Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят... А заботит нас сегодня, как раз, отсутствие этой самой культуры. Замкнутый круг?.. О том, как выйти из сложившейся непростой ситуации, читайте в эксклюзивных интервью видных деятелей культуры Армении… и не только.

четверг, 27 декабря 2012 г.

Открытие Аллеи Звезд армянского джаза и нового музыкального клуба Yans Club

Под занавес уходящего года состоялось открытие Аллеи звезд армянского джаза и нового музыкального клуба Yans Club. Первыми заблистали звезды пионеров армянского джаза — создателя Государственного эстрадного оркестра Армении и его верного приемника — известных джазовых композиторов Артемия Айвазяна и Константина Орбеляна. Затем состоялось открытие Yans Club — музыкального клуба высокого класса, мьюзик-холла, оснащенного самым современным новейшим акустическим оборудованием и музыкальными инструментами — и, конечно же, роскошный концерт с участием Государственного джаз-оркестра Армении и звезд армянской эстрады. Ниже приводим впечатления некоторых гостей о состоявшемся мероприятии, а также небольшой “прогноз” относительно того, кто станет обладателем следующей джазовой звезды.

Левон МАЛХАСЯН, пианист:
— Этот объект сможет стать поворотным в истории года, задать планку, если его руководители будут строго и ревностно следовать выбранному направлению. Необходимость в концертных залах была в Ереване всегда. А сколько у нас было залов? Раз-два и обчелся. А тут аж около трехсот сидячих мест — это серьезный зал!
Что до следующей звезды, то это не прогноз, а закономерность — уверен, в ближайшем будущем появятся звезды Арно Бабаджаняна, Роберта Амирханяна, Мартина Вардазаряна, Степана Шакаряна, Ерванда Ерзнкяна... Всех тех, кто имел самое непосредственное отношение к джазу и остался верен ему до конца. А таковых у нас — действительно достойных! — немало. Значит, до всех дойдет очередь... Будем здоровы, и с праздником всех нас!

Александр ГРИГОРЯН, режиссер:
— Это уникальное событие в нашем городе, потому что оно как бы официально открывает всю систему взаимоотношений между джазовой культурой и нашим народом. ...Третьей звезды, думаю, достойны многие — покажет время. Но на данный момент, считаю, Мартин Вардазарян — достойнейшая кандидатура.

Мартин ВАРДАЗАРЯН, композитор: 

— Когда Стерн был в Москве, его спросили: “Как вы оцениваете Давида Ойстраха?” Он ответил: “Это второй скрипач в мире”. “Ну а кто же первый?” — переспросили его. “Первых много”, — ответил Стерн. В данном случае, я считаю, абсолютно правильное решение открыть звезды Артемию Айвазяну и Константину Орбеляну. А вот третьих-то как раз будет много...
О сегодняшнем празднике скажу, что это первое культурно-просветительское здание, которое будет служить повышению не просто музыкальной культуры, но и грамотности. И потом это первое культурное здание, построенное за последние 20 лет. Хочется надеяться, что впоследствии таких зданий станет намного больше.

Левон ИГИТЯН, архитектор:
— Третьей звездой будет звезда Арно Бабаджаняна. Тут и речи быть не может. Вообще тут будут звезды всех, кто внес свой незабываемый вклад в развитие армянского джаза — это и Роберт Еолчян, и Жак Дувалян, и многие другие.
Основную цель создания этого объекта вижу в переключении вектора на столичность, на возрождение столичного климата, культурного облика. Странное дело, раньше — в годы моей юности, — когда город был не так богат, как сегодня, он был намного духовнее. А сегодня выясняется, что даже духовная пища бывает “с нитратами”. Большинство ереванских клубов ориентированы, пардон, на обжираловку. А с этим клубом, уверен, начнется новый этап в культурной жизни города.

Ерванд ЕРЗНКЯН, композитор: 

— Открытие этого музыкального клуба я рассматриваю как лучший подарок нам и нашему городу — подарок судьбы! Армянский джаз, начавший свое триумфальное шествие еще в середине прошлого столетия, с обретением этого зала, уверен, поднимется на новые высоты. Не так уж у нас много концертных залов — тем более так профессионально оснащенных. Браво организаторам!
Касательно третьей звезды — думаю, таковой станет звезда Арно Бабаджаняна. Хотя вообще-то, считаю, она должна была быть второй.

Ну что ж, грех не порадоваться как за себя, так и за праздник, столь щедро подаренный городу. Побольше б таких... Кстати, о праздниках. Вчера был еще один светлый праздник армянского джаза — свое 67-летие отметил талантливый музыкант и милейший человек Левон Малхасян. 

“Горец от ума” поздравляет именинника с днем рождения, желает крепкого здоровья, бодрого духа и новых творческих взлетов!
 


суббота, 22 декабря 2012 г.

Валерий СААРЯН: "Все очень просто: надо пропагандировать хорошее кино!"



В Ереване, а затем и в Москве состоялась премьера картины "С Новым годом, мамы!" — продолжения нашумевшей картины Сарика Андреасяна "Мамы". Однако если предыдущий киноальманах состоял из восьми новелл, этот включает всего пять. Но каких! В одной из них в небольшом эпизоде снялся даже всемирно известный французский актер Ален Делон, недавно представший пред очи и ереванскому зрителю. Съемочную площадку с великим французом разделили такие известные артисты, как Ирина Розанова, Елизавета Боярская, Максим Виторган, Константин Крюков, а также резиденты "Камеди Клаб" Гарик Харламов, Виктор Васильев и Павел Воля. Фильм снят кинокомпанией Enjoy Movies, продюсеры фильма Георгий Малков, Сарик Андреасян, Гевонд Андреасян. Сопродюсер — директор кинокомпании AP Сinema Валерий СААРЯН, с которым нам удалось побеседовать незадолго до ереванской премьеры.

— Валерий, армянский зритель знает вас как продюсера Евы Ривас на "Евровидении", а также по конкурсам молодых исполнителей, периодически организуемых в Москве компанией "Армения Продакшн". Некоторые даже знают, что вы являетесь советником министра культуры и представителем Министерства культуры Армении в России. И вот теперь кино — как вы умудряетесь заниматься всем одновременно?

— Вы знаете, касательно советника Министерства культуры, это было, если мне память не изменяет, лет семь назад и продлилось около трех месяцев. Что характерно, как о своем назначении, так и о том, что более не являюсь советником, я узнал постфактум. Уж не знаю, хорошо это или плохо, не хотелось бы никак комментировать. Просто был тот период, когда Геворк Геворкян, который сейчас возглавляет Национальный киноцентр Армении, стал министром культуры, ну а я каким-то образом — его советником. И точно так же удивительно перестал им быть.
Что касается кино — это моя стихия. Четыре года тому назад у меня родилась идея снять картину о Комитасе. Я начал "вариться" в этой идее. Не хотелось быть сырым и делать какие-то дилетантские вещи, ну и потом я понимал ответственность, которую, в общем-то, собираюсь возложить на свои плечи. Я начал изучать, читать, вникать — словом, "вариться" в этом "котле". Длилось это порядка трех лет, и, слава Богу, мы за это время очень сильно продвинулись. Считаю, что если когда-то и смогу гордиться какой-то своей работой, которой я посвятил не просто время, но и душу, и сердце, то это будет картина о Комитасе. Рабочее название фильма "Пациент", начало съемок планируем в следующем году. В роли Комитаса предстанет небезызвестный Эдриан Броуди, на роль второго героя Пильмахера приглашен Дастин Хоффман. В картине снимутся также Жерар Депардье и Ален Делон. Вот такие достаточно интересные, талантливые имена, которые, думаю, покорят кинозрителя — как своим мастерством, так и представленной темой.

— Ну а как вы стали продюсером фильма "С Новым Годом, мамы!"?

— Так уж получилось, что мои друзья — партнеры, компаньоны, с которыми я общался неоднократно на тему Комитаса — увидели, как я активно этим занимаюсь, и предложили попробовать себя в качестве сопродюсера в картине "С Новым годом, мамы!" Будучи ярым пропагандистом первой картины "Мамы", я с удовольствием принял это приглашение. Картина состоит из пяти новелл, и пятая — парижская новелла, которая снималась во Франции — наша, то есть "Армении Продакшн", точнее AP Cinema. Для дебюта на кинорынке была придумана эта "завуалированная" аббревиатура. Мы организовали съемки в Париже, договорились об участии Алена Делона в этой картине, внесли некоторую, скромно говоря, маленькую лепту в историю создания этих новелл. Оценить нашу работу можно будет уже с 27 декабря, когда в кинотеатре "Москва" начнется публичный показ.

— В работе участвовало целое соцветие российских актеров. Понятно, чтобы продвинуть идею, сколь удачной она б ни была, нужна четко продуманная бизнес-составляющая, которая сможет обеспечить необходимый бюджет. Этим же вы, видимо, руководствуетесь в проекте "Комитас". По-вашему, привлечение известных людей — самый действенный способ продвижения кинопроекта?
  
— Все это взаимодополняющие факторы: правильно проведенный актерский кастинг, четко выстроенный маркетинг, актуальность картины, определенные вложения в историю создания картины... Нельзя выделять что-то одно, равно как и не уделять каждому из этих аспектов должного внимания. Это махина, в которой каждая шестеренка должна вращаться в четко заданном режиме. Конечно, сложно представить себе человека, который откажется от
просмотра фильма с участием звезды мирового масштаба. Но если фильм будет сам по себе не интересен, а может это быть по ряду причин — начиная от никудышного сценария, заканчивая бездарной работой продюсера, — то второй раз на эту картину никто не пойдет, и проект провалится. Мне очень нравится, что в этом смысле мы с компанией Enjoy Movies абсолютно солидарны. Это российская компания, созданная Сариком и Гевондом Андреасянами и Георгием Малковым. Кроме партнерских отношений, нас связывает давняя дружба, и я очень благодарен ребятам за то, что на протяжении этих трех лет они были моими верными советчиками и консультантами в киноиндустрии. Я считаю, на сегодня Enjoy Movies — одна из лидирующих и самых перспективных компаний на российском кинорынке.

— И в первой картине, и во второй все крутится вокруг мам. Когда же, наконец, очередь дойдет до пап? 

— Мы в своем кругу обычно шутим, что в Армении матриархат никто не отменял: несмотря на то что днем мужчины абсолютно честно занимаются решением всех вопросов, окончательное решение все же принимается женщинами, причем в разное время суток — последнее слово остается за ними. Но, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки, все остальное правда. Мама — это святое, мама — это хранитель очага... Хотя, думаю, очередь дойдет и до пап.

— Что скажете об армянских продюсерах. Вообще, как вы считаете, чего сегодня не хватает армянскому продюсерскому институту? В каком ключе он должен развиваться?

— Извините за резкость, но я считаю, что в Армении как на кинорынке, так и на телевидении и шоу-бизнесе, количество продюсеров ничтожно мало. То есть как бы людей, именующих себя продюсерами, пруд пруди. Но реально людей, которые имеют право таковыми называться, человек десять, не более. Остальные заполняют рынок второсортным (мягко говоря!) продуктом.
Продюсер, безусловно, должен устанавливать какие-то правила игры, ведь он, помимо привлечения средств на съемки картины, должен еще и эти деньги вернуть. Но вне зависимости, что ты снимаешь — клип для артиста, рекламный ролик или серьезное кино — главное в эту работу вложить душу. Вот это первая и самая главная составляющая. К сожалению, так уж получается, что сейчас общая тенденция сводится к тому, чтобы снимать попсу, или попкорн, не знаю, как угодно можно называть, и это становится очень выгодным. Попкорн вкусен лишь в момент его поедания, а в кино, как и в искусстве в целом, важно послевкусие. В данном случае его практически не остается. Думать не надо, напрягать мозги тем более, пришли, посмеялись, разрядились, ушли — завтра на работу...
Критиковать своих коллег из Армении я бы не стал по одной простой причине — есть среда, от которой никуда не денешься. Она должна развиваться пропорционально, гармонично. А это процесс трудоемкий и требующий немалого времени и терпения. Ну вот давайте устроим в Ереване показ "Острова" Лунгина. Сколько людей придет посмотреть? Уж точно резонанс будет далеко не тем, какого заслуживает эта гениальная, на мой взгляд, картина. И дело не в том, что ее не надо пропагандировать — наоборот, надо прививать все хорошее. А для этого — создавать среду. А сегодня армянское ТВ наполнено дешевыми сериалами. Это очень опасно, мы вскоре попадем в некий коллапс, когда поколение сменится, и в стране останутся люди, воспитанные на "сериальной культуре". Люди, не видевшие ничего иного со дня рождения, те, которым сериал был преподнесен как альма-матер. Люди, которым не было предоставлено возможности сравнивать, духовно обогащаться. И этот процесс можно остановить, лишь демонстрируя по ТВ хорошее кино, интересные передачи, пропагандируя и делая основной акцент именно на этом! Пускай будут попса и попкорн — от них никуда не деться. Но важно, в каких пропорциях по отношению к качественной продукции.

— И как же вы позиционируете картины "Мамы" и "С Новым годом, мамы!"?

— Лирические комедии, где в какой-то момент встает ком в горле, где хочется всплакнуть, а в какой-то момент появляется искренний смех, улыбка... порой тоже сквозь слезы. Кино, после просмотра которого ты как-то по-новому чувствуешь себя человеком, сыном, гражданином... Кино, которое не давит, но вместе с тем и не дает абсолютно расслабиться — скорее, наоборот, организует.

— Ну и напоследок о предстоящих планах...

— 10 января собираемся представить в Армении новую картину Enjoy Movies "Дублер" — это молодежная развлекательная комедия, а потом, я надеюсь, займемся "Пациентом".






среда, 19 декабря 2012 г.

«Египетские маски» Мартироса Сарьяна в новой «редакции» Андрея Гаврилина



В Доме-музее Мартироса Сарьяна состоялась уникальная презентация — была представлена восстановленная картина Мастера «Маски». Эта ответственная миссия была доверена прекрасному российскому художнику-реставратору из Научно-реставрационного центра им.Грабаря Андрею ГАВРИЛИНУ. Незадолго до начала презентации состоялась наша беседа с ним и директором Дома-музея Рузан САРЬЯН.

       «С первых же дней, как стала директором дома-музея Сарьяна, я столкнулась с серьезной проблемой сохранности работ Сарьяна, их плачевного состояния, — говорит она. — Кое-какие работы пострадали еще при жизни Варпета, когда в его мастерской прорвало отопление и залило работы темперой кипятком. Сарьян самолично пробовал их подреставрировать, но это ведь работа, которая так просто, на ходу не делается. И фактически с начала 60-х годов рука реставратора к этим работам не прикасалась. Тем не менее они очень активно участвовали на выставках и т.д.».

— Представленная сегодня картина «Египетские маски», или, как она более известна, «Большой восточный натюрморт», была написана в 1915 году. Какова ее история?

— Эта работа лично Сарьяном была приговорена к уничтожению: он ее разрезал, расчленил на части. Он находился тогда в глубочайшей депрессии. Его обвиняли в формализме, в том, что он продолжает традиции французской буржуазной живописи, — импрессионизме, постимпрессионизме. А самое главное — его обвиняли в безыдейности. Ну и вот под таким шквалом мерзкой критики Сарьян... решил убить свое любимое детище, разрезать огромное полотно на части, с тем чтобы использовать холст и на обороте писать другие работы.

— Но все же картину удалось спасти...

— Совершенно случайно в мастерскую Сарьяна зашел художник Ованес Зардарян — увидев на полу расчлененную работу, он остолбенел и в ужасе начал обвинять Сарьяна в том, что он не имеет права так поступать с тем, что уже ему не принадлежит, а является национальным достоянием. Сарьян, не перебивая, выслушал эту возмущенную тираду — ясное дело, ему было приятно, что кому-то еще его творчество небезразлично. Однако вскоре молодой художник от слов перешел к действиям: принес огромный картон из своей мастерской и наклеил на него расчлененные куски. Но все равно деформация была видна, а именно — стыки, места от гвоздей, царапины, осыпи, клей проступал жирными пятнами... Тем не менее в этом состоянии картина с 1949 года по наши дни участвовала на выставках. Недавно побывала в Пушкинском музее, там она была фактически осью экспозиции — было представлено 15 работ Сарьяна, произведения из музеев Армении. Понятно, нам было стыдно, что мы храним Сарьяна в таком плачевном состоянии. Возможно, мы не имели права вообще ее посылать на эту выставку, но я не могла отказать Антоновой (директор Пушкинского музея. — Прим. авт.) в ее выборе картины. В том же году картина побывала на другой, не менее интересной и важной выставке — «Неизвестный Восток России». А в Гронингене — музее современного искусства в Нидерландах — картина также имела большой успех...

— Ну и как же она наконец добралась до центра им.Грабаря?

— Еще в 2006 году мы пригласили из центра им.Грабаря Наталью Львовну Петрову. Она сделала диагностику работ темперы. Сарьян ведь учился в Москве и был по большей части в среде художников, писавших этой техникой. Так что выбор был не случаен: у российских специалистов имеется большой опыт в реставрации темперы именно начала 20-х. Что же касается самого центра, это действительно уникальная по своему реставрационному опыту российская школа. В частности, нам повезло с Андреем Гаврилиным — реставратором высшей квалификации!

— «Египетские маски» — первая ласточка?

— Нет, до этого из темперы были восстановлены «Персия» и «Натюрморт» 1916г. Эта работа итальянского реставратора Лучаны Белеотти и нашего молодого специалиста Айка Амирханяна — он проходил стажировку у Андрея Гаврилина в Москве.

— Андрей, а с чего началось ваше знакомство с Арменией?

— Поначалу оно носило весьма общий характер. Теперь же стало предметом изучения, преклонения, восхищения — в общем, Армения стала частью моей души. Я увидел здесь свои корни — опосредованно, через влияние Армении на Россию, на становление ее культуры. Да и в целом можно долго говорить о том, как Армения спасала Советский Союз, как она влияла на его творческую жизнь, на его творческий имидж как великой державы. Раньше никто этого как бы не замечал. Ну, жили себе все общей какой-то жизнью. Сейчас оказывается, что именно этот древний потенциал Армении, который был в этом народе, который был в том же Сарьяне, спасает и по сей день новые тенденции. В этой связи моя любовь к Сарьяну, вспыхнувшая уже после приезда в Армению, когда я увидел эту страну, поближе познакомился с людьми, — именно эта любовь повлияла на мой выбор по реставрации этой картины. Я ведь мог и отказать — по многим причинам: сложные технические условия, что-то можно делать в музее, что-то нельзя, что-то нужно обязательно проверять приборами, что-то требует еще более серьезного подхода...

— Но вы ведь не впервые в Армении?

— Да, я был здесь на практике в 1981 году. Связи у нас тогда со всеми республиками были очень тесные. Здесь даже стажировались зарубежные реставраторы и отмечали высокое мастерство наших специалистов именно потому, что в Союзе была научная школа, чего не скажешь о Западе. У них больше частные мастерские, основанные на каких-то именах, на каких-то растиражированных мастерских. У нас же все это было подчинено научному принципу организации — с симпозиумами, с собраниями, с постоянными обсуждениями. То есть открытость, информация, доступная широкому спектру...

— Это ваш первый контакт с армянской живописью?

— Нет, я уже неоднократно реставрировал картины Айвазовского. Но это совсем другое: там защитный слой, твердый пигмент. Все твердое, предсказуемое... Там было все гораздо проще, куда меньше хлопот. С Сарьяном же была проверка на прочность. Думаю, я выдержал ее достойно.

— Как проходила ваша работа над «Масками»? Все же восстанавливать «расчлененную» картину дело нелегкое...

— Основная сложность работы заключалась в технике Сарьяна, которая в данном случае вмещает в себя несколько техник. Ну, таков масштаб творца, понимаете, то есть где-то надо оживить акварелью, пустить такую «змеечку», где-то пройтись определенным тоном, чтобы он зазвучал более бархатно, где-то еще что-то. Он использовал смешанную технику: темпера, гуашь и акварель. Масла здесь нет. Но картина написана на холсте, и картина, написанная в 1915 году, пережила и свою личную трагедию: была разрезана на несколько кусков. Сейчас стыки, конечно, не видны. Но когда я ее впервые увидел, то понял, что реставрация будет очень тяжелая. Во-первых, холст был наклеен на картон необратимым клеем, задублен квасцами, во-вторых, живопись не будет защищена, из-за того что она еще и прописана акварелью. Напряжение было колоссальное, когда удалялись деформации. При такой работе нужно обязательно давать тепло, нагрев, давление... Словом, намучились. Но, слава богу, все прошло благополучно. Я считаю, эта реставрация — одна из моих самых тяжелых, самых крупных и самых нужных работ. Сарьян — один из моих любимейших художников, я всегда как художник стремился подражать ему. И после этого можно смело сказать, что жизнь прожита не зря. Это работа, которой я буду всегда гордиться, — хотя бы за одно лишь право быть причастным к творчеству великого Мастера.

суббота, 15 декабря 2012 г.

Карен АНАНЯН: "Разброс сегодня велик, но важно, как представить музыку"



Имя этого пианиста и композитора сегодня известно, возможно, не так широко, как того заслуживает. И уж совсем немногие знают, что своим успехом многие симфонические произведения других авторов, равно как камерные, хоровые, джазовые и даже песни отдельных исполнителей и т.д., во многом обязаны его замечательным инструментовкам и аранжировкам. Он представитель сравнительно молодого поколения армянского композиторского искусства, один из немногих, достойно идущих на смену своим учителям. 
       А недавно в рамках фестиваля армянского композиторского искусства "Чухаджянфест" состоялся вечер симфонической музыки, на котором молодежный оркестр Армении в числе остальных представил и его концерт для фортепиано, ударных и струнного оркестра.
Итак, сегодняшний гость "Горца от ума" — пианист и композитор Карен АНАНЯН.

— Карен, не думаю, что тебе часто приходилось писать автобиографию, и тем не менее давай по порядку — "родился, учился..."

— Ну, тут я вряд ли кого-то удивлю — все как у людей: родился, учился, работаю. Если более конкретно, окончил школу Чайковского, затем два факультета ереванской Госконсерватории — фортепианный и композиторский. Выступал как пианист — и соло, и с оркестрами... Потом стал писать музыку. Сначала были миниатюрки, потом покрупнее и т.д. За эти годы умудрился перепробовать много жанров, форм...

— Сложно было, наверное, в такой семье не пойти по линии искусства: мама — пианистка, папа — теоретик-педагог...

— И не только, папин папа — композитор, а мамин отец — саксофонист, стоявший еще у истоков Айвазяновского оркестра.
Однако надо отдать должное моим родителям: они никогда не пытались перекроить меня по своему образу и подобию, не ломали моей индивидуальности. Наоборот, я всегда чувствовал надежный тыл и уверенно шел вперед. Вообще, мне кажется, человек творческий — это как талант и работоспособность, так и родные, близкие люди, которые это ценят и помогают. Сначала родители, потом — жена, семья. Я счастлив, что рядом со мной сегодня женщина, создавшая все необходимые условия для спокойного и продуктивного творчества.

— Учитывая твой сегодняшний "разброс", можно сказать, что ты полижанровый, "синтетичный" музыкант?..

— Не думаю, что это самое удачное определение для композитора, претендующего на свой почерк. Школа, безусловно, важна — как профессиональная, так и "обкатка". Как бы ни хотелось вырулить на свою стезю, порой приходится заниматься и тем, что, возможно, не очень-то твое. Главное — не разбрасываться в профессиональном смысле и уметь представить все на должном уровне, профессионально — без дуракаваляния.
Я берусь то за симфоническое произведение, то за джазовое, то за камерную музыку, то аранжирую песни исполнителей... Ты прав, разброс велик, но важно, как ты представляешь музыку и что для себя выносишь из этого.

— Аранжировщик не мешает композитору — отнимая у него ценное время?

— Мне кажется, занятие аранжировкой — это не совсем та деятельность, о которой нужно кричать, писать на каждом углу. Я просто делаю свою работу, и не более того. А что делать? Суровые законы рынка — надо зарабатывать деньги. Несомненно, это отвлекает от создания собственных произведений. Сказать, что я стремился к этой работе всю жизнь, — так нет, хотя она и очень много мне дала, многому научила. Я не хотел бы позиционироваться исключительно как аранжировщик.

— А аранжировщик помогает композитору стать более собранным, организованным?

— Безусловно. Есть, конечно, люди, которым (как они считают) противопоказано "конвейерное" творчество. В моем же случае, когда от тебя ежедневно ждут новой продукции — аранжировок, новых произведений и т.д., расслабляться и размусоливать не особенно-то и получается. Отправляю детей с утра в школу и сажусь работать. Есть всего два часа? Значит надо за это время успеть сделать аранжировку или написать что-то новое. Со стороны, возможно, для кого-то прозвучит дико — творить в строго установленное время и в соответствии с заказом. Но жизнь показывает, что человечеством пока еще не придумано лучшего стимула для творчества. На мой взгляд, гаранты хорошей работы — заранее обговоренные срок, качество, оплата. А дальше уж дело сугубо индивидуальное — кто-то останется на уровне ремесленника, а кому-то талант позволит подняться выше и даже в рутине проявлять свой, ни с чем несравнимый почерк и профессионализм.

— Сколько сегодня есть аранжировщиков, работающих, как и ты, практически во всех жанрах?

— Увы, не так уж и много. В основном это представители старшего поколения — Мависакалян, Алтунян, Шакарян и т.д. А из молодых... затрудняюсь ответить. Не сочтите за нескромность, но порой мне кажется, что среди сверстников я "монополист"...

— Любая работа заслуживает уважения, но есть предложение, от которого ты смог бы отказаться?..

— Единственное, от чего я отказывался и буду отказываться — это так называемый "свадебный репертуар". Я ни в коей мере не хочу задеть чувств людей, занимающихся этим видом бизнеса. Но наступить и своей песне на горло я тоже не могу. Более того, считаю, сегодня именно с подобных площадок вещается наиболее низкопробная музыка. И, увы, никакой цензуры, никаких запретов... А этот уровень, к сожалению, формирует вкус и даже отношение к музыке в целом у широких масс. Мне кажется, это недопустимо.

— Тем не менее ты востребован практически во всех ереванских клубах и даже до недавних пор играл в клубе "Пионер"...

— Свадьба и клуб не одно и то же. Основная цель работы любого творца — доставить радость людям. Но не потакая зрителю, его вкусам и порой не высоким запросам (иногда на уровне инстинктов), а открывая для него новые миры, новые формы, ощущения, горизонты...
И потом мы затронули тему симбиоза аранжировщика и композитора. Но совсем забыли о пианисте, которому тоже бывает необходимо время от времени размять пальцы. А работа в клубах — прекрасная возможность совместить приятное с полезным. Самое главное — чтобы работа самому тебе доставляла удовольствие, ведь когда играешь без настроения и как бы из-под палки, это сразу чувствует зритель и вряд ли захочет послушать тебя вновь. А это нечестно по отношению к нему. И некрасиво.

— Ну и напоследок — о творческих планах...

— Недавно я возвратился из Германии, где получил Гран-при конкурса Radamisto-project. Надо было написать произведение для четырех тромбонов. После победы на конкурсе мне предложили написать и концерт для четырех тромбонов и оркестра. Это серьезный заказ.
Также есть договоренность с одним из наших исполнителей (имени пока не назову) оркестровать произведения, которые прозвучат на его ближайшем концерте.
...В преддверии же Нового года хотелось бы пожелать всем отвлечься наконец от тормозящих мыслей о конце света и заняться работой, творчеством, семьей и... С наступающим, друзья!
























суббота, 8 декабря 2012 г.

Сергей ФИЛАТОВ: "Бороться с национализмом целесообразнее, поддерживая культуру"


В цахкадзорском Доме творчества писателей Армении прошел I Литературный фестиваль молодых русскоязычных писателей Армении, организованный Фондом социально-экономических и интеллектуальных программ вместе с российскими литературными журналами "Дружба народов" и "Октябрь", Союзом писателей Армении и Обществом содействия благотворительности и меценатству им. Айвазовского. В рамках фестиваля состоялись мастер-классы под руководством известных писателей, творческие встречи, лекции российских литературоведов и филологов. Нам удалось побеседовать с президентом ФСЭИП, председателем Союза писателей Москвы, экс-главой администрации президента России Сергеем ФИЛАТОВЫМ.

— Сергей Александрович, какова ваша оценка фестиваля и представленных работ?

— Прекрасно, что процесс, как говорится, пошел. Но если честно, я несколько обеспокоен как количеством (мы изначально планировали объем в 400 авторских листов, а набралось всего 10), так и качеством произведений русскоязычной братии. В основном представлены миниатюры — крупных форм нет. Надеюсь, этот форум пошел ребятам на пользу, а встречи и мастер-классы с известными писателями положительно отразятся на их дальнейшем творчестве.

— Кто выступил в роли "менторов"?

— Забегая вперед, хотелось бы отдельно отметить очень быстро установившуюся теплую, я бы сказал, родную атмосферу на фестивале. Мастер-классы по прозе вели писатели Олег Павлов и Леонид Юзефович, а поэзию разбирали поэты Лев Оборин и Мария Ватутина — с ними же прошли  и творческие вечера. Состоялись также круглые столы на темы "Что произошло после разлома 90-х годов с литературой Армении и России?" и "Русский язык как культурный посредник", модераторами которых были писатели Наталия Иванова, Зорий Балаян и директор Института лингвистики РГГУ профессор Максим Кронгауз. В российской делегации были также главред журнала "Октябрь", литературный критик Ирина Барметова, главред журнала "Иностранная литература", литературовед и переводчик Александр Ливергант и исполнительный директор АНО "Институт перевода" Евгений Резниченко.
— На фестивале присутствовали и армянские писатели и поэты, представившие свои произведения в переводах. Немного непонятно: цель была ознакомиться с литературным процессом в республике в целом или пропагандировать русское слово?

— Пропаганда — неверное слово в данном контексте. Это же скорее обучение, встречи, обмен опытом и знаниями. А основная цель – ежедневно растущая необходимость восстановления утраченных связей именно посредством культуры. Ведь посмотрите, что происходит: на примере Северного Кавказа мы видим, как меняется отношение нашего населения ко всем тем, кто не является русским. Думаю, что главная причина состоит в том, что мы перестали интересоваться культурой и историей, да и попросту читать друг друга. В этой ситуации националистам проще всего противопоставить один народ другому. Бороться с этим, считаю, целесообразнее всего, поддерживая культуру друг друга.

...Сегодня нас, как маятник, качает из стороны в сторону. Объяснить и проанализировать причинно-следственные явления происходящих в стране событий — самая важная на сегодняшний день задача писателей. Сложная? Да! Но выполнимая.

...Если же говорить о патриотизме, то пока он, к сожалению, носит оттенок государственности. Только одними призывами с высоких трибун, красивыми словами о любви к родине нового поколения не воспитаешь — такие "разглагольствования" открывают дорогу в политику, науку, творчество людям бездарным. А таланты, личности с большой буквы, имеющие собственное мнение, собственный взгляд на решение острейших проблем общества, остаются "за бортом" неуслышанными. 

— Расскажите, как возникла идея учреждения вашего Фонда?

— В 2000 году у меня с двумя руководителями министерств — печати и культуры зашел разговор о молодой литературе. Было понятно, что тут полный провал: никто не интересовался молодыми писателями, никто не знал, чем они живут. Я сказал, что мой фонд возьмет эту проблему на себя — при условии, что будет финансовая и организационная поддержка министерств. Также я сразу заявил, что буду работать не с союзами писателей, а с толстыми литературными журналами. 12 литературных журналов федерального уровня вне зависимости от их политических склонностей дали согласие участвовать в этой программе.
Мы организовывали поездки представителей журналов в крупные регионы, они встречались с молодыми писателями. Уже в первый год у нас набралось около 220 заявок на участие в форуме молодых писателей, который с 2001-го ежегодно проходит в подмосковных Липках. Туда мы приглашаем около 150 авторов в возрасте до 35 лет. Неделю участники форума живут в пансионате, встречаются с крупнейшими писателями, экономистами, социологами.
Нам хотелось, чтобы ребята нашли площадку общения не только на форуме, но и вне его. Так и случилось. После того как форум обрел популярность и мы стали получать более 500 заявок каждый год, все общение между сессиями переместилось в интернет, на сайт sfilatov.ru. Потом стало ясно, что нужно отдельно организовать совещания для писателей Северного Кавказа и семинары по детской литературе.
Последние решили проводить в музеях-заповедниках наших великих русских писателей: в Ясной Поляне, Тарханах, Переделкине, Старой Руссе, Спасском-Лутовинове, Мелихове, Карабихе, Михайловском... Места, где жили классики, оказывают влияние на молодежь. На эти семинары можно пригласить больше детских писателей, чем на общие форумы. Приезжают молодые писатели и из России, и из-за рубежа. Нам очень важно, чтобы русскоязычная детская литература развивалась везде.

— Вы были одним из первых, кто отозвался в дни спитакского землетрясения, а потом — Карабахской войны. Вы также искренне поддерживали Армению в дни обретения ею долгожданной независимости. Уже тогда закралось подозрение относительно вашего происхождения, и вот "опасения" подтвердились — стало известно о ваших армянских корнях...

— Да, действительно, моя мама (фамилия ее была Арушанян) до замужества с семьей проживала в Тифлисе, затем в годы резни они бежали в Персию. Позже бабушка моя переселилась в Кировабад. Помню, они часто с мамой "шифровались", разговаривая по-армянски, что дико злило как меня и сестер, так и папу. Нам казалось, что они разговаривают исключительно о нас. Кстати, отец мой, Александр Филатов, тоже прошел нелегкий путь: воспитывался в детском доме, с 15 лет работал и потом уже стал известным поэтом.

— И напоследок, каков ваш прогноз на будущее молодых писателей? Что они получают?

— Во-первых, молодые писатели приобретают имя, и не только у нас, но и за рубежом. Они публикуются, у всех есть книги. Помимо того, что мы выпускаем "Библиотечку молодого писателя", у нас выпущено 120 книг. Мы каждый год выпускаем книгу лучшего писателя по итогам года — там все жанры присутствуют. Мы печатаем сборник критики, сборник поэзии, сборник детской литературы. Уже четвертый год выпускаются каталоги с лучшими произведениями, для того чтобы направлять наши издательства и наши библиотеки — на кого вообще ориентироваться, что печатать.

— И кто попал "в переплет" после этого фестиваля?

— Из прозы рекомендованы к печати рассказы Елены Шуваевой-Петросян, Ованеса Азнауряна, а также подборка миниатюр Рубена Пашиняна, Арменуи Сисян и Анаит Тадевосян. Поэзию представят Арусяк Оганян, Арутюн Овакимян, Елена Шуваева-Петросян и Эдуард Аренц. Ну что ж, в добрый путь, друзья!




четверг, 6 декабря 2012 г.

Армянские шараканы под «стальным куполом»



В Кармиеле, Хайфе, Иерусалиме и Тель-Авиве с большим успехом прошли концерты армянской духовной и камерной музыки в исполнении израильского камерного оркестра «Камерата» и певицы Анны Маилян. Дирижировал сам маэстро Арам Карабекян! Позже выступления окрестили «концертами под бомбами», а как и почему это произошло (да и не только об этом), — беседуем с одним из главных фигурантов, певицей, заслуженной артисткой Анной МАИЛЯН.

— Анна, так и напрашивается первый вопрос — ну как же тебя «угораздило»? 

— Я очень счастлива, что все именно так и произошло — на все воля свыше. Рада, что осуществилась моя давнишняя мечта — побывала в Иерусалиме... А все началось год назад, когда со мной связался менеджер израильского камерного оркестра «Камерата» Бен Шира. Он сообщил, что готовится концерт, посвященный музыке закавказских республик. Идея состояла в том, чтобы собрать на сцене музыкантов из Грузии, Армении и Азербайджана. Представлять Армению — исполнить с их оркестром некоторые армянские произведения — было предложено мне. Я, конечно, с удовольствием откликнулась на предложение сотрудничества, но сразу же отметила, что не представляю себе совместное исполнение армянских произведений с участием азербайджанских музыкантов.
       Спустя некоторое время стало известно, что азербайджанцев не будет, равно как и грузин, и в итоге было решено весь концерт посвятить исключительно армянской музыке. Концерт назвали «Между Кавказом и Араратом». Мы начали работать. Так как в моем «арсенале» уже были произведения Комитаса в обработке Рубена Алтуняна для голоса с оркестром, я сразу же предложила эту программу. Вскоре с огромной радостью узнала, что в качестве дирижера из Лос-Анджелеса приглашен Арам Карабекян. 

— Армянская диаспора тоже участвовала в этом? 

— Нет, инициатива была сугубо еврейская. Но я благодарна армянской общине, особенно армянской церкви и лично отцу Вазгену. Как только он узнал о концертах, сразу же связался с организаторами, попросил афиши, заставил даже Бена напечатать афиши на армянском. Благодаря ему о концертах узнали и побывали на них наши соотечественники.  

— Поговорим о «концертах под бомбами». Сама-то попала под «дымок»? Сирены слышала?

— После концерта в Хайфе я провела два незабываемых дня в Иерусалиме, после чего вернулась в Тель-Авив, где, не в силах забыть увиденное, целый день прорыдала от впечатлений. И вдруг... завыла сирена! Страшная! Все мы ринулись в коридор гостиницы, затем — в специальное убежище, где провели некоторое время, пока все не стихло. И так повторялось каждый день... Но в Израиле, надо сказать, непробиваемая система обороны, и жители спокойно продолжали сидеть в кафе, ходили по магазинам. То есть 10-минутная тревога и потом — как ни в чем не бывало...
А вот перед последним концертом в Тель-Авиве было пострашней. Сирена прозвучала несколько раз в день. Мы не знали, сможем ли до конца сыграть концерт. Бен вначале объявил, что в случае тревоги все должны будут спуститься вниз. Но, слава богу, все прошло прекрасно — видимо, наши шараканы помогли.

— А желания отменить концерты не возникало? Все же занятие не безопасное...

— Нет, концерты должны были состояться при «любой погоде». Никто не бежал, поскольку не сомневался в уникальности и мощи системы обороны. Надо сказать, жизнь в Израиле весьма продуктивно бурлит под «стальным куполом» — так они называют свою систему обороны.

— А как их зрители приняли армянскую музыку, в частности шараканы Маштоца?

— Неописуемо! В молитвах звучит имя Христа, но так как музыка потрясающая, тут уже им делать было нечего, кроме как принять и полюбить. Я даже слышала, как в гримерке музыканты в беседе признавались, что это нечто невероятное, новое для них, и вообще какое удовольствие исполнять Комитаса. Мы с маэстро были счастливы!
Надо сказать, когда мы еще вели переговоры с Беном, меня вдруг осенило, что можно в конце концертной программы исполнить и какую-то еврейскую песню. Вскоре мне прислали партитуру песни «Эли, эли» («Эли» — означает «мой Бог»). Автор слов — Анна Кшенеш, убитая в концлагере, а музыку написал Давид Зехави. Автор аранжировки — Одед Зехави, с которым мы очень подружились. Я, признаться, и не знала, что эта песня столь знаменита там. Когда запела, зал встал. Успех был колоссальный! 

— А каков израильский зритель — чем он отличается, скажем, от нашего? 

— Ничем — тот же критичный зритель, знаток хорошей музыки, причем в каждом городе по-своему. Хотя есть и отличительные особенности. Например, зритель в Кармиеле и Хайфе очень элегантный. Зритель в Иерусалиме душевный и теплый, а тель-авивский меломан очень эмоционален и в целом более активен...

— Есть договоренность на предмет будущих выступлений? 

— Да, конечно, мы уже вовсю работаем с Одедом Зехави. Он выслал мне новые песни, а вскоре и сам прибудет в Ереван. 

— Чьи произведения помимо шараканов прозвучали в Израиле? 

— В программу вошли произведения Арутюняна, Мирзояна, Мансуряна и Комитаса. После каждого произведения был шквал аплодисментов. Арам специально отобрал инструментальные произведения, которые не оставили бы зрителя равнодушными: «Шушаник» Мирзояна, отрывок из балета «Снегурочка» Мансуряна и «Симфониетту» Арутюняна.
...Обретя Иерусалим, я еще больше полюбила свою национальную культуру, ее невероятное богатство. Вот что должен понимать и ценить каждый армянин. Есть народы, давно утерявшие свои традиции и национальную культуру. Они довольствуются приезжими музыкантами. У нас же есть такое чудо — армянская национальная культура, древняя. Об этом нельзя забывать — наоборот, необходимо пропагандировать! 

— А что больше всего запомнилось в израильских гастролях? 

— Последний день! Арам уже уехал, и тель-авивские армяне решили устроить мне прощальный вечер: пригласили в старый город Яфо на берегу Средиземного моря — отобедать в потрясающем ресторане, где подают специально приготовленную и очень вкусную рыбу.
Сели в машину, едем — вдруг опять сирена! Остановились, вышли из машины, побежали в ближайшее здание. Оказалось это гостиница. Охранник занимался людьми, успокаивал, мы же армянами, встав в круг, решили прочесть «Отче наш». Молитва обрывалась, начинали заново, в общем кое-как договорили до конца. Молимся, а я смотрю в небо — со стороны Газы на Тель-Авив летят две бомбовые ракеты. В ту же секунду с этой стороны полетело что-то другое и «слопало» эти бомбы. Вот тогда я и поняла, что такое «стальной купол». Это было нечто. Через 10 минут все успокоилось, мы снова сели в машину и поехали в Яфо, где и как следует попировали... 

— А будут ли организованы в Ереване дни еврейской музыки? 

— Я думаю, это замечательная идея. Начало положено ими — теперь наша очередь принимать гостей!

четверг, 29 ноября 2012 г.

"Как тяжело и трудно стало жить на свете... Неправда! Мир прекрасен"



В Доме-музее Мартироса Сарьяна открылась выставка "Перед заходом солнца", посвященная 45-летию основания музея. В экспозицию включены последние работы Мастера (1968-1972 гг.) — 3 живописных пейзажа и 53 рисунка Сарьяна из фондов Дома-музея и собрания семьи художника. Незадолго до открытия нам удалось побеседовать с директором Дома-музея Рузан САРЬЯН.

— Чем обусловлено ваше решение представить именно этот период творчества Сарьяна?

— Действительно, наряду с известными работами, которые не раз выставлялись или находятся в постоянной экспозиции музея, посетители выставки увидят 30 рисунков Сарьяна впервые. А это значит, что их ждет встреча с незнакомыми и удивительными работами Мастера.
В экспозицию вошли произведения последних пяти лет жизни Сарьяна — с 1968 по 1972 годы, своеобразный итог его грандиозного творческого пути, который оборвался лишь за месяц до смерти. И поражает то, что в последних своих живописных работах Сарьян создает совершенно новые, несколько абстрактные пейзажи. В них продолжает ощущаться монументальная мощь и стремление художника к обобщениям, но в этом стремлении он достигает нового в своем искусстве космического звучания земных ландшафтов, увиденных им с какой-то непостижимой для землянина точки зрения. Неудивительно, что первым это постиг, стоя перед картиной Сарьяна "Земля", приехавший в 1969 году в Ереван космонавт и художник Алексей Леонов. Некоторые графические листы тех лет созвучны живописным работам и, возможно, могли бы послужить эскизами к целому циклу картин, похожих на последнюю "Сказку" (1971) Сарьяна, если бы у него было время на их осуществление...
Что же касается последних рисунков М.Сарьяна, то каждый из них как исповедь, как своеобразная кардиограмма его внутреннего мира. Это очень личная беседа художника с самим собой. Это философские размышления Мастера о жизни и смерти, о бессмертии души, о Вселенной. Удивляет техника исполнения, виртуозность штриховки, создающей выразительные эффекты движения, ритма, света и тени. Порой формы сведены к минимуму, к простейшим геометрическим объемам и очертаниям, как в случае с изображением Арарата, представленного в виде большой и малой пирамид.

— Как можно классифицировать рисунки, представленные в экспозиции?

— Рисунки 1968-1972 гг. можно разделить на четыре группы. К первой относятся те, в которых Сарьян продолжает развивать характерные для своего творчества темы и композиции. Они как бы навечно закреплены в памяти художника, его рука продолжает мастерски выводить контуры Арарата, писать всевозможные горные пейзажи с приютившимися в них селениями, пасущимися животными, буйволами, осликами, прекрасными деревьями, произрастающими в оврагах, ущельях или прямо на выступах скал.
Ко второй группе относятся рисунки, в которых Сарьян дает волю своим страхам, страданиям, разочарованиям, всему тому, чему не было места в его творчестве до 1970 года. Эта боль словно прорывается наружу, и Мастер создает чудовищ, пожирающих людей, страшного ощетинившегося пса или волка с оскаленной пастью, гиен или собак, готовых напасть и растерзать невидимого врага, или себе подобных — свисающих с ветвей дерева обезьян и людей. Ветер и сильный ливень, грозящий превратиться в потоп. Сам потоп, движущийся прямо на зрителя.
Третья группа — это рисунки-символы, такие как Арарат, напоминающий пирамиды, "Планета-цветок" со своим спутником; композиция со множеством глаз, лабиринты, таинственный лик женщины, проявляющийся на фоне сильно заштрихованного растительного фона; и уж совсем неожиданная головоломка "для человека умного и посвященного", которого в случае ее разгадки ждет материальное вознаграждение. Так пишет сам Сарьян на обороте рисунка.
Последнюю группу образуют рисунки, в которых Сарьян отождествляет себя и своих близких с деревьями. Среди них рисунок трех деревьев с заголовком "Катя, я и Лусик", затем еще два рисунка без названия, на которых вновь изображены три дерева в овраге или ущелье. К рисунку, где только одно большое раскидистое старое дерево, без листьев, засохшее, но красивое, мощное, так и напрашивается заголовок "Деревья умирают стоя". Возможно, таким деревом изобразил себя Сарьян в конце своей жизни. Интересен рисунок выстроившихся в ряд, разных по высоте кипарисов — они словно стражи на границе бытия и небытия, символы вечной жизни.

— Невольно вспоминается выставка "Древо жизни в искусстве Сарьяна", некоторые из этих работ можно увидеть и сегодня. Чем обусловлено то, что на многих представленных рисунках дерево находится близ храма или на фоне гор?

— В конце жизни Сарьян создал целый ряд фантастических работ, на которых изображены деревья. Они выполнены фломастером на бумаге. В некоторых из них Сарьян выстраивает три трансформации мотива древа в один смысловой ряд — дерево, храм, Арарат. И это тоже не случайно, ведь писал он многие из своих подобных работ в те годы, когда разрушались храмы, низвергались святыни, людей лишали веры и Бога. В самые тяжелые безбожные времена Сарьян оставался верен своим принципам, своим идеалам.
Возможно, когда-нибудь удастся собрать все работы Сарьяна, объединенные темой Древа, из музеев России и частных коллекций и сделать более полную выставку...

— Большинство рисунков не имеет авторских названий, что затрудняет их каталогизацию. Не так ли?

— Возможно, однако неправильно было бы навязывать зрителю придуманные нами названия, ибо они так или иначе будут носить субъективный характер. Безымянные рисунки Сарьяна дают волю воображению и фантазии зрителя, приглашают его к сотворчеству. 
При всем разнообразии того, что изображено на последних рисунках Мастера, их объединяет свет мудрого жизнелюба и философа. Это огромный мир, окунувшись в который, чувствуешь неиссякаемую позитивную энергию художника, создавшего в конце своей жизни еще одну сказку. 53 рисунка и 3 живописных шедевра неотделимы друг от друга и составляют единое целое, как мажорный аккорд, достойный великого творца.
...Есть и интересные послания-ребусы от Сарьяна. К примеру, на обороте одного из рисунков, как бы в назидание будущему поколению, он надписал: "Я создал этот рисунок для умного человека. Если этот умный человек найдет тебя, ты окажешь ему материальную помощь по мере его ума".

— Можно ли сказать, что эти работы Варпета в каком-то смысле пророческие?

 — Давайте сами попытаемся ответить на этот вопрос: посмотрите на этот рисунок, где свора бешеных псов рвется на гору Арарат, или посмотрите на драку бешеных псов, или лабиринт, из которого каждый смертный должен найти свой выход... Подход, интонация, да и жанровая стилистика, мягко говоря, не свойственная тому Сарьяну, которого все знают. Он предчувствовал... Когда возвели это огромное здание на улице Пушкина, которое скрыло от Сарьяна его любимый Арарат, он очень сильно переживал. Ведь он уже практически не выходил из дому, а не видеть Арарат для него было смерти подобно. Но даже в этом отчаянии он не переставал любить жизнь! Вот его строки из одного из последних писем Мариэтте Шагинян: "Как тяжело и трудно стало жить на свете... Неправда! Мир прекрасен. Все в движении. Точка и круг. Свет и тьма. Тепло и холод. Жизнь и смерть. Солнце!" Так будем же достойны памяти Мастера...