Не секрет, что сегодня многие талантливые
музыканты вынуждены подрабатывать, играя в клубах, актеры — сниматься в
рекламах, а фамилии иных кинорежиссеров нет-нет да и мелькнут в титрах телесериалов.
Все понятно — каждый выживает, как может. Но с другой стороны, жить мы стали
лучше, вопрос “где достать хлеба?” так кардинально уже не стоит как раньше. Что
же мешает вернуть всех на свои места, использовать творческий потенциал страны
более рентабельно — во благо государства? Об этом и многом другом беседуем с
кинорежиссером, сценаристом, в то же время человеком, на счету которого не один
телесериал, Гариком МАШКАРЯНОМ.
— Гарик, с места в карьер — что нужно
кардинально менять в нашем кино?
—
Я не сторонник революций, да и в целом кардинальных изменений. Одна революция
уже пришлась на наш век и сыграла трагическую роль в жизни всего поколения.
Достаточно. Для того, чтобы все утряслось, лет 20 — довольно ничтожный срок,
хотя если брать по масштабам человеческой жизни — не так уж мало. Многие, попав
под этот прессинг, не выдержали, ушли...
При
всей кажущейся свободе у нас сегодня нет альтернативы выбора. Меркантилизм,
прагматизм, коммерция — все это нормальные явления, но они настолько заполнили собой
все и вся, что для человека творческого практически не осталось кислорода и,
как следствие, даже права выбора. В сфере культуры, как и впрочем в остальных,
все решают деньги — их наличие в одних карманах и отсутствие в других. Но самое
страшное, когда в культурном пространстве первые диктуют вкус вторым. Точнее,
посредством вторых, людей творческих, навязывают приоритеты широким массам,
способствуя деградации и окончательному оболваниванию последних.
— В нашей стране несколько институтов,
занимающихся кино: Госкиноцентр, Гильдия киноведов и кинокритиков, Союз
кинематографистов... Но хорошего кино категорически мало — можно сказать, почти
нет. В чем причина, по-твоему?
—
В нашей стране проживает всего-то 2,5 млн людей. При такой малочисленной
аудитории кино в рамках Армении замкнуто, развиваться не может — нужен рынок
сбыта. Его нужно создавать, а на это нет ни желания, ни — будем честны —
заинтересованности государства. Поэтому многие “кинодеятели” идут простым путем
— выдают продукцию, максимально доступную всем слоям общества. Вкус толпы, как
правило, не “облагорожен” высоким вкусом и требовательностью — было бы что
посмотреть и над чем поугорать, естественно, с наименьшим напряжением мозгов.
Получается ширпотреб, причем зачастую наихудшего качества.
...Мы
как-то беседовали с Джигарханяном — как раз о проблеме аудитории, — и он привел
прекрасный пример. “В России сегодня проживает более 100 млн людей. Если я
запишу на диск, допустим, свой кашель, потом издам это отдельным диском, и хотя
бы одна десятая процента населения захочет услышать, как я кашляю, то это уже
будет довольно серьезный тираж. В России есть где развернуться как талантливому
человеку, так и дилетанту, и бездарю”.
А
теперь представьте, может себе позволить экспериментировать наш режиссер? Может
он снимать элитарное кино?.. Думаете, нет талантливых режиссеров? Чушь! Нет
условий для их роста. Бабаджаняны, Сарьяны и Бекназаровы никуда не исчезли —
этот творческий потенциал есть и всегда будет у нас. Просто тот, кто обязан
представлять нашу культуру, снимать хорошее кино, писать музыку и т.д., сегодня
вынужден либо чинить обувь, либо торговать колбасой на “Сурмалу”. В то время
как торгаш и сапожник принимают законы и диктуют свой весьма далекий от
совершенного вкус целой нации.
— Все бы хорошо, но ведь ты сам — один из
тех, кто снимает эти сериалы. Не чувствуешь своей вины? Ведь ты не сразу пришел
в сериалы — за плечами замечательные картины “Ереван джан”, “Семь минут”,
“Среда обитания”. Последний, если не ошибаюсь, недавно был очень высоко оценен
на кинофестивале в Бишкеке...
—
Да, все так... Я уже сказал, что не от хорошей жизни меняются форматы,
направленности и т.д. Я, кстати, не смог поехать в Бишкек — там фильм
представляла исполнительница главной роли актриса Елена Борисенко. Так она мне
по приезде говорит: “Гарик, ты не представляешь — они там снимают точно так же,
как мы: ищут знакомых, вкладывают собственные средства, экономят на чем
возможно. Просто они себе это могут позволить, так как зарплаты режиссеров на
ТВ довольно высокие, и не составляет особенного труда отложить пару другую
тысчонок”. Ну теперь посмотрим, может наш режиссер, снимающий сериалы, отложить
средства на съемки собственного фильма? Вряд ли. И даже если отложит — когда
снимать? Поточность “конвейера” в сериалах дикая — не остается ни времени, ни
здоровья.
Если
говорить о чувстве, естественно, ощущаешь себя невольно причастным ко всей этой
нелицеприятной истории. Но давайте поймем, что пока какое-то количество людей
смотрит сериал, другая группа получает возможность кормить семью. Это ведь не
только режиссеры и сценаристы — это весь персонал, работающий над сериалом. И
потом в стране могут ежедневно открываться новые фешенебельные рестораны,
однако фастфуд-закусочных от этого меньше не станет. Равно как и посетителей в
них. Этот пирожок за 50 драмов будет выпекаться и будет продаваться. Другое
дело, чем его фаршировать. Я такой же как все — мне тоже надо как-то дом
содержать. Но я нахожу в данном случае свое оправдание, что, выпекая этот
“народный” пирожок, шпигую его не дерьмом, а все-таки чем-то более менее
съестным и не особо опасным для здоровья.
— А что мешает в процессе выпечки? Точнее,
кто?
—
Это долгий разговор. Но в первую очередь наше разгильдяйство. Ну как объяснить
молодому “звезданутому” актеру, что его опоздание на 15 минут сродни краже со
взломом? Что из-за его опоздания в итоге пролетает целый съемочный день? Хочешь
призвать к ответственности - возникает продюсер, запрещающий трогать “звезду”,
которую с таким трудом удалось урвать.
...Хотелось
бы отметить и псевдоинтеллигентско-театральную прослойку, периодически
нападающую на сериалы. Причем до того как позвали сниматься, поносят сериалы,
затем — в процессе съемок — затихают, а по завершении съемок, разъезжая на
иномарках, купленных после сериалов, поносят кошмарный уровень... созданных ими
же “шедевров”. Друзья, тут как бы надо определиться — или снимайтесь, кормите
семьи и старайтесь хоть что-то изменить к лучшему или занимайте принципиальную
стойку, горланьте, разносите сериалы со своей баррикады. И от той, и от другой
Принципиальной позиции будет хоть какой-то толк.
— Мы как-то с тобой говорили о
режиссерах-технарях и режиссерах-гуманитариях. Ты — выпускник Политеха — стало
быть, технарь. Что хорошего и что плохого дала тебе работа в сериалах?
—
Начну с плюсов. Двухминутный эпизод в кино снимается за 12-часовую смену.
Сделаешь 3 или 4 минуты — продюсер заподозрит тебя в халтуре. В сериалах за 12
часов с тебя требуют 30-35 минут отснятого (готового) материала. Тут уже нет
времени для ухода в себя, фантазирования, поиска новых красок и т.д. Это
конвейер - надо работать качественно и быстро. Не знаю, как насчет качества, но
работа в сериалах учит организованности, быстродействию, стирает, возможно,
ненужный сентиментальный фон, больше привязывая тебя к реальности.
С
другой стороны, нет-нет да ловишь себя на “грдоне” — халтуре. Вот это “слепи и
так сойдет” медленно, но верно проникает в тебя. Поначалу пытаешься воевать с
этим, противостоять. Но потом... понимаешь, что эта война с самим собой
начинает мешать работе. Тут возникает паническая мысль — а не стану ли по
привычке халтурить, снимая потом настоящее кино? Это мысль давит на мозг, не
дает покоя, пока наконец сам не находишь средства и не снимаешь то кино,
которое хочешь — не завися ни от чьего сомнительного вкуса.
— Кстати, о кино. О чем “Среда обитания” и
что планируешь в будущем снять?
—
Ты знаешь, меня всегда бесил вопрос о “творческих планах” в интервью. Хочешь
рассмешить Бога — расскажи Ему о своих планах. Будет что новое — уж точно не
утаю, а пока еще ничего не сделано, зачем рассказывать наперед, тем более в
наших трудно прогнозируемых условиях?.. Кто знает, что будет завтра.
“Среда
обитания” — это мысли, ощущения, чувства и боль человека, воспринимающего этот
город как живой организм. У главной героини “едет крыша” на почве защиты
города. Она очень тяжело переживает все изменения в нем, воспринимая это как
насилие над живым человеком. А ведь это так и есть... Я лично, каждый раз
спускаясь с Монумента и проезжая мимо пустыря, где раньше стояла Молодежка,
чувствую, будто кто-то варварски вырвал страницу из моей жизни. Вот как будто
страницу из фотоальбома, где я с бабушкой, дедушкой, близкими... кто-то взял и
вырвал для каких-то своих низменных нужд. Если б эта страница помогла бы этому
Некто спасти своего ребенка или реально пригодилась бы, я б еще понял. Но ведь
просто так взяли и... вырезали. И это продолжается. Вот именно эту тему я
позволил себе развить в “Среде обитания”.
— И напоследок, если б тебе предложили
портфель министра культуры, с чего бы ты начал?
—
Тут и думать не о чем — конечно же, отказался бы. И не потому, что культура у
нас сегодня в не лучшем состоянии, а потому что каждый должен заниматься своим
делом. У меня уже был трагический опыт совмещения творческой и административной
деятельности на одном из телеканалов — главным режиссером. Я очень скоро ушел,
признав, что это не мое. Ну не умею я этого делать — значит, надо встать и
уйти, не занимать чужого места. Думаю, было бы славно, если б все мы, получая
те или иные “портфели”, прежде чем приступить к предлагаемым обязанностям,
честно ответили бы себе на вопрос: имеем ли моральное право занимать это
кресло?.. Сможем ли оправдать надежды?..
— А если нельзя отказаться?
— Ну, тогда я б лично предпочел застрелиться. Лучше
уж нанести вред себе, чем целому народу.
Комментариев нет:
Отправить комментарий