-то весьма сомнительные персонажи. Для меня важнее реакция аудитории, важнее, что люди в зале плачут, аплодируют, выходят молча… Я не снимаю кино для критиков, кинематографистов — я снимаю кино для зрителей! У меня очень хороший контакт с ними, я их чувствую. А мнение, извините, узколобых «профессионалов» мне неинтересно — если б я отталкивался всегда от их мнения, то был бы безработным. И вообще, мне не совсем понятно, что означает профессиональная критика. Могут быть прекрасные отзывы, но какой-то фильм мне может не понравиться, и это не означает, что мое субъективное мнение будет основополагающим. Это мнение, хоть и считающей себя профессиональной, но единицы на фоне большинства аудитории, имеющей обратное мнение. Возможно, этим кинематографистам тоже хотелось обратиться к этой теме, но не хватило возможностей, оттуда и непринятие того, что сделал кто-то другой и не так, как видят они. Но это опять же их частное мнение — профи они или простые зрители.

— А как же бойкотирование просмотра фильма?

— Это позиция русофобов. Мне не о чем с ними разговаривать. Я армянин, но не меньше люблю и Россию, я прорусский человек и очень благодарен как своей стране Армении, так и России. Можно сказать, я вообще фанат всего постсоветского пространства. Много где я побывал в мире, но нет на свете лучше места, чем Армения и Россия — говорю абсолютно честно! И именно момент братства, любви, поддержки в первую очередь нашел свое отражение в нашем фильме: когда вся страна, весь СССР, а потом и весь мир протянули руку братской помощи пострадавшей Армении: первыми подоспели грузинские врачи, потом Россия, потом остальные. Причем не будем забывать, что 15% населения того же Ленинакана составляли в тот момент русские, и присутствие в картине людей этой национальности, их потери, их горе — не меньшие, чем у всех пострадавших в катастрофе. И в этой связи мне очень неприятно, что есть люди в Армении, которые, «проанализировав» зачастую неувиденный ими фильм, пытаются мне сказать что-то плохое про русского человека. Когда на одной из пресс-конференций меня спросили «почему в фильме есть русские?», мне просто стало стыдно за спрашивающего, за его неосведомленность и неадекватную предвзятость… Почему никто из них не вспоминает, кто одним из первых приехал в разрушенные Ленинакан, Спитак, Кировакан? Рыжков! Сколько хорошего он сделал, скольким помог! Как помогла Россия и как продолжает помогать до сих пор!

— Многим не понравился в фильме элемент присутствия мародеров…

— А почему избегать этой темы? Да, были мародеры: и армянские, и приезжие. Все было. И в нашем фильме это показано весьма нежно и скромно. Потому что те истории, которые рассказывали нам очевидцы — реальные истории! — были просто ужасающие. А всякого рода претензии на предмет присутствия в фильме русских, потом — мародеров, это чистейшей воды провокация, попытка разжигания розни. Даже стыдно об этом говорить…

— Ну и, как говорится, «знаешь как лучше — сделай сам». А каково было участие Армении в создании фильма?

— Если говорить о деньгах — весьма незначительное. Порядка 1-2% от всего бюджета картины. В основном это частные инвестиции, деньги кинокомпании «МарсМедиа» и Российского фонда кино. Но неоценимым для всех нас было и отношение губернатора, и помощь полиции, и отношение простых людей, каждый из которых пытался быть сопричастным, оказать помощь в создании картины. Отдельно хочется отметить наших армянских коллег, друзей: Гранта Тохатяна — низкий ему поклон, Рубена Джагиняна и компании «ШАРМ», Микаэла Погосяна… Всем армянским друзьям — огромное спасибо!

— А как же Национальный киноцентр?

— Он вписан в титры — мы у них арендовали некоторую технику.

— Недавно началось довольно неприятное «заваливание» рейтингов, выставление «единиц» картине на сайте Кинопоиск.ру. Чем это объясняется?

— Это уже никак не связано с самим землетрясением, с Арменией — это отношение хейтерской молодежи к российскому кино в целом. Здесь аудитория от 18 до 23 лет считает, что все российское — плохое. Такая прозападная молодежь. Это своего рода антикультура, собираются на каком-то форуме, сайте, планируют «топить» кого-то, и в случае голосования 2-3 тысяч человек достаточно, чтобы серьезно «загасить» оценки любому фильма. В Армении этого не ощущается, но в России — весьма больная тема для режиссеров. Просто опускаются уже руки воевать с поколением, воспитанным каналам MTV и американскими журналами, открыто пропагандирующими ненависть к стране.

— Об успешности фильма говорят кассовые сборы. Какова статистика на данный момент?

— Около 2,2 млн долларов и, думаю, фильм соберет еще миллион-полтора. Итого, фильм, стоящий 3 миллиона долларов, как минимум окупится. В этой связи хочется заметить братии «патриотов-кинокритиков», что мы не ставили цели заработать на этом фильме, это не бизнес-проект. За три миллиона я могу снять блокбастер типа «Защитников» и иметь куда более серьезную в финансовом плане отдачу. Для нас была недопустима сама мысль заработка на ТАКОЙ теме, как землетрясение, унесшем жизни десятков тысяч людей, тем более — наших соотечественников. Можно сказать, проект «Землетрясение» — своего рода благотворительность. Это фильм про армянскую трагедию, про армянский народ, про Советский Союз, про взаимопомощь, человечность. Люди пишут, «простите, мы ничего не знали о произошедшем — теперь знаем, какой вы великий народ». Это самое важное: люди узнают о том, через что мы прошли! Поэтому нельзя мыслить исключительно категорией Армении, точнее, 2-3 кинематографистов. Кино в данном случае — это глобальный пиар страны.

— И все же горчинка осталась и повлияет на твой дальнейший выбор темы или возможен возврат к армянской тематике в твоем творчестве?

— У меня, признаться, фильмы запланированы на несколько лет вперед, и ближайшие года два, понятное дело, «отведены» под коммерческое кино: это и голливудский проект, и «Защитники-2», и «Бременские музыканты»… Но вот года через три, думаю, я вернусь к армянской теме. Меня всегда интересовали и история Тиграна Великого, и эпос “Давид Сасунский”, и 40 дней Муса-Дага, и много другое, на основе чего, я считаю, можно и нужно делать мощные прекрасные фильмы!

— Не так давно фильм был выдвинут на «Оскар», но не прошел отбора, так как был признан российским проектом, а не той страны, которая подавала заявку. Если, как вы сказали, деньги российские, то, выходит, «Оскар» не так уж и ошибся?..

— Да, фильм не прошел на «документальном уровне». По регламенту «Оскар» прав — творческий контроль над фильмом должны осуществлять граждане той страны, от которой он подается. Мы просто неправильно заполнили заявку — рядом с армянскими фамилиями надо было указать гражданство не только России, но и Армении. В итоге из 20 создателей фильма 13 «оказались» русскими, в то время как больше половины составляли армяне. Я не следил за процессом подачи заявки от Армении, но по идее человек, непосредственно занимавшийся этим, думаю, должен быть уволен.

— И тем не менее фильм продолжает свое триумфальное шествие и даже попал в лонг-лист «Золотого Глобуса». Каковы ожидания и что будет дальше?

— Ну на предмет «Глобуса» особенных иллюзий не питаю — ведь так уж повелось, что «Глобус» - это репетиция перед «Оскаром», так что в нашем случае, а также учитывая очень серьезных и мощных «сопер-ников», надежд, в общем-то, ника-ких. Вряд ли фильм пройдет в луч-шую пятерку.

Я не знаю точно, что ожидает наш фильм — скорее всего, будет примерно так, как я сказал выше: премьеры, сборы… Но одно радует особенно, и на это хотелось бы обратить внимание некоторых «благодарных» армянских коллег, критикующих картину: не прошел фильм в пятерку, но попал в топ-40 — из тысячи фильмов, а это уже большая победа. И не только моя, а армянского кино! Ни один армянский фильм не имел ранее таких кассовых сборов, не «заходил так далеко», как наше «Землетрясение» — огромный труд проделан, два года мы пиарим фильм, а по сути — свой народ. И этим достижением, дорогие коллеги, мы открыли дорогу для всех армянских кинематографистов — открыли, в принципе, дорогу армянскому контенту! И не понимать этого, отмахиваясь псевдопатриотическими доводами, означает как минимум обнаруживать свою высокопрофессиональную близорукость.

Рубен Пашинян, «Новое время»

«Дедушка Мороз, подари мне маму…»

«Труднее спектакля, чем выступление в качестве Деда Мороза перед ленинаканскими детишками на двадцатый день после землетрясения, у меня никогда не было. И не дай Бог… Камерный театр решил подарить пострадавшим детям новогодний спектакль, подарки, дабы как-то отвлечь от произошедшего — ведь дети остаются детьми, им необходим был этот Новый год.

Но в горсовете Ленинакана от нас отмахнулись, мол, не до этого сейчас. Что делать? Мы остановились на первой же улочке, где каким-то чудом уцелела елочка, украсили ее несколькими игрушками, и решили сыграть спектакль, точнее — моноспек- такль Деда Мороза, ребята не могли выйти из автобуса, всех трясло от увиденного. После первой же фразы ребенка, получившего подарок, о том, а не прочесть ли ему стишок, я понял, что мы не ошиблись, детям действительно нужен был праздник! Мы стали водить хоровод, и вскоре уже получившие подарки дети стали обращаться с просьбами к Дедушке — кто-то просил вернуть маму, кто-то папу, кто-то братика… Не знаю, как я это выдержал. Пару раз забегал в автобус, где сидела труппа театра, утыкался в плечо Ара Ернджакяна, плакал и снова возвращался к детям. Это было страшно, очень страшно… Сегодня я счастлив, горд и признателен организаторам за участие в фильме об этом времени. И это фильм не о том, как страшна смерть, а о том, как прекрасна жизнь!»

Наш собеседник — популярный актер, народный артист Армении Грант ТОХАТЯН.

— Как прошло «возвращение» в ту реальность и какова была реакция самих ленинаканцев, ведь сначала фильм снимался в Москве, а потом непосредственно в Гюмри?

— Конечно, было немного не по себе, что волей-неволей напоминаешь людям о той потере. В массовых сценах снимались сами ленинаканцы и надо отметить, что это, пожалуй, единственный случай, когда у всех были настоящие слезы. Эта боль останется со всеми нами навечно, но и нет на свете страны, которая избежала подобных трагедий. Думаю, не ошибусь, если скажу, что цель фильма более чем гуманна — рука помощи, протянутая тогда всем миром, помогла спасти тысячи жизней. И все народы, все люди это знают — как важно, чтобы была оказана помощь, когда ты попал в беду.

— Если не ошибаюсь, вы также тогда участвовали в спасательных работах?

— Да, 8 декабря мы, группой ребят, поехали в Ленинакан. Хотели принять участие в спасении наших соотечественников, но мы не были профессионалами, и наши возможности, умения были сведены к минимуму. И лишь когда прибыли группы профи-спасателей, удалось что-то сделать. Кстати, именно там и тогда я понял, что каждый должен заниматься своим делом: кто-то спасать, кто-то принимать решения, а кто-то ставить спектакли. Уверен, большинство наших бед сегодня именно оттого, что люди занимаются не своим делом: не должен каменотес принимать законы, а профессор вынужденно торговать на рынке. Нельзя требовать от деятеля искусства принятия каких-то судьбоносных решений на предмет культурной идеологии и т.п., он не специалист в этом деле. Я актер и могу принимать решения только на сцене, как мне представить персонаж. Это мое дело, этим я и занимаюсь. И Сарик Андреасян занимается своим делом! И вся труппа — участники проекта «Землетрясение» — настоящие профессионалы своего дела.

— Правда ли, что по окончании съемок ежедневно проходила минута молчания?

— Совершенно верно... После съемок всё на минуту затихало… Художнику-постановщику картины Давиду Дадунашвили удалось сделать, пожалуй, невозможное — создать образ того Ленинакана. Порой становилось не по себе, особенно по вечерам, когда я бродил по разваленным улочкам «Ленинакана»: люди в телогрейках согреваются у костров — все как в то кошмарное время. Изначально съемки проходили в Москве, для создания разваленного Ленинакана было выбрано уже определенное под снос, списанное  здание старого завода. Я представить не мог, чтобы человек, не побывавший в то время в зоне землетрясения, знающий лишь все по фотографиям и видеокадрам, смог так точно, досконально создать и передать обстановку тех дней…

Отдельно хотелось бы отметить, что изначально сценарий был написан моими старыми друзьями, участниками команды КВН «ШАРМ» Арсеном Даниеляном и Грантом Барсегяном. Идея понравилась Сарику, и вместе с Сергеем Юдаковым и Алексеем Гравицким был создан обновленный вариант сценария и воплощен в жизнь. Отдельно стоит отметить высокий профессионализм продюсеров проекта Рубена Дишдишяна, Арама Мовсесяна, Гевонда Андреасяна и Дмитрия Голубичного. И, конечно же, не могу обойти вниманием оператора Юрия Коробейникова и человека, который заряжал всё и вся своей харизмой, замечательного знатока своего дела, второго режиссера Алексея Смоляра. Безусловно, нельзя не отметить блестящую работу актеров: Микаэла Погосяна, Константина Лавроненко, Роберта Мелконяна и др. Всем участникам проекта персонально огромное спасибо!

— Наша беседа началась с воспоминаний Деда Мороза. Напомним, не одно поколение юных посетителей Камерного театра знакомы с Дедушкой Морозом Грантом Тохатяном. А как сегодня живется ему уже в статусе настоящего дедушки, несколько дней назад узнавшего о рождении своего полного тезки Гранта Арамовича Тохатяна?

— Я был в это время в Лос-Анджелесе. Самолет немного задерживался, и сын успел сообщить мне эту прекрасную весть перед взлетом, так что я взлетел вверх — как в прямом, так и в переносном смысле, — уже став дедом. Я помню, что чувствовал, узнавая о рождении своих детей — ощущения же при виде внука совсем другие! Один из моих друзей как-то сказал, что когда он взял на руки внука, стал больше любить своего сына. Золотые слова! Когда произошла наша встреча с Грантом Тохатяном-младшим, я стал смотреть на сына по-новому, с большим уважением и, разумеется, с большей любовью и признательностью стал относиться к невестке, настоявшей на том, чтобы внука назвали моим именем. Это великое счастье и великая ответственность. Мой сын Арам родился здесь, потом защищал границы своей страны, сейчас очередь перешла к среднему сыну Айку, он служит, подрастет маленький Грант и он пройдет этот путь. Мы сегодня обязаны сделать все, чтобы наши дети любили и жили в своей стране. Пускай уезжают учиться, овладевают новыми знаниями — это прекрасно. Но жить надо у себя дома, и мы, родители, должны сделать все для этого!

…Надеюсь, скоро состоится еще одно «рождение» — давно вынашиваю идею создания детского театра и детской драматической школы. Уверен, этот проект необходим как в плане подготовки будущих артистов, так и в целом — культурного воспитания наших детей. Да и я, признаться, уже в том возрасте, когда нужна своя сцена — периодическая смена сцен для своих спектаклей, аренда чужих залов ощутимо изматывает. Сегодня у нас уже есть договоренность с Домом культуры Каназа о предоставлении здания для реализации этих задумок. Уверен, средства найдутся — я уже успел «заразить» этой идеей своих друзей как в Армении, так и в диаспоре. И, даст Бог, скоро будем праздновать еще одно рождение — все вместе на новой сцене. Так что, до встречи!

Рубен Пашинян, «Новое время»