Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят... А заботит нас сегодня, как раз, отсутствие этой самой культуры. Замкнутый круг?.. О том, как выйти из сложившейся непростой ситуации, читайте в эксклюзивных интервью видных деятелей культуры Армении… и не только.

вторник, 29 июня 2010 г.

Продюсер Армен Амбарцумян, известный в кругу друзей как «Бурц», – пионер антрепризного театра в Армении. Человек, имеющий четкое видение современного театра и его места в обществе. Его взгляды могут кому-то показаться спорными, но он и не претендует на истину в конечной инстанции. Несмотря на внешнюю серьезность и замкнутость, он человек открытый и коммуникабельный. Будучи абсолютно не амбициозным, он, к примеру, мог спокойно в 1996 году расклеивать афиши в компании единомышленников накануне предстоящей премьеры «Хатабалады»,… продюсером которой сам и являлся. Между тем начало его трудовой биографии никак не было связано с театром.

– Армен, как произошло перевоплощение врача в успешного театрального продюсера?

– Дело в том, что я с детства обожал кино и театр. А в 70-х, в годы моей учебы в медицинском институте, это вообще был некий мир, альтернативный тогдашней серой действительности. На одной из популярных в ту пору «студвесен» ко мне подошли будущие коллеги по Камерному театру и предложили попробовать свои силы на театральной сцене. В воздухе витали новые идеи, новые подходы… Камерный театр стал тогда центром притяжения, как тогда говорили, передовой молодежи. Кстати, многие из популярных сегодня людей культуры являются питомцами Камерного театра. И я не исключение – пошел, увидел и… открыл для себя этот театр. А впоследствии – уже нечто куда большее.

– «Хатабалада», «Mea Culpa», «Ржавый ключик» – своеобразная дань тому времени?

– Отнюдь. Хороший спектакль должен быть созвучен своей эпохе – иметь эквивалентный код времени. Он должен проникать в самую суть и вместе с тем заставлять человека задуматься – о себе и времени, в котором он существует.
«Хатабалада» стала криком людей, возмущенных происходящим в стране и стремящихся вывести её из коматозного состояния. Стоит вспомнить, что это был за период – 1996 год – ранняя постблокадная оттепель…
Потом появился «Айбенаран». Многие дети зарубежных соотечественников не знакомы с армянскими буквами. Мы решили создать увлекательный музыкальный телеучебник, по которому они смогли бы осваивать азы армянской письменности. 9 фильмов – дело нелегкое. На каждую букву была написана специальная песенка, чтобы помочь ребенку лучше усвоить пройденный материал. Десять лет я работал на этот проект. А позже финансирование проекта продолжилось из кассы ставшей популярной в одночасье «Меа кульпы». «Айбенаран» не окупился и, думаю, не окупится никогда. Но факт остается фактом: мы это сделали и, самое главное, детям наш подарок понравился!
Далее с большим опозданием от намеченного срока появился спектакль «Ржавый ключик», который, как мы вскоре убедились, нуждается ещё в серьезных доработках…

- Эти спектакли были удивительно созвучны переживаниям и чаяниям жителей Армении…

- Да, но наш человек не учится на своих ошибках. Такое ощущение, что сегодня над городом нависло облако ненависти. Люди считают нормальным самоутверждаться за счет ошибок ближних, лицемерить и искренне ненавидеть друг друга.

– Да уж, деньги портят людей… А что они значат для тебя?

– Я один из первых бизнесменов в Армении. После перестройки, если помните, стали выдавать лицензии на право заниматься индивидуальной трудовой деятельностью. Первая была выдана именно мне, о чем я не без гордости до сих пор вспоминаю. Я одним из первых стал завозить сюда сигареты, бензин, муку…
Деньги… Я считаю, что их должно быть ровно столько, чтобы возможно было о них не думать. Мне деньги также необходимы для реализации своих замыслов.

– Все проекты вашей команды отличались определенной идейностью. В этой связи непонятно откуда взялся «Дон Жуан Авиа»... Иначе говоря, как вы дошли до жизни такой?

– После неудачи со «Ржавым ключиком» я понял, что люди не хотят напрягаться: жизнь и без того тяжела, а им ещё со сцены рассказывают, как у них всё плохо. Поэтому решили поставить смешной, неотягощенный спектакль – театр-бульвар... Хотите расслабиться? Пожалуйста! Хотите посмеяться вдоволь? Да ради Бога... Люди устали и хотят в театре развеяться. Дело в том, что я разочарован в нашем зрителе. Это уже совсем не тот зритель, для которого мы создавали "Хатабаладу". Многие приходят в театр, чтоб убить время. Вместо того чтобы стать чище, они мечтают поржать над собой – и чем низменнее шутка, тем лучше.

– В чем же, по-твоему, залог успеха театрального проекта?

– Театр часто сравнивают с храмом. Я старался претворять в жизнь проекты, которые действительно интересны людям. И наши аншлаги тому ярчайшее доказательство. Ведь даже самой гениальной пьесе грош цена, если она не вызывает интереса у зрителя. Театр, так же как и храм, должен жить! Я как человек верующий не приемлю пустых храмов.

– Разве не сложно искать в темной комнате черную кошку, особенно если ее там нет?

– Особенно если пытаться ее найти в некоторых гостеатрах, где наблюдается затянувшийся антракт. В их спектаклях лучше ничего не искать: ни кошек, ни себя. Виной тому инертное мышление, нежелание экспериментировать...
Главная проблема, конечно же, в тотальном кадровом кризисе! Спросите у любого школьника, хочет ли он стать сценаристом? Уверен, многие даже и не знают, что это такое. Вместо того чтобы открывать детям новые горизонты, мы подбиваем их протестовать против открытия русских школ. Друзья мои, да не только русские – у нас и турецкие школы должны быть! Мы должны выпускать квалифицированных специалистов не просто владеющих, но и думающих на этом языке. И чем шире и многограннее мы будем думать, а не просто болтать налево-направо, тем скорее решим свои проблемы.

– Продюсер и гражданин – это что-то новое...

– Раньше я намного сильнее ощущал себя гражданином Армении – хотел в ней жить и делал все возможное для ее скорейшего выздоровления. И сегодня, несмотря на разные искушения, я все равно продолжаю жить и работать в Армении. Хочется верить, что нашим разочарованиям когда-нибудь наступит конец.
Во всяком случае, мы прилагаем для этого все усилия. Скоро мы совместно с BOA FILM (Франция) начинаем работу над первым армяно-французским фильмом "Москвич – моя любовь". Об этом сообщается в письме министра культуры Франции и министра по делам Европы. Мы с французским коллегой продюсером BOA FILM Борисом Брише не исключаем также, что фильм может стать армяно-франко-немецким. Режиссер фильма – Арам Шахбазян. О чем фильм? Зрителю предоставится возможность вернуться в прошлое и вспомнить, в каком прекрасном мире он когда-то проживал. А после путешествия во времени вернуться в сегодня. И сопоставить, подумать...

пятница, 25 июня 2010 г.

Клаудия Кардинале – гостья "Золотого абрикоса!

VII Международный кинофестиваль "Золотой абрикос" откроется показом фильма Анри Верноя "Майрик". Как стало известно, кроме сына режиссера фестиваль почтит своим присутствием и исполнительница главной роли прославленная итальянская кинодива Клаудия Кардинале. Об этом – и не только – беседа с арт-директором фестиваля Сусанной АРУТЮНЯН.

– "Золотой абрикос" верен своим традициям. И много ожидается таких
юрпризов?

– Программа фестиваля в этом году, как и прежде, будет состоять из двух основных частей – конкурсной и внеконкурсной. Конкурсным фильмам предстоит соревноваться в трех разделах – "Международное игровое кино", "Международное документальное кино" и "Армянская панорама". Что же касается сюрпризов... Давайте не раскрывать все скобки сразу – скажу лишь, что церемонию открытия и закрытия международного седьмого "Золотого абрикоса" проведет обладатель золотой пальмовой ветви Каннского фестиваля 2010 года Серж Аведикян.

– Поговорим о самой программе фестиваля, о, так сказать, главных ее темах.

– Тему геноцида в рамках фестивальной программы "Международные документальные фильмы" продолжит нашумевшая картина немецкого режиссера Эрика Фридлера "Катастрофа", успевшая уже вызвать истерию в радикально настроенных турецких кругах. Кстати, в творческой группе фильма нет ни одного армянина, однако на протяжении всей картины не покидает ощущение, что ее снял армянин. Мы даже хотели провести специальный ее показ. Но автор настоял на том, чтобы фильм был показан именно в конкурсной программе. Качество его соответствовало нашим требованиям, и мы не отказали Эрику Фридлеру. Среди премьер также фильм турецкого режиссера Реха Эрдема "Космос". Он не имеет прямого отношения к геноциду армян, однако после его просмотра зритель все же ощутит эту связь – фильм практически полностью снимался в Карсе и проникнут особой атмосферой и настроением. Замечу, для этой конкурсной программы Британский совет в Армении установил специальный приз: фильм-победитель примет участие в бристольском кинофестивале.

– В одном из интервью вы сказали, что большинство фильмов конкурсной программы отражают особенность армянского этноса, увы, исторически разделенного...

– По большому счету целью фестиваля изначально являлось создание общего культурного пространства между Арменией и диаспорой. Ведь проблема самоидентификации культуры для любого народа – и мы не исключение – наиболее актуальна на рубеже веков. В силу исторических обстоятельств наш народ был разделен, но культура продолжала создаваться как тут, так и за рубежом. Корни этой национальной идентичности никуда не исчезли и в той или иной мере дают о себе знать: будь то режиссер, живущий в Бразилии, или его коллега, проживающий в Армении. В этом смысле фестиваль представляет собой уникальную платформу, уникальное, я бы сказала, кинопространство для общения армян-режиссеров из разных стран.

Но это одна сторона медали. Пытаться замыкаться в каком-то искусственном культурном армянском гетто и выделять себя – задача малоперспективная, особенно в двадцать первом веке, в эпоху глобализации. Армянское кино должно быть каким-то образом интегрировано в мировой процесс. И практика нашего фестиваля показала, что создать этот процесс, перенеся его сюда в неком локальном объеме, – вполне возможно. Влияние этого процесса на развитие армянской киноиндустрии довольно ощутимо.

– По какой приоритетной шкале отбираются фильмы?

– Признаться, в последнее время я как арт-директор фестиваля лишила себя привилегии высказывать свое подчас радикальное мнение о фильмах. Это незамедлительно влияет на дальнейший отбор, преференции и т.д. Фильм должен соответствовать высокой международной планке. И семилетний опыт фестиваля показал, что в наших международных программах присутствует лучшая продукция.

– Какие фильмы из армянской программы вам бы хотелось отдельно отметить?

– Картину Сурена Бабаяна "Не смотри в зеркало" и фильм Вигена Чалдраняна "Маэстро". Мне кажется, эти работы соответствуют заявленной планке и вызовут интерес среди членов жюри, критиков, гостей фестиваля.

– В "Ереванских премьерах" заявлен также фильм Карена Шахназарова "Палата N 6". Меж тем премьера этого фильма состоялась в Ереване прошлой осенью в рамках другого кинофестиваля.

– Трудно понять, из каких таких соображений гостем минувшего фестиваля фильмов для детей и юношества оказался такой, мягко говоря, не детский фильм, как "Палата N 6". ...На нашем фестивале есть несколько обязательных параметров для премьер. И главным из них является присутствие создателя на показе. Иначе мы просто не включаем такой фильм в фестивальную программу.

– Что еще ожидается из новинок?

– Среди ереванских премьер хотелось бы отметить "Мед" турецкого режиссера Семиха Капланоглу (главного призера берлинского кинофестиваля), "Взаимный визит" Кшиштофа Занусси и "Поэзию" корейского классика Ли Чан Дона, получившую в Каннах приз за лучший сценарий. Порадует нас своим присутствием и "Белым материалом" также представительница современного французского авторского кино Клер Дени. Яркой страницей кинофестиваля станет также традиционный ретроспективный показ фильмов всемирно известных режиссеров. В эту же фестивальную рубрику включена отдельная программа российских фильмов, посвященная 65-летию Победы в Великой Отечественной войне. Также в рамках фестиваля состоится региональный форум "Режиссеры без границ" с участием ведущих режиссеров мирового кино.

В рамках кинофестиваля состоится также музыкальный конкурс "Джаз-кино", организованный известным армянским джазменом Левоном Малхасяном. Фестивальными вечерами на площади Азнавура свою программу представят различные джазовые коллективы.

– Что вы пожелаете зрителям и каков девиз нынешнего фестиваля?

– Девиз у нас неизменен – "На перекрестке культур и цивилизаций". А зрителям искренне пожелаю найти возможность, время и, что немаловажно, желание посмотреть все фильмы фестиваля. Уверена, они того заслуживают.

четверг, 24 июня 2010 г.

Армянский фольклор и литература попали в переплет

Недавно состоялась презентация сборника средневековой литературы “Ты, вечная моя Армения”. Издан он в Москве по программе Межгосфонда гуманитарного сотрудничества “Классика литератур народов СНГ”. Занимается этой интересной и нужной серией издательство “Художественная литература”. Научный редактор нашего сборника — директор академического Института литературы доктор филологических наук Авик Исаакян. На подготовку было отпущено всего два месяца, тем не менее, составители уложились в авральные сроки. Одним из главных условий фонда было использование лишь переводов, сделанных в советское время, так что читателю предложены, можно сказать, хрестоматийные переводы В.Брюсова, В.Звягинцевой, Я.Хачатуряна, Л.Мкртчяна и других известных мастеров.

В сборник вошли эпические и средневековые памятники, сказки, а также жемчужины поэзии от Нарекаци до Саят-Новы. Книга обильно иллюстрирована, в частности, работами Ерванда Кочара, Акопа Коджояна и Мартироса Сарьяна (работы последнего предоставлены директором музея Варпета Рузанны Сарьян). Тираж 2300 экземпляров — они будут безвозмездно переданы образовательным учреждениям и библиотекам Армении.

— Авик Вигенович, сборник получился таким, каким вы его представляли...

— К сожалению, не совсем. Издательство не смогло договориться с сыном автора замечательного перевода поэмы Нарекаци “Книга скорбных песнопений” Наума Гребнева — он запросил невразумительно большую сумму. В результате около 200 страниц были заменены иными произведениями — в частности, сказками в довольно слабом переводе. Хочу подчеркнуть, что это решение издательство приняло, не посоветовавшись с нами. Иначе бы я непременно предложил им не менее талантливый и глубокий подстрочный перевод Нарекаци, сделанный сотрудниками Матенадарана — Маргарит Дарбинян и Леной Ханларян. Я не думаю, что они оказались бы столь несговорчивы... В конце концов, можно было договориться с В.Микушевичем или же с семьей Л.Миля — также переводившими “Книгу...” В итоге не только Нарекаци, но и все переводы Гребнева оказались вне игры. А это довольно-таки ощутимый пласт нашей литературы.
Но нет худа без добра. Издательство обещало, что в ближайшем будущем Нарекаци будет издан отдельной книгой. И скорее всего мы выберем для этого издания работу Маргарит Дарбинян и Лены Ханларян.

— Но это далеко не первый такой сборник — в чем его отличие от предыдущих?

— Армянская классическая литература на русском языке, конечно же, издается не впервые. В 1916 г. в Москве вышла широко известная брюсовская “Поэзия Армении”. Однако заслуга Брюсова была не столько в выработке типа антологии национальной литературы, сколько в переводах армянской поэзии. Верный своему основному переводческому принципу — быть максимально близким подлиннику, — Брюсов стремился воспроизвести подлинник во всем его национальном своеобразии.

Далее, в 20-х годах над изданием подобной антологии работали Карен Микаэлян и Погос Макинцян. Их в 1937-м расстреляли и работа над сборником была приостановлена, а “Сборник армянской поэзии”, составленный В.Кирпотиным и С.Шервинским, появился лишь в 1946 году.

Третий же двухтомный сборник, “Армянская классическая лирика”, вышел в 1977 году под редакцией Левона Мкртчяна. В него вошли работы Наума Гребнева, Веры Звягинцевой, а также другие совершенно новые переводы армянской лирики.

Нашей же целью было собрать в одном томе наиболее яркие образцы эпоса, поэзии, прозы, историографической литературы...

— Такая фундаментальная работа и такой небольшой тираж...

— По оценкам самого “Худлита”, “Ты, вечная моя Армения” — самый удавшийся из девяти изданных сборников. Более того — его пришлось переиздать из-за обилия заказов после парижской международной книжной выставки.

— Кому можно сегодня доверить такую трудную, ответственную и благодарную работу?

— Хорошие переводчики приближают века, а плохие — отдаляют. Работа по пропаганде армянской классической литературы “Худлитом” продолжается. Более того — скоро в рамках программы “Фольклор и литературные памятники СНГ” выйдут отдельными книгами сборники армянской литературы XVIII, XIX и XX веков.

Далее готовится антология литературы СНГ на русском и английском языках. От нас в сборнике будет представлен английский перевод “Книги скорбных песнопений” Томаса Самвеляна.

— Вышедший сборник и четверка планируемых книг представляют собой едва ли не полный курс армянской литературы для русских школ...

— Да, да, конечно, было бы хорошо откорректировать, дополнить и переиздать сборник в Армении. Но не только на русском, но и на армянском языке. Отличная мысль — я обязательно подам заявку для включения в план будущего года!

Иосиф Орбели: ученый, директор, блокадник и президент

Поездка президента Сержа Саргсяна в Санкт-Петербург на Международный экономический форум совпала с мероприятиями, посвященными 300-летию армянской общины в Северной столице России.

Президенты Серж Саргсян и Дмитрий Медведев приняли участие в открытии памятника академику Иосифу Орбели, одному из самых ярких представителей армянского Петербурга. Сто лет назад Иосиф ОРБЕЛИ (1887-1961) окончил Петербургский университет. 90 лет назад начал работать в Эрмитаже. Научные достижения и общественная деятельность потомка армянского княжеского рода правителей Сюника Орбелянов хорошо известны. Гражданский подвиг Иосифа Орбели и вовсе стал хрестоматийным.

В годы Отечественной войны он остался в осажденном Ленинграде и вел отчаянную борьбу по сохранению коллекции Эрмитажа. После войны он руководил восстановлением музея.

Иосиф Орбели был смелым и решительным человеком и в жизни, и в науке. Смелость его порой доходила до дерзости. Так, в самый разгар сталинских чисток-репрессий он получил указание из НКВД немедленно представить список сотрудников Эрмитажа, имевших дворянское происхождение. Орбели составил список и отправил его по нужному адресу. Первым в списке стояло его имя. Больше Эрмитаж не беспокоили. Таких историй о славном Иосифе Орбели немало, их помнят до сих пор. Ныне покойный писатель Ашот АРЗУМАНЯН был одним из первых, кто исследовал биографию ученого. Его недавно переизданный очерк (публикуется ниже) вошел в сборник “Арагац”, героями которого явились деятели армянской науки и культуры.












1946 год, Нюрнбергский процесс военных преступников. Вот по вызову советского обвинения сын Армении, академик Орбели, выступает свидетелем варварских обстрелов города Ленина.

— Я — Орбели Иосиф, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вызванный в качестве свидетеля по настоящему делу, перед лицом Суда обязуюсь и клянусь говорить Суду только правду обо всем, что мне известно по настоящему делу.

Взгляд Орбели скользнул по скамье подсудимых, на мгновение задержался на Геринге — ведь именно Геринг подписал план полного уничтожения Ленинграда...
— Скажите, пожалуйста, свидетель, — спросил представитель советского
обвинения, — какую должность вы занимаете?

— Директор Государственного Эрмитажа.

— Ваше ученое звание?

— Действительный член Академии наук Советского Союза, действительный член Академии архитектуры Союза ССР, действительный член и президент Армянской Академии наук, почетный член Иранской Академии наук, член Общества антикваров в Лондоне, член-консультант Американского института археологии и искусств.
— Находились ли вы в Ленинграде в период немецкой блокады?

— Находился.

— Известно ли вам что-либо о разрушениях памятников культуры и искусства в Ленинграде?
— Известно.

— Не можете ли вы изложить Суду известные вам факты?

И свидетель обвинения академик Орбели, директор Государственного Эрмитажа, возвысил свой голос для того, чтобы поведать Международному трибуналу о том, что никогда не будет забыто советским народом.

“Академик выступил на свидетельской трибуне, как прокурор”, — писала газета “Правда” об этом дне судебного разбирательства. А академик Орбели приводил только факты. Он назвал число снарядов, выпущенных по Эрмитажу фашистскими артиллеристами, он назвал число бомб, сброшенных на Эрмитаж немецкими летчиками. Он говорил о снаряде, который ранил гранитное тело одного из атлантов Эрмитажа, он говорил о снарядах, которые рвались в залах Эрмитажа, он говорил о фугасной бомбе, которая погубила в музейном здании в Соляном переулке немало уникальных экспонатов музея. Он перечислил затем архитектурные памятники, пострадавшие в Ленинграде от артиллерийских обстрелов и авиационных бомб, рассказал о руинах, которые видел в Петергофе, Пушкине, Павловске. И вновь говорил об Эрмитаже:

— Преднамеренность артиллерийского обстрела Эрмитажа для меня и для всех моих сотрудников была ясна потому, что повреждения причинены музею не случайным артиллерийским налетом, а последовательно, при тех методических обстрелах города, которые велись на протяжении многих месяцев...
Адвокаты пытались оспорить показания свидетеля Иосифа Орбели.
— Достаточно ли велики познания свидетеля в артиллерии, чтобы он мог судить о преднамеренности этих обстрелов? — спросил адвокат, защищавший военных из гитлеровского генерального штаба.

— Я никогда не был артиллеристом. Но в Эрмитаж попало тридцать снарядов, а в расположенный рядом мост всего один, и я могу с уверенностью судить о том, куда целил фашизм. В этих пределах я артиллерист! — ответил свидетель.
Таким был Иосиф Орбели. Что бы он ни делал, и в большом, и в малом он оставался страстным патриотом, глубоким исследователем и человеком.
Результаты его раскопок на армянской земле заняли почетное место в археологической и исторической науке.

Природой одаренный щедрым и многообразным талантом, он делал все ради науки, как подлинный ученый и как организатор научной деятельности сотен и тысяч научных работников.

Кто не знает в Ленинграде крупнейший музей мира — Эрмитаж? Он играл роль воспитателя людей разных поколений и специальностей. Екатерина II, заложившая основы картинной галереи будущего Эрмитажа, говорила: “Этими картинами любуются мыши и я”. В последующие годы Эрмитаж стал несколько доступнее, но только для избранных.

В советское время Эрмитаж стал подлинно народным музеем. Но эта перестройка произошла не сразу. Потребовались долгие и трудные годы для превращения придворного музея в музей, доступный широким массам. Его залы были широко открыты для показа культурного наследия тех народов, которые не считались в то время ведущими в мировой культуре. Это были народы Востока. Отдел Востока был создан благодаря кипучей энергии Иосифа Орбели, благодаря его чуткому пониманию запросов современной жизни.

У Орбели были помощники среди его друзей и многочисленных учеников, но он был душой этого отдела, его организатором. Постепенно роль центра изучения востоковедения в Ленинграде стала переходить к Эрмитажу. Открытия выставок, посвященных культуре народов Востока, особенно разделов, относящихся к народам советского Востока, превращались в научные праздники. Не случайно культурные празднества народов СССР проводились при энергичном участии И.Орбели в стенах Эрмитажа: юбилеи Пушкина, Шота Руставели, эпоса “Давид Сасунский”, а в годы войны — юбилеи Низами и Навои. Эти юбилеи делали Эрмитаж центром дружбы народов, местом сбора и учебы молодых ученых разных национальностей.

Бывавшие у Иосифа Абгаровича в Эрмитаже могли видеть его занятым одновременно и крупными делами государственного и международного значения, и “мелочами музея”. В этом была замечательная черта характера директора — внимание и к большому, и к обыденному. Недаром Орбели знал всех служащих Эрмитажа и дружил со многими из них. Он был патриотом своей родной Армении, но ему всегда была чужда национальная ограниченность, пренебрежительное отношение к достижениям культуры других народов.
В дни тяжелых испытаний советского народа Орбели оставался на боевом посту. Во время финской войны в Эрмитаж приезжали бойцы с фронта, чтобы отдохнуть, встретить друзей, увидеть галерею Героев Советского Союза, устроенную в одном из помещений Эрмитажа; хотя по пышности и блеску она значительно уступала прославленной галерее 1812 года, но ее значение для поднятия боевого духа армии было очень велико. Этим же целям содействовала и большая выставка великолепных картин, собранных из различных музеев страны, отражающих героическое прошлое русского народа.

В первые грозные дни войны Орбели проявил себя истинным патриотом. В кратчайший срок была организована эвакуация наиболее ценных сокровищ Эрмитажа, причем вместе с музейными коллекциями были увезены и такие бесценные сокровища Академии наук, как рукописи Ломоносова и библиотека Пушкина. Сам он остался в Ленинграде и руководил охранными работами, перенесением оставленных музейных ценностей в надежные хранилища. В тяжелые дни блокады вел большую общественно-политическую работу, постоянно выступая в воинских частях перед солдатами и офицерами и по радио.
Борис Пиотровский, тогда еще молодой ученый Эрмитажа, разделивший все тяготы блокады, вспоминает: “В ночь на 1 января 1942 года Иосиф Абгарович был приглашен в Радиокомитет для выступления. Я провожал его. Помню, как в холодных, промерзших комнатах Радиокомитета сидели прибывшие с фронта солдаты, рабочие ленинградских заводов, а гостеприимные хозяева могли угостить их только кружкой кипятка... Но эта тяжелая обстановка только воодушевляла крепких духом людей. Иосиф Абгарович произнес замечательную речь, которая, к сожалению, не сохранилась в записи. Он выступил после летчика, протаранившего вражеский самолет над Ленинградом, и перед рабочим, который рассказывал о том, как их завод выпускает танки для фронта.
После митинга мы возвращались с ним ночью в Эрмитаж. Начался артиллерийский обстрел, и мы попали в вилку разрывов снарядов. Но Иосиф Абгарович был на таком большом подъеме, что не утратил своей бодрости и веселости и уверенно шел под звуки разрывов снарядов, не обращая на них никакого внимания.

Внутри Эрмитажа он организовал большое бомбоубежище, в котором жили научные сотрудники многих учреждений города. В противопожарной комнате Эрмитажа не затихала научная работа. Писались научные труды, делались переводы восточных стихов, расписывались фарфоровые изделия на восточные темы, и во всем этом Иосиф Абгарович постоянно принимал организующее участие. Все знают, какое большое значение для работы имеет спаянный коллектив. Директор Эрмитажа сумел организовать дело так, что Эрмитаж продолжал жить полной жизнью. Вокруг него стали объединяться другие учреждения. В самые трудные дни, когда была опасность, что враг может прорваться в город, Орбели не покинул Ленинград. На настоятельные предложения выехать, на предложения, граничащие с приказом, Орбели ответил решительным отказом и добился от Военного совета разрешения остаться в Ленинграде до окончания охранных работ.

В дни сильных бомбардировок Ленинграда Эрмитаж спасал до двух тысяч человек, постоянно там живших. Кроме убежища для сотрудников Эрмитажа и их семей было устроено убежище и для работников других учреждений. Там жили архитекторы, сотрудники Академии наук, Академии художеств, Медицинской академии, артисты и режиссеры театров. Особые убежища на 240 мест были отведены детям и старикам, которых не успели эвакуировать из Ленинграда. Все бомбоубежища были устроены силами работников Эрмитажа.
Зимой 1941/42 года почти весь Балтийский флот находился на Неве. Моряки кораблей были лучшими друзьями не только Эрмитажа, но и самого Орбели. Они провели с ближайшего корабля свет в госпиталь Эрмитажа, где лежали ослабевшие сотрудники музеев. Моряки провели освещение и в комнату Иосифа Абгаровича, постоянно предоставляли музею рабочую силу...”

После завершения охранных работ Орбели в апреле 1942 года выехал в Ереван для выполнения своих обязанностей председателя Президиума армянского филиала Академии наук СССР. С присущей ему кипучей энергией он принялся за большую научную и организационную работу.

Это было временем расцвета Орбели-ученого. Все те, кто встречал его в это время в Ереване, видели его окруженным людьми разных профессий. Он постоянно встречался с Аветиком Исаакяном, Мартиросом Сарьяном, Дереником Демирчяном. Всем памятна та энергия, с которой еще в дни войны первый президент взялся за организацию Академии наук Армянской ССР.

Сразу после войны Орбели вернулся в Ленинград, в свой Эрмитаж, и с новой силой взялся за восстановление музея и развертывание прежних и новых экспозиций.
Многим знакомо то тяжелое чувство, какое испытываешь при падении могучего, древнего дуба в лесу. Смерть академика Иосифа Орбели в 1961 году вызвала у всех глубокую душевную боль. Память моя воскрешает многие наши встречи и беседы, строки моих записей после посещения дома 32 на Дворцовой набережной в Ленинграде, когда хозяин квартиры пять был еще жив.
...Я вновь в этой квартире. Книги, книги и еще раз книги — самые почетные и драгоценные обитатели дома Орбели. Стоило только хозяину дома начать разговор на какую-нибудь интересную тему, он с юношеской горячностью отстаивал свои взгляды, подкрепляя доводы различными источниками. Книги у Орбели всегда были в действии, в отличие от иных ученых, у которых они покоятся в плотно заделанных стеллажах, шкафах-саркофагах, безмолвно коротая свой век.

Даже вдали от своей родины — Армении — Иосиф Абгарович всем сердцем был связан с армянской наукой и очень многое сделал для ее процветания. Сотрудники, работающие в архиве ученого — люди самых различных специальностей, — показали мне бесценный клад его рукописных трудов. О себе Орбели говорить не любил. И то, что он не спешил публиковать свои труды, давало повод иным говорить о малой продуктивности ученого. И вдруг — целый клад...
Многие исследования годами лежали в готовом для печати виде. Иные нуждаются лишь в уточнении отдельных деталей, и этим охотно занимаются его ученики. Двухтомное издание научных трудов Иосифа Орбели, думал я тогда, явится ценным вкладом в советское востоковедение, главным образом в арменистику.
Вот объемистая связка с надписью “История”. В ней много папок, на машинописных листах различные поправки и пометки — это прекрасный перевод “Истории дома Арцрунидов”, который почти завершен. В этой же связке хранятся переводы из произведений Газара Парбеци, Иоанна Мамиконяна, псевдо-Шапуха Багратуни. И, наконец, папка, где хранятся уникальные переводы сочинений Егише...

В квартире ученого я встретился с заведующим Кавказским кабинетом ленинградского отделения Института народов Азии Русуданой Орбели, дочерью старшего брата Иосифа Абгаровича. Она готовит к печати исследования о Руставели. Туда входят стенограммы лекций, наброски, тезисы выступлений, варианты опубликованных работ. Руставели был одним из любимейших поэтов ученого.
Каково же научное наследие Орбели? Достаточно сказать, что разработка его архива требует усилий целого ряда специалистов. В кабинете работают арменисты и грузиноведы, историки иранского искусства и археологи, византисты и русисты.

— Диапазон научной деятельности Орбели так широк, — говорит многолетний друг Орбели по научно-исследовательской работе, член-корреспондент Академии наук СССР профессор Камилла Трезер, — что разработку и изучение его материалов мы можем производить лишь совместными усилиями...
Близко познакомившись с людьми, занимающимися научным наследием Орбели, с радостью убеждаешься в том, что ученикам его по силам завершить то, чего не успел доделать их славный учитель.

Здесь, в кабинете Иосифа Орбели, вспомнилась титаническая работа, которую он вел в Армении. Он был душой подготовки празднования 1000-летия эпоса “Давид Сасунский”. Его кипучая энергия и выдающийся талант забили новым ключом. Он делал доклады, писал статьи, выступал с лекциями, руководил работой сессии Армянского филиала Академии наук. Разве перечислишь все, что Орбели сделал для этого подлинно национального праздника армянского народа!
...В октябре 1956 года Президиум Академии наук СССР назначил Орбели заведующим ленинградским отделением Института востоковедения (ныне Институт народов Азии). Маститый ученый приступил к работе, можно сказать, на пустом месте. А через два-три года отделение превратилось в настоящий центр советской востоковедческой науки и блестяще проявило себя на XXV Международном конгрессе востоковедов. Орбели вернул к жизни Кавказский кабинет, где ученые успешно занимаются исследованием истории Армении и Грузии. Но ему не суждено было завершить все свои планы — тяжелая болезнь сломила его.

В кабинете все сохраняется так, как было при жизни. Здесь по-прежнему стоит его бюст, выполненный ленинградским скульптором Левоном Лазаревым, а в монументальной раме красуется панорама нового Еревана на фоне Арарата. Посредине высятся горы ящиков с проставленными номерами. По мере изучения материалов они доставляются в специальный кабинет академиков Марра и Орбели, организованный Институтом народов Азии, и в архив Академии наук. В этих ящиках хранятся оттиски его первой научной работы, опубликованной в 1908 году в Петербурге, тексты лекций, свод армянских надписей из Ани и его окрестностей, корректурные листы “Давида Сасунского”. Здесь и чернильница учителя Иосифа Абгаровича — академика Николая Марра, которому Орбели остался верен и в то время, когда научные заслуги Марра пытались свести на нет. Тут и предметы типографского ремесла, которыми Иосиф Орбели пользовался, когда сам набирал анийские надписи и книгу “Вопросы и решения Анания Ширакаци”.

Перед нами недавно вышедший первый том избранных произведений Орбели. Это издание, осуществленное Академией наук СССР совместно с Академией наук Армении, подготовили сотрудники ленинградских отделений Института народов Азии и Института археологии АН СССР, институтов истории и археологии армянской Академии наук и Эрмитажа.

Впервые публикуется капитальное исследование двух архитектурных памятников Ахтамара. Первый из них — дворец, построенный в X веке васпураканским правителем Гагиком Арцруни. Памятник не сохранился, но исходя из описаний современников и учитывая все достижения армянского зодчества той поры Орбели убедительно воссоздает архитектурный облик дворца со смелой конструкцией бесстолпного перекрытия (посредством перекрещивающихся арок), блестяще развитой в XII-XIII веках.

Второй памятник — знаменитый храм Креста (Сурб Хач) на острове Ахтамар с его замечательными рельефами, датируемый 915 годом. Храм этот не раз служил предметом описания и изучения, но для большинства этих работ (главным образом зарубежных) характерно рассмотрение памятника вне связи его с историей армянской культуры в целом.

Здесь же исследование, посвященное армянским средневековым басням. Басни эти привлекли внимание Орбели еще в студенческие годы, и интерес к этой теме сопутствовал ему на протяжении всей его жизни.

Патриотическая деятельность Иосифа Орбели во время Великой Отечественной войны, а также его научные заслуги были высоко оценены правительством. В 1944 году он был награжден орденом Ленина “за самоотверженную работу по сохранению в условиях блокады Ленинграда научных и культурных ценностей в институтах, музеях и библиотеках Академии наук СССР, являющихся национальным богатством страны”, позднее он был награжден вторым орденом Ленина и двумя орденами Трудового Красного Знамени.
Есть смерть физическая, уносящая только человека из жизненного общения, и есть смерть духовная, когда ушедшему нечего оставить после себя. Иосиф Орбели ушел из жизни, но голос его не угас, жив в душе тех, кто имел счастье встречаться и работать рядом с ним.

...Мы входим в его кабинет, и из-за письменного стола, заваленного книгами и рукописями, уже не встанет широкоплечий, несколько сутуловатый человек с добрыми крупными армянскими глазами и ассирийской бородой, не раскинет широким жестом руки, не скажет дружеских слов привета...

среда, 23 июня 2010 г.

Рубен Бабаян: И опыт, сын ошибок трудных

В Ереванском кукольном театре состоялась премьера шекспировской “Комедии ошибок”. Была представлена новая, восстановленная версия некогда популярного спектакля. Что послужило причиной выбора тогда, и чем объясняется нынешний возврат к этой тематике, рассказывает худрук кукольного театра, заслуженный деятель искусств Армении Рубен Бабаян.

- Идея спектакля не нова - он родился в 1993-м, в годы войны, разруха, блокада… В пьесе военные действия разворачиваются между двумя сторонами, руководители которых в конце оказываются братьями-близнецами. Так что выбор был чем-то само собой разумеющимся.

- Это далеко не первый случай римейка спектакля. Поставленная в 1594 году на закрытом спектакле в зале собраний лондонских юристов “Комедия ошибок” была восстановлена в 1604 году в дворцовом театре Иакова…

- Наш спектакль также имел весьма недолгую историю. В то время театр покинули некоторые актеры: кто-то ушел из театра, кто-то в мир иной. В результате я остался в долгу. Ведь когда режиссер сдает спектакль, тот становится “актерским”, и остальное удовольствие от спектакля уже должны получать актеры.

- В вашей постановке герцог предстает перед зрителем в облике шута…

- Скорее, клоуна. Это принципиальный подход: самый мудрый - клоун. Как говорила Фаина Раневская: “У меня хватило ума прожить жизнь легкомысленно”.

Спектакль представлен в стилистике итальянской комедии дель арте. Все начинается карнавалом и им же заканчивается. И даже ненадолго затихая, он продолжает оставаться главным действующим лицом спектакля. Карнавал в спектакле, как и в жизни, - везде и повсюду, просто нужно научиться его видеть. И тогда жизнь, уверяю вас, станет намного радостнее и приятнее.

- Карнавал - это прекрасно, но зачем же все-таки сегодня возвращаться в то печальное время?

- Увы, спектакль не теряет своей актуальности. Людям сегодня имеет смысл вновь напомнить, какими светлыми и добрыми они были тогда и какими стали теперь. Ведь, несмотря на все тяготы блокады, мы уверенно шли вперед и, самое главное, дружили ВО ИМЯ, а не ПРОТИВ кого-то или чего-то, как теперь. И понимали, что, по большому счету, все мы братья и сестры. Вспомнить об этом не мешало бы и сегодня - хотя бы ВО ИМЯ наших детей.

- Кстати, о детях. Родители сегодня не так часто водят детей по театрам, как хотелось бы. Да и дети не шибко рвутся в объятия Мельпомены…

- Недавно я был в США, где встречался с заместителем мэра Гарварда, курирующим сферу образования и культуры. В числе прочих вопросов мы говорили о том, что родители сегодня отказываются водить детей по театрам и музеям. И вот какова их позиция: “Родители с появлением ребенка должны осознавать, что родился еще один гражданин США. Они обязаны обеспечить его всем необходимым для того, чтобы он рос в достойной среде. Если они затрудняются это сделать, то могут обратиться к нам, и мы попытаемся им помочь. Если же они преднамеренно этого не делают, мы добиваемся лишения их родительских прав”. Коротко, четко, ясно!

То, что происходит сегодня у нас, можно назвать эпидемией. А во время эпидемии больного не спрашивают, хочет он принять лекарство или нет, а попросту заставляют его принять! И не надо во всем винить улицу, ТВ и компьютер - дети не виноваты в том, что мы их растим такими. Ведь это мы, родители, закрываем перед ними все двери в культуру. Не могут же они на школьных уроках становиться гражданами страны, о которой не имеют практически никакого представления. Нельзя превращать любовь к Нарекаци и Кучаку в транспарант, на деле не имея никакого понятия об их творчестве.

- Вы как-то сказали, что многие должностные лица относятся сегодня к культуре как к акции, хотя это должно быть ежедневным и постоянным процессом…

- Беда в том, что власти больше жалуют сиюминутные шоу, нежели серьезную культуру. Ведь акция - это однодневка, которую можно быстренько показать, к тому же неплохо заработав на этом. А серьезное занятие культурой - это весьма тяжелая и в то же время незаметная работа, результаты которой появляются лишь через определенное время.

- Сегодня много говорят о конфликте репертуарного и антрепризного театров…

- Мао Цзэдун говорил: “Пусть цветут все цветы!”. И в этом он был прав. Наша беда в том, что мы очень любим утверждать что-то за счет другого. Разрушаем церковь, чтобы построить кинотеатр, а потом разрушаем кинотеатр, чтобы вновь построить на этом месте церковь. Люди, участвующие в антрепризных спектаклях, на самом деле талантливы и преследуют конкретную цель - занять чем-то зрителя, развеселить его. Репертуарный же театр добивается своей цели, используя несколько иные механизмы. Ради бога, пускай будут и те, и другие…

- В вашем театре часто проводятся рок-концерты и даже фестивали. “Оппозиционеры” должны держаться вместе?

- Если честно, я вообще не считаю, что кукольный театр - самое подходящее место для проведения рок-концертов. Однако, поверьте, если я сегодня откажу рокерам в помещении, армянского рока просто-напросто не будет. У нас в театре эмиссаром этого дела является прекрасный музыкант, гитарист, руководитель компании “Вибрографус” Вардан Григорян. Будучи также заведующим музчастью театра, он основал здесь профессиональную студию, где записывается множество армянских музыкантов. Кроме этого, ребятами осуществляется весьма грамотная и обширная пропаганда рока - Ереван по их приглашению уже посетили такие гиганты, как “Джетро Талл”, “Юрай хип”, а недавно состоялся концерт легендарной группы “Дип парпл”! Мне нравится эта молодежь. Она должна быть оппозиционной, и она таковой является!

- У Задорнова есть такое высказывание: “Дети - это боги, а взрослые делают из них людей!”. Кем вы мечтали стать, когда еще сами были ребенком?

- Хотел быть актером. Но, к счастью, очень рано понял, что в силу определенных обстоятельств не смогу стать лучшим и… ушел в режиссуру. Но до этого еще некоторое время занимался литературоведением, искренне считая это своим призванием. В один прекрасный день я наткнулся на высказывание Льва Толстого: “Не пишите, когда хочется писать, не пишите, когда очень хочется писать, а пишите лишь тогда, когда можно будет не писать!”. Я понял, что могу не писать. С того дня больше не пишу… Но вот не ставить спектакли - не могу! Потому и занимаюсь этим по сей день, и с удовольствием.

Выходит, методом проб и ошибок, несколько подкорректировав направление к поставленной цели, я все-таки достиг того, о чем мечтал с самого детства: правда, опять же с небольшой поправкой.

понедельник, 21 июня 2010 г.

Четвертый Fête de la musique в Ереване

Сегодня в столице прошел ежегодный, уже четвертый Fête de la musique («Праздник музыки»), организованный по инициативе посольства Франции и минкульта Армении. Нам представилась прекрасная возможность послушать музыку различных жанров: от классики до рока.


Праздник музыки, обретший популярность во всем мире, был впервые проведен во Франции в 1984 году. Затем подобные акции стали проходить в Лондоне, Риме, Сан-Франциско и других городах. Ныне он проводится почти во множестве городов мира. Этот праздник является одним из самых популярных музыкальных во всем франкоязычном мире. Он дает хорошую возможность молодым музыкантам выступать перед широкой публикой.


Сегодня Fête de la musique прошел более чем в двух десьяках городов и сельских общин. В столичных парках и скверах состоялись концерты местных и приглашенных хоров и оркестров. С утра и до позднего вечера звучала многожанровая музыка в исполнении профессионалов и любителей.


Праздник начался в Саду влюбленных выступлением французских ансамблей «Лаваш» и «Огре де Барбак». В консерваторском сквере и во дворе Национального собрания молодежный симфонический оркестр и коллектив музыкантов-инвалидов исполнили популярную армянскую и зарубежную классику. Состоялись также концерты детско-юношеских духовых оркестров, общественной организации «Унисон», камерного оркестра «Доминантус» и других коллективов.


Однако самый большой концерт, соединивший многочисленные армянские рок-группы, такие как The Beautified Project, Сурен Арустамян и ARSA blues band, E.V.A, Hayard состоялся вечером на площади имени Шарля Азнавура. Всюду царила радостная и мажорная атмосфера.

Абрикосовая косточка кому-то поперек горла...

Участников “Евровидения” отныне будет выбирать художественный совет Общественного телевидения Армении.

Говоря о выступлении Евы Ривас в Осло, он подчеркнул, что «несмотря на результаты, выступление певицы было весьма удачным и если б все зависело лишь от зрителей, то она наверняка бы заняла одно из лучших мест».

Всё это наводит на мысль, что и стоимость СМС-ок, вероятно, стоило бы пересмотреть, организовав на деле всеармянский сбор за право оказаться в «лучших евроместах». И нам не пришлось бы потом обсуждать платежеготовность некоторых горе-продюсеров, равно как и наше присутствие на этом спорном и безликом музыкальном конкурсе.

пятница, 18 июня 2010 г.

“Роберт Саакянц Продакшн” снимает свой первый анимационный фильм

Созданная в марте 2010 года компания “Роберт Саакянц Продакшн” приступила к съемкам полнометражного мультфильма “Анаит” по сказке Газароса Агаяна. Это заказ Национального киноцентра.










Как сообщил мультипликатор Давид Саакянц, “Анаит” снимается по всем канонам современной мультипликации с обязательным акцентом на стиль, созданный его отцом Робертом Саакянцем (1950-2009). Персонажи разработаны Эрнестом Мурадяном. Ни политического, ни исторического или религиозного контекста в фильме нет — выбрано условное, нейтральное и позитивное время. В этом плане мультфильм сильно отличается от сказки Агаяна. Будут в фильме и два волшебных героя, конь Андок и собака Занги, говорящие и мудрые, как и положено сказочным зверям. Есть и потешный персонаж, чудак и отшельник по имени Петрос. Основная идея мультфильма — обычные, но подчас отодвигаемые на второй план общечеловеческие ценности: любовь к Родине, к своему народу, друг к другу и трудолюбие. Фильм снимается исключительно на госсредства.

Над ним работают восемь мультипликаторов, над сценарием работала вся семья Саакянц. Героев сказки озвучат Хорен Левонян, Грант Тохатян, Назени Ованесян, Шушан Петросян, Рафаэль Котанджян и др. Они же и исполнят пять песен-клипов на музыку Армена Мартиросяна. До завершения фильма еще далеко, премьера состоится летом 2012 года. Авторы намерены выйти на прокат в России, Украине, Белоруссии. И хотя фильм выполнен не в столь популярном ныне 3D-формате, авторы надеются на его успех.

среда, 16 июня 2010 г.

Степан ШАКАРЯН: "Друзья, кому вы оставляете этот город?"

Композитор и пианист Степан ШАКАРЯН по праву считается одним из подвижников армянского джаза. На его счету больше сотни джазовых композиций, а шакаряновская "От Бингела до Канзас-сити" заслуженно стала стандартом армянского джаза.

В свои семьдесят пять Шакарян все так же бодр, подвижен и категоричен во всем, что касается музыки.

Степан Григорьевич, над чем вы сейчас работаете?

Я уже настолько повзрослел, что просто так не пишу. У меня уйма произведений — не один чемодан, а несколько, — и почти ничего из этого сегодня не играется.

И кто же в том виноват?

Те, кого эта музыка в первую очередь должна интересовать. Сегодня нет хороших дирижеров — большинство из них безграмотны и не умеют ничего иного, кроме как просто махать руками. Ведь, для того чтобы понимать партитуру, нужно основательно знать гармонию, полифонию, инструментовку...
С другой стороны, а кто сегодня ходит на концерты? Кому вообще нужна эта музыка? Условия жизни посредственны, многие социально не обустроены от этого и, понятно, прохладное отношение как к музыке, так и к искусству в целом.

Что думает об этом Союз композиторов?

С советской эпохи мы унаследовали творческие союзы, в том числе и вышеуказанный. Тогда идеология контролировала все — вплоть до мыслей и чувств членов союза. Финансирование шло сверху — оттуда и диктовалось "что такое хорошо и что такое плохо". Но помимо минусов был один большой плюс — человек чувствовал себя защищенным и, самое главное, востребованным. Он знал, сколько стоит его работа, и никто на свете не мог этого оспорить. Работа заказана, она сделана — следовательно, будет оплачена.
Сегодня же этот механизм полностью атрофирован. Финансирование сверху сродни манне небесной. Причем манна эта, как правило, оседает в заранее подготовленных для этого оазисах. В результате творческий поиск сведен к банальной добыче хлеба насущного. О каком творчестве, о каких моральных ценностях, о каком искусстве и национальной культуре может быть речь в таких условиях?

Вы действительно хотели бы, чтобы вас финансировало государство, то есть Министерство культуры? Вы в силах соответствовать этим... приоритетам?

Думаю, не все так страшно. И в советское время Минкульт не блистал интеллектом — одна Фурцева чего стоит. Именно с ее легкой руки наш культурный бронепоезд встал некогда на рельсы, с которых по сей день никак не может слезть. Безобразие, которому мы сегодня свидетели, имеет очень давние корни. Культура в массы ушла и не вернулась. Зато "культурно подкованная" толпа стала провозглашать свои законы в искусстве: поначалу из зала, а сегодня уже — со сцены. И пытаться кому-то что-либо объяснять бессмысленно.
Единственное, что может как-то изменить положение вещей, — это госфинансирование очагов культуры. Не субсидирование на бумаге, а финансирование — на деле! И лишь тогда, хоть на миг перекричав столь окрепший глас толпы, станет возможно что-либо менять, и скорее всего — во благо нашего народа.

...Когда Вильяма Сарояна спросили, какие у него впечатления от пребывания в Армении, он ответил, что все замечательно, только... ничто не на своем месте.

Но вы-то ведь на своем?

А толку?.. Если не чувствуешь защищенности со стороны государства, если не видишь горящих глаз учеников, о каком "своем месте" может идти речь? Многие музыканты уезжают, дабы, став на чужбине успешными и рентабельными, попытаться вновь вернуться и понравиться родине... Ведь те, кто сегодня, несмотря на пустой карман и отсутствие света (даже в конце тоннеля), продолжает учить детей, выходит, родине не так уж и нужны. Но они почему-то продолжают делать свое дело, отмахиваясь от серости и бездарности, которая тянет их на самое дно.
Я могу понять людей, которые уезжают, но я их... не принимаю. Я их не воспринимаю. Ну разве так можно? Друзья, кому вы оставляете этот город? Как может человек, влюбленный в этот город,.. предать его?

Степан Григорьевич, а вы были влюблены в Ереван?

Я вспоминаю свои ощущения, когда впервые его увидел. Я переехал сюда из Баку и буквально по уши влюбился в этот энергичный, здоровый, гостеприимный город. Город туфа — музейный город! Далее Эчмиадзин, хачкары, наша вода — это все меня окрыляло и вдохновляло... Повсюду царила атмосфера, располагающая к творчеству.

А с чего началось ваше увлечении джазом?

Я ничем не увлекался — я таким родился. Арам Ильич Хачатурян, у которого я учился, не раз мне повторял: "Степа, у тебя два сердца: одно нормальное, второе — джазовое!"

Да, но любой талант нуждается в развитии...

— Джазовая культура должна быть творческой, это ведь не грамматика. Музыка, прочитанная в книге и сыгранная по нотам, ничего общего с джазом иметь не будет! Эта музыка по определению синтетическая. Я уже говорил — джазовая музыка такой же гибрид, как грейпфрут. Я могу, например, джазово выразить себя со струнным оркестром, при этом еще и примешать в этот коктейль армянский народный мелос.
Так что, как ни крути, но в джазе все зависит от мышления исполнителя и опять же от его таланта и образования.

Недавно мы отмечали 70-летие армянского джаза. В чем, по-вашему, особенность армянского джаза, чем он отличается от, к примеру, российского?

Некоторые наши джазмены считают, что если нет гор, то нет и барабана, а если нет барабана, то нет и джаза. Я категорическим с этим не согласен. Джаз нельзя рассматривать топографически — для него нет ограничений: ни стилистических, ни географических. Это не горное и не равнинное явление. Теплоту музыке обеспечивает самозабвенная любовь к ней, и ничего больше. Джаз — это особая философия, и если в нее погрузиться, то она будет сопровождать тебя всю жизнь...

суббота, 12 июня 2010 г.

Тот самый Глумов!

Недавно, блуждая по необъятным просторам всемирной паутины, я наткнулся на сайт ереванской радиостанции Радио Ван FM 103. Оказывается, тут можно не только послушать и при желании посмотреть любимые передачи (в прямой трансляции), но и почитать довольно интересные записи в блогах, которые ведут радиовановцы. Вспомнилась фраза известного российского радиоведущего Севы Новогородцева о том, что «радиопередача — это не литература и рассчитана на одноразовое прослушивание». «Так для чего же понадобились радиодиджеям эти самые блоги?.. Новый рупор?.. Смена формата, попытка расширить аудиторию?.. », - с этого началась беседа с популярным радио- и телеведущим Егором Глумовым.

Есть определенные веяния времени, от которых никуда не деться. К примеру, сегодня книги заменяются ридерами – на мой взгляд, это просто спасение для любителей чтения, ломающих голову над тем, куда девать день ото дня увеличивающиеся книжные «пирамиды».
Блог для радиоведущего – это необходимая (время от времени) смена формата и возможность поговорить о том, чего в эфире не скажешь. А ещё это очень действенный способ понять, что волнует радиослушателя, что ему интересно и что нет.

— Гор, ты сегодня и на радио, и на телевидении…

Да, я многостаночник. Будучи программным директором и ведущим радиостанции Ван, я также сочиняю, озвучиваю рекламные ролики и пишу сценарии для радиопрограмм. Успеваю вести передачу «Утро без правил» на АТВ и всякие сборища жаждущих зрелищ людей – дискотеки, party, вечера, торжества... И, признаться, я очень дорожу этой своей многопрофильной занятостью.

А что привело Егора Глумова на радио?

Начну с того, что на радио пришел не Егор Глумов, а Гор Григорян.

Однажды в гостях у нас была радиоведущая Мария Шабанова. Я, будучи человеком прямолинейным, высказался на предмет ужасающего уровня тогдашнего радио. Она в ответ предложила мне придти на их радиостанцию и высказать свои соображения непосредственно руководителю радиоканала. Я так и сделал. Шушаник Аревшатян – директор радиостанции «Ван» – внимательно выслушала меня и предложила попробовать что-либо изменить самому. Так я стал программным директором радиостанции «Ван».

— Вот так сразу?

Не совсем. 8 марта я предложил концепцию праздничного эфира (до этого на радио никогда подобного не делали), который проходил с 8 утра до 12 ночи под моим руководством. После окончания этого эфира мне сказали, что я принят на работу. Скоро возник кризис с ведущими. Проведенные кастинги ничего не дали. В результате пришлось выйти в эфир самому...

— И пошло и поехало – прямо как у легендарного радиодиджея Говарда Стерна?

Отнюдь. С первого же эфира меня сняли! Случилось так, что во время программы по заявкам позвонила девушка и заказала песню своего любимого исполнителя Энрике Иглесиаса. Я, как человек, мягко говоря, равнодушный к попсе, пообещал поставить эту песню лишь при условии, если она назовет Энрике по отчеству. В итоге: у девушки – конфуз, у меня… пролет.
Однако после этого я понял, что вести себя иначе в радиоэфире я уже не смогу. Вот и пришлось придумывать некий образ, имидж, оправдывающий эту глумливую манеру. Вскоре «родился» Егор Глумов.

— То есть Островский как бы ни при чем – просто игра слов?

Ну не без этого, конечно. Персонажи, возможно, где-то и перекликаются…

— А когда же ты стал заниматься радиорекламой?

Это произошло позже, когда возник очередной кризис. Парень, который писал у нас рекламу, неожиданно уехал. Вот мне и пришлось взять на себя и эту позицию. Я сам и писал, и озвучивал ролики. Это была и информационная реклама, и имиджевая, и игровая, и музыкальная... И что самое интересное – клиентам наши радиоролики нравились.

— Ни для кого не секрет, что многие, когда слышат рекламу, механически переключают волну. Как вы боретесь с этими «привычками» радиослушателей?

Специально для этого на радио существует много разных маленьких хитростей… Однако, если реклама сделана оригинально, креативно, интересно, то она в любом случае выбивается из общего потока. А самое главное, реклама должна нравиться её создателям. Только в этом случае можно быть уверенным в её успехе и, как следствие, рентабельности.
Очень важно удержать заказчика от таинства рождения рекламы. Учитывая тонкости национальной ментальности, это действительно достижение. Результат – призы с различных рекламных фестивалей!

Каковы, по-твоему, перспективы развития радио и радиорекламы?

Хотелось бы видеть их в самом радужном свете, конечно. Несмотря на всеобщий пессимизм, я думаю, что у радиорекламы большое будущее. В отличие от телевидения, радио всегда рядом.
Десять лет назад, например, предсказывали, что Интернет заменит все, и молодежь перестанет читать, но этого не произошло. Все предсказывали, что с телевидением умрет театр, но у нас по-прежнему много новых постановок и, несмотря на дорогие билеты, люди продолжают туда ходить. Так что и радио, уверен, не умрет!

понедельник, 7 июня 2010 г.

Давид БЕДЖАНЯН: "...Искусство живет по правилам плохого рынка — базара!"

Скульптор Давид БЕДЖАНЯН — один из тех, кому не дают покоя проблемы как искусства, так и общества. Это художник, сумевший отстоять свое мироощущение, свой стиль и свою самобытность. Семь лет назад у Лебединого озера был установлен памятник композитору Арно Бабаджаняну, вызвавший одновременно и живой интерес, и осуждение некоторых горожан. Но страсти откипели, и многие из противников памятника со временем кардинально поменяли свое отношение к этой работе.

— Работая над памятником Арно Бабаджаняну, вы понимали, с чем вам придется столкнуться?

— Конечно, но не в полной мере. Ведь самая большая проблема нашего общества, по крайней мере весьма значительной массы, в том, что мы не хотим шагать в ногу с цивилизацией. Яростные протесты консерваторов и ретроградов по поводу памятника тому лучшее доказательство! Мы городимся, часто не в меру, нашей многовековой историей, не сознавая, что мы не должны жить одним прошлым. Да мы и не живем историей — так, бравада...
Не разбираясь толком в прошлом, охаивая настоящее, невозможно строить будущее — ему так можно только мешать. И одна из проблем нашего времени в том, что утеряно мерило — причем как в искусстве, так и в других сферах человеческой деятельности. Что есть добро?..
порядочность?.. смелость?.. А что творится в музыке?.. в живописи?.. в литературе?.. в театре?.. Люди сбиты с толку, ничего не понимают и готовы принять мало-мальски грамотное отклонение от какофонии за оперу, заумную мазню за шедевр, а молчание за доброжелательность... Они и не пытаются разобраться. Мало кто имеет собственное мнение и готов его обосновать.

— Как по-вашему, что нужно сделать, для того чтобы "наш бронепоезд" сошел с запасного пути и стал двигаться по верным рельсам?

— Надо менять Школу — никаких сомнений. Она в ужасном состоянии, и это, увы, не новость. Система, призванная прививать будущим специалистам профессиональные навыки, порождает множество неучей и дилетантов. И они, не имея профессиональной платформы, принимаются бороздить просторы искусства методом тыка. Очень скоро этот якобы поиск надоедает. Нет настоящего поиска — нет индивидуальности! И наоборот. А это порождает кустарщину, что в свою очередь приводит к общему падению вкуса у тех, кому они адресуют свое "искусство".
...Сколько сегодня получают наши преподаватели? Да за такие деньги не то чтобы учить — самому бы не позабыть всего! Всецело отдаться в таких условиях преподаванию весьма сложно. А ведь ученику нужны педагоги, мастера, личности! Многие не выдерживают и уходят. И им зачастую на смену приходят те, кому не то что преподавать — вообще к искусству иметь отношения непозволительно. Но мы почему-то об этом им не говорим. Мы молчим — они продолжают учить. Точнее — уродовать. И то, что вы подчас видите вокруг — результат как их "деятельности", так и нашего молчания. Школа деморализована фундаментально — она не учит, не создает. Это не путевка в жизнь, как прежде, а так — блатной "проездной"...

— А что же после глобального демонтажа школы?

— Нужно будет трансформировать так называемые худсоветы в компетентную независимую систему "цензуры", которая остановит поток серости, бездарности и откровенного дилетантизма! Скажу честно: я, как и многие мои коллеги, еще в советское время искренне ненавидел худсоветы. Но тем худсоветам не сравниться с сегодняшним "худкошмаром" — эдаким испорченным турникетом, который не знаешь, когда и куда шибанет. Страх не страх — однако желание творить у многих отбивается напрочь!
В результате искусство живет по законам плохого рынка — базара. Обвинять в том власти не считаю правильным. У страны есть куча проблем, более важных и животрепещущих... Однако сегодня есть частные лица — продюсеры, — ясно представляющие способы прокладки новых рельсов во благо нашего искусства и процветания культуры. Но их голос слаб, поскольку, чтобы достичь необходимого результата, им зачастую приходится действовать в обход закона. Вот, думаю, если бы правительство обратило на это должное внимание и разработало систему, позволяющую и этим людям нормально работать, и государству быть в плюсе, было бы намного лучше. Нужно правильно использовать умения и знания людей, которые успели выучиться в нашей стране и, как ни странно, работать предпочитают тоже в Армении. И провести подобную "перепись" имеет смысл не только в сфере искусства.

— На какой вопрос должен ответить сам себе человек, чтобы понять: имеет он право заниматься искусством или нет?

— Человек искусства обязан уметь входить во второе или даже в третье измерение. Если он не способен на это, об искусстве ему лучше забыть. Ведь, лишь проникая внутрь параллельного пространства, человек может извлечь "оттуда" действительно что-то новое и интересное. Видимо, это умение и называется самобытностью. Художник должен быть честен перед собой. Искусство, как известно, требует жертв, и начинать надо с себя — задолго до решения заниматься искусством.

— Недавно вашей супруге, руководителю Ереванского госколледжа культуры певице Надежде Саркисян, было присуждено звание заслуженного деятеля искусств. А какое звание было бы для вас желанным?

— В один прекрасный день ректор Художественной академии, где я в советское время преподавал, должен был послать в Москву мое досье для получения звания профессора. К великой печали, многие из тех, кто получал это звание, вскоре отходили в мир иной. Так что самым желанным для меня было НЕ получить это звание, так как, признаться, жить хотелось долго...
Что касается званий вообще, то забавный случай произошел с моим большим другом композитором Аветом Тертеряном в Германии. В одном из интервью журналисты поинтересовались о его наградах, регалиях, званиях. Он, естественно, сообщил, что является народным артистом Армении. Журналисты были в шоке! Они так и не смогли понять: какое имеет отношение музыка Тертеряна, далеко не культмассовая, к народу? То-то...

— И последний вопрос: что нового ждать от скульптора Беджаняна и ждать ли?

— Ждать! Но вот чего ждать, я пока промолчу — работа еще не закончена. Обещаю, что читатели "Нового Времени" и сайта "Горец от ума" узнают об этом первыми.