Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят... А заботит нас сегодня, как раз, отсутствие этой самой культуры. Замкнутый круг?.. О том, как выйти из сложившейся непростой ситуации, читайте в эксклюзивных интервью видных деятелей культуры Армении… и не только.

суббота, 31 октября 2015 г.

“Может, пришло время новых ценностей?”

"Все, что сегодня связано с культурным полем Армении, стало мне неинтересно. Я вне этих процессов. Не знаю, почему, возможно, в скором времени что-то и изменится. Но я не хожу на эти новые кинокомедии, в театре не был очень давно и, если честно, не тянет. Что остается —  музыка? Может, и есть новые интересные работы, но потребности пойти, допустим, в филармонию у меня нет... Я настроен пессимистически, поскольку не вижу сегодня поводов для оптимизма", —  так началась наша беседа с сего- дняшним гостем "НВ", попу- лярным актером и режиссером, заслуженным деятелем искусств Армении Вигеном СТЕПАНЯНОМ.
 —  Каков для вас сегодня собирательный образ представи- теля армянской интеллигенции?
—  Признаться, я уже путаюсь, кого именно я представляю. Та шкала ценностей, на которой я вырос, воспитывался, наконец, забыв свое политехническое образование, пошел в театр, ныне так изменилась, что я, как всякий иногда думающий человек, задаю себе очень часто важный вопрос —  может, я не прав? Возможно, не так рос, не на те приоритеты ориентируясь? Вместе с тем не собираюсь поливать грязью то, что происходит сегодня —  появились новые ценности, новые убеждения. Может, тот "армянский интеллигент", о котором мы говорим, уже изжил себя, и пришло время новых ценностей, а мы пытаемся плыть против течения и естественного хода времени, отбора и т.д.?
Смотрите, сегодня кино перестало быть режиссерским и даже актерским —  исключительно продюсерским. Дядя Вася популярен —  снимаем только его. Подходит роль, не подходит, сможет сыграть или нет —  неважно: приносит прибыль, значит, будет сниматься.
—  То есть можно заключить, что вы вне этих ценностей и соответственно не получаете приглашений в кино?
—  Бога ради, работы много, только в этом году отказался от четырех ролей —  потому что исповедую иные ценности, иначе воспитан, по-другому вижу свою профессию, нежели многие сегодняшние "кинодеятели". Отказался от ролей, потому что никак не мог понять, даже после многоразового прочтения сценария, о чем эта роль и что я должен, собственно, играть. Хотя, возможно, этот язык и этот вид взаимоотношений сегодня востребованы широкой аудиторией.
...Позвонил продюсер одного из фильмов, где я отказался сниматься. "Для чего ты вкладываешь деньги в эту пошлятину? Ты собираешься на этом заработать?" —  спросил я и получил ответ, мол, народ этого хочет. А я не народ? И кто сказал, что все хотят этого? Откуда взялась эта безапелляционная уверенность в тупости и плохом вкусе нашего народа?
...Не собираюсь выступать в роли обвинителя, у меня своя дорога, свои приоритеты, и если я сегодня не готов идти на творческие компромиссы, это еще не означает, что я прав. Просто нет того старта, взрыва —  я ведь всегда был в активной творческой жизни, поиске, а сегодня уже в пенсионном возрасте, нигде не работаю, и почему бы нет, мне не безразлично, какая это будет пенсия. Вроде и спектакли мои идут в армянских театрах, и в кино снимаюсь. Но нет того азарта и совершенно нет желания переделываться под "дух времени"... Все-таки иногда очень выгодно быть дураком, а у меня это... не получается.
—  Проводятся множественные фестивали —  какова ваша оценка этих мероприятий?
—  Наверное, впервые за столько лет я не был ни на одном привозном спектакле, ни на одном кинопоказе. Слышу разные мнения, но судить не берусь. Более того, и не хочу. Признаться, это не апатия, это необходимость вынужденного переосмысления своего нахождения в данном обществе —  на фоне потери уверенности в определенные идеалы, утраты веры в возможность реорганизации, реанимации тех духовных ценностей, которые сегодня чуть ли не зазорно тем или иным способом сравнивать с землей. Раньше я был активным участником разного рода смотров, показов и т.д., успевал быть, как говорится, одновременно в нескольких местах. А сегодня вопрос "зачем?" стал "верным спутником жизни". И самое обидное, что этой болезнью поражен не только я —  думаю, это в целом состояние нашей интеллигенции, во всяком случае тех, кто честен перед собой, перед своей семьей, страной.
—  Если б представилась возможность что-то изменить, возглавив, допустим, культурное ведомство страны, какие были бы ваши основные действия?
—  Упаси Господи от такого "счастья"! Но уж если "влип", то постарался бы восстановить основы. Сегодня категорически утеряна базисная культура —  речи, воспитания, культура одеваться, уважать старших, свою страну, историю. Все надо начинать с азов, с младых ногтей: дом строят с фундамента, а не с крыши. Всей этой сегодняшней мишуре, имитации бурной деятельности в культурном поле, грош цена, если это не воспитывает зрителя!
...Вспоминается случай, когда Черчиллю во время войны принесли план бюджета, и он там не нашел графы затрат на культуру —  объясняли, мол, не до культуры сейчас, война. "Зачем же мы тогда воюем?" —  спросил удивленный Черчилль. С чего бы я начал, спрашиваете —  с речи в парламенте, где потребовал бы увеличить бюджет на культуру в три, а то и в четыре раза! Но я понимаю, где живу, и мои слова звучат, мягко говоря, утопично. Пускай, но надо с чего-то начинать. Я не согласен с известной фразой Островского —  нет, талант не только не должен быть голодным, он обязан служить примером, быть маяком, к которому будут стремиться, ориентироваться, почему бы нет, завидовать...
С другой стороны, не думаю, что новый министр сможет сделать то, что пытается претворить в жизнь предыдущий. Другое дело, что идеальный руководитель должен суметь подвести власть к созданию определенной законодательной базы, на основании которой культура смогла бы существовать самостоятельно. Это позволит ей развиваться в нужном русле: мы сможем донести до мирового зрителя свою культуру, мировую —  своему.
Опять же я не собираюсь критиковать, давать советы, поскольку не являюсь профессионалом в данной сфере. Конечно, как режиссер я иногда "вторгаюсь" в работу композитора, художника (у меня самого есть написанные произведения и были выставки), но я не позволю себе называться ни тем, ни другим. Проблема нашего времени в том, что многие заняты не своим делом —  причем практически во всех сферах. Не хочу участвовать в этом.
—  То есть наша культура нуждается в грамотном продюсере?
—  Талантливое произведение по определению не может быть убыточным, просто надо уметь его преподнести! Продюсеринг нужен для того, чтобы выгодно все это продать, сделать брендовым лицом. Простите, но музыка от Комитаса до Хачатуряна —  это наш бренд, лицо Армении. То же самое касается литературы, изобразительного искусства... Страна богата талантами, Мецаренцы и Айвазовские не перевелись —  просто надо их находить, поднимать, развивать! Современная культура —  огромное благодатное, но совершенно невозделанное поле, где предстоит очень много работы по отделению семян от плевел. Понимаю, это колоссальная работа, и я сегодня, возможно, без веры смотрю в будущее, но ведь мной все не кончается, почему нет желания включить в работу энергичных, молодых людей —  профессионалов своего дела? Почему нет желания привлечь к работе тех, кто может и должен приносить пользу стране?
—  Как вы думаете, какие изменения могут вернуть армянской интеллигенции веру... в себя?
—  Что касается меня, если я завтра услышу новые произведения Тиграна Мансуряна, буду кричать ему искренне "браво!", но это вряд ли придаст мне уверенности в будущее. Появилось ощущение-раздвоение человека созидающего и того, что он видит вокруг. Созидатель пока что уверенно сдает свои позиции, для людей творческих, интеллигенции —  это... крах. Есть желание творить, создавать новое, но ради чего? Кого? Сегодня всем нам необходимо переосмыслить ценности, свое место в этом обществе, понять, что хорошего ты сделал и не сделал для страны. Что я хочу от себя? От зрителя, который придет на мои спектакли? Возможно, лично для меня —  может, и не только —  "исцеление" придет вместе с честными ответами на эти вопросы... Идти против себя очень сложно. Губительно.
—  Переосмысление пока видится с трудом. Если ничего не изменится и все продолжится такими же темпами, то... куда?
—  У Анджея Вайды был такой фильм —  "Все на продажу". Я очень боюсь, что мы, после того как окончательно все распродадим, начнем выставлять себя на продажу. Очень этого боюсь. Это действительно та черта, за которой даже страшно подумать, что может произойти. И не надо все это складывать на плечи власть имущих: мол, вы там то-то поменяйте, и у нас все наладится. Нет, это проблема национальная, проблема каждого из нас. Каждого на своем месте! Приоритеты, ценности, которые сегодня сильно изменилась —  вот о чем надо серьезно задуматься.
В конце концов, и тоннель строим мы, и свет мы зажигаем —  каким он будет, зависит только от нас!

Рубен Пашинян, «Новое время»

пятница, 23 октября 2015 г.

«Деятельность Минкульта неприбыльна — именно поэтому она и не предполагает развития!»

      Две круглые даты — 30-летие сценической деятельности и гряду- щее 50-летие в сентября — решено было отметить пятью концертами: все, можно сказать, разной стилистики — от камерной музыки до симфо-рока. Наш собеседник — человек неуемной энергии, компо- зитор, автор-исполнитель, гитарист, в прошлом популярный теле- и радиоведущий, организатор рок-фестивалей и бард-форумов в Ереване — Ваан Арцруни.
— Уж так повелось, что круглые даты принято отмечать неким творческим отчетом, и я решил не идти против устоявшихся традиций: в одном цикле концертов представить все свое сценическое искусство. Именно в контексте этой идеи выстроен весь цикл. То есть представить в пяти концертных программах пять главных направлений сценической музыки, которые мне интересны: от камерной до симфонической, оба песенных цикла, инструментальную музыку, а также концертную программу в эстетике “анплагт” — акустического рока. И исполнительский ресурс в этом смысле — тот, который на сегодняшний день существует в Армении: от детского хора «Шохакат» и In Rock Quintet, рок-группы “АРЦРУНИ”, до государственного камерного оркестра Армении (худ.рук и главный дирижер В. Мартиросян) и Филармонического оркестра Армении под руководством Э. Топчяна. Затронуты все жанры: от академической до рок-музыки, плюс блестящие солисты, вокалисты и инструменталисты. Круг исполнителей, с которыми я сотрудничаю на протяжении тридцати лет.
— Когда человек раз в сто лет отмечает юбилей — нормально, когда же это становится чуть ли не ежегодной традицией, несколько напрягает. Как ты ощущаешь себя в сегодняшнем культурном пространстве?
— Я рассматриваю действительность через следующую призму: есть вещи, которые ты можешь делать сам и есть вещи, которые — нет. Например. организовывать концерт любого масштаба у меня до сих пор получалось — и моим спонсором был исключительно зритель, покупавший билет. Но когда ты в рамках тех же пяти концертов должен сотрудничать с госколлективами, и не одним, обойти государственные институции просто невозможно. И в данной ситуации если б не помощь Первой леди Риты Саргсян, этот масштаб в подобные сроки осуществить было бы просто не невозможно.
С другой стороны, за последние двадцать лет Армению посещают такого уровня музыканты, о которых во весь советский период мы могли только мечтать: начиная от Мутти, Зубина Меты заканчивая днями Пендерецкого в Ереване… И всем ясно, что эти мечты становятся явью исключительно под высоким патронатом руководителей государства. Слой же проблем, связанный с внутренним музыкальным ресурсом, разделен четко на две части — тот, что сидит на балансе государства (госколлективы и т.д.), и сегмент так называемого свободного искусства, то есть людей не приписанных ни к чему. В основном текучка творческих кадров, особенно болезненно воспринимаемая в области музыки, осуществляется как бы за счет людей, представляющих ресурс свободной музыки. Это во первых студенты, закончившие творческие вузы и оказавшиеся за закрытыми дверями alma mater без видимых перспектив в стране, вторая группа — нашедшие для себя приемлемые возможности для продолжения занятием творческой деятельностью вне родины и, наконец, те, что просто уходят из профессии... Вот, на мой взгляд, картина, наиболее достоверно описывающая ситуацию в культурном пространстве Армении.
— Ну а как же позиция Минкульта, если пропагандой хорошей музыки занимаются первые люди государства, для чего эта структура?
— Ты прав, получается так, что президент и его супруга диктуют определенный высокий вкус, а Минкульт занимается тем, чем традиционно занимался еще с советских времен — перераспределением бюджетных средств между дотационными коллективами и артистами. В чем загвоздка, принципиальная разница функций? То, что происходит под политическим патронатом, не предполагает возмещения потраченных средств. Министерство же культуры все же бюджетная организация и имеет определенную отчетность. А возвращение средств, скажу вам, штука довольно сложная и неблагодарная — достаточно сделать элементарную калькуляцию, прикинув все налоги и вычеты, и становится ясно, что в основном это начинание, мягко говоря, неприбыльное — каким бы успешным оно не было. То есть деятельность министерства культуры неприбыльнa — именно поэтому онa и не предполагает развития! Имеется ограниченное, на протяжении 20 с лишним лет невосполняемое, количество коллективов и двигаются механизмы в подходящие (и не очень) моменты: гастроли, премьеры, юбилеи и т.д. Получается, заложенная изначально в фундаменте, в фабуле искусства идея развития, на практике, определяет не развитие, а скорее — наоборот, стагнацию — застой.
— Выходит, культурное ведомство страны убыточное предприятие, роспуск которого уж точно не дестабилизирует, а скорее улучшит положение в культурном поле страны? Но ведь Минкульт не частная лавочка — это госструктура в рамках установленного законодательства. А государство, финансируещее определенные проекты, вместе с этим не спешит пересмотреть законы, налогообложение, в рамках которого тем же руководителям культурных очагов намного выгоднее сегодня сдавать свое помещение кому угодно и иметь конкретную выгоду, нежели самим осуществлять проекты, прибыль от которых весьма туманна, так?
— Во всем мире в области культуры, точнее арт-менеджмента, имеются установленные алгоритмы. Какими должны быть аренда, гонорар исполнителя, стоимость тех или иных технических услуг и т.д. Когда все это отбаллансировано так как нужно, начинает приносить прибыль. Когда же этой сферой никто не занимается, никто не координирует функции внутри нее, получается то, что… получается. Проблема ведь в том, что вопрос прибыли и не ставится, что очень странно, поскольку Минкульт все же бюджетная организация. Любая логика предполагает возврат инвестируемой суммы. И так как это изначально не предусмотрено, то данное положение вещей создает для определенной категории артистов и коллективов все возможности для того, чтоб заниматься всего лишь имитацией бурной деятельности — то есть, имеет место регресс. Застой и деградация — окончательный результат ведомства, курирующего и созданного ,по определению, для развития культуры. Абсурд! В итоге, артист, сидящий на балансе этого заведения, не заинтересован в собственном развитии и того культурного поля, которое он представляет внутри и вне пределов родины.
Но ведь вопрос упирается не только в то, чтоб это было прибыльно. Главным является вопрос скоординированности функций — элементарного арт-менеджмента. То есть у нас не просто отсутствуют, у нас и не предполагаются по системе грамотные продюсеры и арт-менеджеры, потому что изначально установка на возмещение затрат отсутствует. Задача в перераспределении бюджета среди номинального количества своих подопечных плюс небольшая часть на независимые проекты. То есть у артиста два пути: либо он находит дорожку к дотационному столу, либо остается вне этого дела и начинает более предметно думать о хлебе насущном — слава Богу, клубы у нас функционируют и худо-бедно обеспечивают музыкантов каким-то заработком.
Во всем мире и во все времена, даже в советское, концерты были прибыльным делом — просто вопрос в органиции: были Росконцерт, Армконцерт и т.д.. где сидели товарищи, целью которых было заработать деньги. Если взять самую близкую нам систему, в России, она настолько упорядочена, что работающих в ней официальных миллионеров-исполнителей больше сотни. Делаем выводы о состоянии менеджеров, продюсеров, стоящих за ними… Почему? Потому что система позволяет им это сделать.
— В итоге артисты покидают родные пенаты, а вакантные пустоты заполняются низкопробной продукцией, миксом мугама и армянских текстов, пошлыми сериалами и т.д. Как бороться с мусульманизацией нашей музыки и «попкорнизацией» кино и ТВ?
— Думаю, решение не в ограничениях, а скоординированности функций и положений внутри данной системы. Естественно это будет предполагать определенные приоритеты. В советское время был страшный диктат идеологии и разного рода дурь, но в блокадном Ленинграде сидел никто иной как Дмитрий Шостакович. Поскольку он воспринимался как приоритетная фигура в области музыки. У Яши Хейфеца был «открытый паспорт». Далее, фильмы Тарковского, вообще запрещенные в Союзе, представлялись страной и брали главные призы на Венецианском и других именитых европейских фестивалях. Почему? Явный существующий приоритет в области кино!
Вот именно этой институции, формирующей приоритеты в стране, не хватает. В системе, в которой нет реальных программных задач — развития и пропаганды культурных ценностей внутри и вне страны, — пытаться найти что-то рациональное, увы, не приходится. Меня не удивляет это положение вещей. Как говорится, попса дробит шрапнелью наши души, — так любой масскульт популярен, это не ново. Но масскульт должно уравновешивать нечто, что осознается не только власть имущим, но и тем же любящим рабис слушателем, как нечто более приоритетное и ценное. А у нас любители масскульта, адепты сериалов и арменчиков не просто не признают, а отрицают любую культуру, кроме их любимой. А это недопустимо, поскольку мы все же одна нация, и подобная поляризация внутри одного народа — меньшинства, которое видит и осознает приоритетность в искусстве, и большинства, отрицающего высокие ценности, — создает определенный вакуум, который не восполняется ничем. Меньшинство не имеет механизмов пропаганды высокой культуры, а большинство давит своим «мнением» и баблом, и государство вынуждено каким-то образом позиционировать себя в данной ситуации…
— Если перейти от анализа к реальным действиям, какими они должны быть для исправления создавшейся ситуации?
— Нужен системный подход, предполагающий наличие специалистов: во-первых, умеющих описать ситуацию, во-вторых, в состоянии выработать стратегию и тактику. И исполнение первых двух пунктов должны обусловить возникновение закона, координирующего данные сферы: об искусстве, о концертной деятельности и т.д.
…Чем занимается продюсер? Обычно взращиванием талантов занимаются продюсеры, у которых локомотив в несколько альфа-артистов, обеспечивающих определенный достаток, и он вкладывается также в молодежь, в надежде, что и она со временем станет приносить прибыль. Простая известная модель, устоявшийся алгоритм. Сегодня мы имеем огромное количество уже сформировавшихся и прилично зарабатывающих соотечественников вне и внутри страны, которые собирают огромные залы, иначе говоря, раскручены. Артур Месчян, Сергей Хачатурян, Тигран Амасян, Серж Танкян, Арто Тунчбояджян, Гюрджиев-ансамбль — люди известные на Западе и, уверен, готовые пойти на сотрудничество с нашим государством. Почему ими не занимаются? Ведь у них хороший ангажемент, полные залы, их хотят видеть на Западе — почему они как бы вне внимания? И это не рабис, которому нужны многотысячные залы для сверхприбыли, а исполнители, обеспечивающие большую прибыль, выступая даже в залах на 300-400 человек. Это приоритеты, это исполнители иного уровня! Если б я был продюсером, скажем так, в нашем культполе, то в первую очередь сделал ставку именно на этих людей. И параллельно бы занимался формированием команды, которая в дальнейшем начнет обеспечивать прибыль, устанавливая высокую планку: не масскульт, а искусство, где прибыль, повторюсь, несопоставима с масскультом, поскольку там крутятся намного более серьезные деньги.
Подытожим: выход в том, чтобы весь этот круг вопросов осознать, захотеть выйти из сложившейся ситуации и наконец начать работать для государства. Значит, для нас с тобой, для наших детей, для будущего нашей страны. Пока три приоритетных направления — закон, продюсерская деятельность и пропаганда высоких национальных ценностей! — не будут работать в рамках одной структуры, в системе грамотного арт-менеджмента, ситуация не выправится никогда. 

Рубен Пашинян, "Новое время"

вторник, 13 октября 2015 г.

Выставка работ Сарьяна откроется в Уотертауне

В Уотертауне, приго- роде Бостона, проживают более 8000 армян, что составляет 26% населения города. Это одна из старей- ших армянских общин в Америке. Тут можно встре- тить улицу Арцаха, дейст- вует Армянская библиотека и музей, армянская церковь, школы и другие центры армянской культуры. Изда- ются газеты на армянском языке, а также есть свое армянское телевидение.
 Наш собеседник — директор Армянской библи- отеки и музея Америки (ALMA) Бердж ЧЕКИДЖЯН.
— История Армянской библиотеки и музея Америки началась еще в 1971 году, когда группа армян начала собирать коллекцию армянских книг и предметов в армянской приходской церкви в Белмонте, штат Массачусетс. Дело в том, что все они были потомками известных армян-переселенцев, и у каждого из них дома хранилось немалое количество армянских книг, предметов быта, утвари, привезенных из Западной Армении. Вот они и решили, будучи людьми не только состоятельными, но и патриотами, собрать воедино все это и основать библиотеку, а позже и музей. В газетах было помещено объявление с просьбой пожертвовать книги на армянском языке в фонд будущей библиотеки. И вот в 1985 году прилично возросшая коллекция впервые была представлена публике. На нынешний адрес ALMA переехал лишь в 1988-м, заняв четырехэтажное кирпичное здание в самом центре Уотертауна. До этого экспонаты хранились в помещении Уотертаунской евангелистской церкви. В этой связи отдельно хочется отметить неоценимый вклад в создание музея и библиотеки господина Зарэ Бедукяна, именем которого назван центральный зал нашего музея. Он по профессии был химиком, и на полученные средства от своего открытия на протяжении многих лет скупал армянские книги, артефакты, предметы утвари и т.д. Он завещал всю эту коллекцию музею с тем условием, что мы переедем из церкви и приобретем собственное здание. Так и получилось — в итоге в 1990 году открылся Армянский музей и библиотека Армении!
Могу уверенно сказать, что музейная коллекция ALMA — крупнейшая за пределами Армении. Даже больше, чем в Вене, Ватикане или Иерусалиме. Она насчитывает более 20 тысяч предметов старины — древние и средневековые армянские монеты, ковры, национальные костюмы, предметы времен Урартского царства и т.д. В библиотеке ALMA находится более 27 тысяч названий книг — в том числе Евангелие “Карапет” из Киликии 1207 года, — а также периодических изданий, плакатов, документов и карт. Одна из самых значимых коллекций библиотеки — собрание аудиозаписей с рассказами спасшихся от геноцида 1915 года армян. В течение года несколько раз меняем экспозиции, чтобы иметь возможность продемонстрировать хоть часть нашей коллекции. И что самое главное, количество экспонатов увеличивается, в фонд музея жертвуются, а то и специально для нас приобретаются книги и т.д.
— Четверть города — армяне. А как часто они посещают ваш музей и они ли только?
— Довольно часто. Но большинство наших посетите- лей не отсюда. Не только наши соотечественники из других армянских общин США, но и туристы из разных стран, посещающие Бостон, стремят- ся попасть сюда и ознако- миться с нашей коллекцией. Также в программах двух армянских школ из Калифорнии обязательное посещение нашего музея. Ну и, конечно, наши частые посетители — дети из местных школ штата Массачусетс.
Цель нашего музея — сохранить активную программу сбора, сохранения и документирования армянских артефактов, книг, элементов текстиля, архивов и произведений искусства. Сохранить для потомков армянское наследие прошлого и настоящего и рассказать историю армянского народа, содействовать повышению уровня информированности и понимания культуры и вклада армянского народа через экспонаты и разнообразные образовательные программы. И, разумеется, действовать в качестве национального хранилища и информационного центра об армянском народе, его истории и культуре.
На какие средства существует музей, и есть ли какая-то связь с армянскими культурными центрами?
— Разумеется, полагаться на прибыль с продажи входных билетов как минимум недальновидно. Мы и не нуждаемся в этом: одни армяне основали музей, другие активно помогают нам, решают финансовые проблемы. Надо отметить, что армянская диаспора с большой любовью и уважением относится к своему музею, ведь это кусочек их культуры, их души, их памяти... Спасибо всем благодетелям, продолжающим поддерживать музей и библиотеку.
У нас часто проводятся выставки армянских художников из Армении и других армянских общин. Не редки показы фильмов, концерты. Еще в советское время мы сотрудничали с Музеем истории Армении, помогли им издать каталог. Сегодня мы очень тесно сотрудничаем с Музеем геноцида, с нашим большим другом Айком Демояном, а также с Союзом композиторов Армении — с их помощью у нас часто организуются концерты армянской музыки.
— Вы упомянули Музей истории Армении, в котором, увы, в отличие от других музеев, не разрешается фотографировать, даже без вспышки, и все это на фоне нарастающей фальсификации нашей истории со стороны азербайджанских и турецких инфоисточников во всемирной паутине и не только. Правильно ли это, на ваш взгляд, тем более в век бума социальных сетей, когда принято везде фотографироваться и выкладывать в интернет, и в целом тенденции открытости музеев?
— Да, в свое время этот запрет был везде, так как свет от вспышки действительно мог изрядно испортить древние манускрипты, книги и т.д. Конечно, нанести вред предметам утвари, монетам, металлическим изделиям вспышка не может. Разумеется, посетитель может и приобрести красивую открытку или каталог в музее, но сделанная им самим фотография, да еще и с ним в кадре, намного приятней. Более того, это самый лучший вид рекламы посещения музея, уже не говоря о том, что он становится мобильным инфоносителем, как вы справедливо отметили, в век развития интернета. Увы, многие музеи до сих пор или не понимают необходимость открытости, или открыто преследуют другие цели...
— В этом году прошел ряд мероприятий, посвященных 100-летию геноцида армян в Османской империи. Каково было участие вашего музея?
— В музее открылась выставка, в рамках которой были представлены работы армянских художников Америки, посвященные теме геноцида. Также состоялся концерт камерной музыки, посвященный 100-летней годовщине. В концертном репертуаре нашли место произведения армянских композиторов. Также музей принял участие практически во всех мероприятиях, организованных армянской диаспорой в штате Массачусетс.
— Какие новые проекты ожидаются в будущем?
— С полной программой можно ознакомиться на сайте музея. Но отдельно хотелось отметить продолжение концертной программы, в частности ожидаемый 1 ноября концерт, в рамках которого будут представлены произведения современных армянских композиторов, а также выставку работ Мартироса Сарьяна, которою планируем открыть в 2017 году. У нас уже была предварительная беседа с внучкой Мастера, директором Дома-музея Рузанной Сарьян и ее супругом, внуком великого Аветика Исаакяна. Они с радостью приняли наше предложение, и в год, когда исполнится 45 лет со времени кончины Сарьяна, выставка его работ откроется в Армянском музее Америки. Это большая честь, и, признаться, мы все с нетерпением ждем этого дня!

Рубен Пашинян, «Новое время»