Арарат, коньяк,
абрикос — эти и другие «бренды» считаются определяющими для армян вне пределов
Родины, к ним прибегают, пытаясь как-то объяснить, откуда родом. Ими же
зачастую идентифицируют армян иностранцы. Но это бренды, как говорится,
врожденные, а есть и приобретенные. И без одного из них невозможно представить
ни Армению, ни столь горячо любимый им Ереван, ни тем более армянский джаз, ни…
Список Малхаса можно продолжать долго, и это правда. А вот правда от него
самого — известного армянского джазмена и настоящего ереванца Левона МАЛХАСЯНА.
О выборе: почему филология?
В старших классах я стал хаотично
слушать музыку. В то время очень популярны были и буги-вуги, и Рей Чарльз, и
другие… Оскар Питерсон пришел в более сознательный период. Соответственно,
когда я окончил школу, завуч Сергей Даниелян, видя мои предпочтения, указал в
аттестате — «рекомендуется для поступления на гуманитарный курс». И поскольку я
не имел никакого музыкального образования и очень любил литературу, выбор пал
на Институт им.Брюсова.
О литературе
Помимо музыки, меня всегда
интересовала литература, и это не хобби. Можно сказать, я равносильно люблю и
джаз, и литературу. Это мне и позволило безо всяких знакомств поступить в
Брюсовский институт. Читал много, жадно: начиная с раннего,
бальзако-стендалевского периода, до классиков и, разумеется, современников.
В последние годы я очень увлекся
творчеством Сергея Довлатова — у меня есть и полное собрание его сочинений в разных
изданиях, и его дневники, и переписка с Бродским, и мнения критиков о нем… И
последняя книга, которую мне подарил Левон Игитян — «Довлатов. Скелеты в шкафу»
(Соловьев, Клепикова) — замечательная книга российских литературоведов о
Довлатове!
От литературы к
джазу, к фестивалям…
Именно в Брюсовском институте я
серьезно увлекся джазом, создал первое джазовое трио: Артур Абрамян (бас),
Армен Тутунджян (ударные), Левон Малхасян (фортепиано). Через полтора года к
трио присоединился блестящий саксофонист Александр Захарян (саксофон), и
коллектив превратился в квартет Левона Малхасяна. До нас таких малых составов
не было, но после — как грибы после дождя, стали появляться трио, квартеты и
т.д. Наш коллектив удачно гастролировал по всесоюзным фестивалям, и это
позволило мне в скором времени в стенах Брюсовского института провести первый
Городской джазовый фестиваль — в 1968 году! А в 1985 году я уже провел
Всесоюзный джазовый фестиваль совместно с Центром эстетического воспитания
Генриха Игитяна и Минкультом Арм.ССР. Кстати, об этом даже написала газета
«Правда» — маленькая заметка в несколько строк — о том, что в Ереване состоялся
Всесоюзный Джазовый фестиваль с участием музыкантов из 23 городов СССР. Многие
ошибочно полагают, что первые Джазовые фестивали состоялись уже после развала
Союза, но это не так. Первые были мы, армяне, и начали свое «черное» дело еще
тогда!
«Я категорически против, когда меня называют отцом армянского
джаза»
Недавно одна юная корреспондентка
«просветила» меня, мол, джаз в Армении стал популярен в последние два года, на
что я вынужден был её удивить, рассказав все вышесказанное. И очень
неправильно, когда некоторые считают, что пропаганда джаза началась в Армении с
меня. Я всего лишь создатель малого состава — поскольку так можно было более
выразительно преподать себя. Но до нас был оркестр Артемия Айвазяна, Константин
Орбелян, Степан Шакарян, Мартин Вартазарян, Арно Бабаджанян, Мелик Мависакалян…
Вот отцы-основатели джазового движения в Армении. Мы, музыканты на поколение
младше, всего лишь переняли эстафету. По-своему…
Что такое армянский джаз?
Однажды в России меня спросили, в чем причина популярности джаза в Армении и чем он отличается от
джаза, который играют, допустим, в той же России. Я тут же сымпровизировал: у
вас, говорю, равнина, у нас — горы, где испокон веков использовали огромные
барабаны. Как набат, как вестник — каждый ритмический рисунок имел свое
значение: извещал о наступлении врага или означал приглашение на свадьбу. А
барабаны — это основа джаза. Поэтому у нас и такое, врожденно серьезное
отношение, к джазу. Вы играете интересно, но по нотам, думая головой, а мы
играем — как чувствуем сердцем, и так, как не можем не играть!
Совсем не обязательно использование
национальных музыкальных инструментов, каманчи или дхола, чтобы джаз считался
национальным. В любой стране через десять минут, как я начинал играть,
становилось ясно — «это пианист с Востока». Причина не во внешних данных или в
наличии национальных инструментов, а в том, что в музыке не могут не проявиться
каким-то образом твои «национальные корни».
Помню, много лет назад нашему
квартету удалось даже исполнить армянский шаракан на джазовом фестивале. Тогда
все поначалу отнеслись к этой затее с известной долей скептицизма и даже
откровенной неприязни. Однако после исполнения шаракана целую минуту в зале
царила гробовая тишина и вдруг... шквал аплодисментов! Мы умудрились собрать
все мыслимые и немыслимые призы на этом фестивале. Вот таков он — наш армянский
джаз!
Куда приводят мечты…
Жить без мечты — глупо и
бессмысленно. И этому меня тоже научили джаз и литература: если ты не фанат, то
всё кончается.
Первой моей мечтой было попасть в
Соединенные Штаты, чтобы в ближнем бою, так сказать, все это увидеть и понять,
верной ли дорогой я вообще иду. В 1990 году она исполнилась, но в первый раз я
попал не в наш Лос-Анджелес, а в Вашингтон и Нью-Йорк. Побывал во многих
клубах, кое-где поиграл, где-то послушал... Сегодня уже не стремлюсь туда — все
самое интересное удалось не только увидеть, но и привезти с собой домой.
Второй мечтой было организовать в
Ереване международный джазовый фестиваль со звездами из разных стран. Это
получилось, и не раз, да еще 70-летие армянского джаза. Дай Бог, на достигнутом
не остановимся...
Третья мечта — хотелось иметь свой
собственный джаз-клуб. И эта мечта тоже сбылась. За эти годы здесь сменилось
более семидесяти коллективов. Это и нормально, ведь клуб, а тем более джазовый,
— живой организм. Он должен меняться, обогащаться новыми исполнителями.
Последние должны работать с профессионалами, учиться у них мастерству и т.д.
Есть, конечно, и грустная сторона этого дела: музыканты “оперяются” тут и
улетают... Но это и естественно. Наоборот, было бы ненормально, если б они
останавливались в развитии и застревали на этом уровне.
И, наконец, четвертая мечта —
издать антологию армянского джаза за 75 лет. И она исполнилась благодаря помощи
Вартана Арутюняна и армянскому представительству “Газпрома”. Более двух лет
ушло на этот проект. Представляете качество записей 1938 года? Вместе с Арменом
Амиряном нам удалось отыскать архивные записи: оцифровали, воссоздали
хронологию. Тираж 1000 штук. Издание нигде не продается. Играют 90 музыкантов,
по одной композиции от каждого отбиралась совместно. 10 дисков плюс
фотоэнциклопедия. Кстати, последняя композиция исполняется Тиграном Амасяном.
О Тигране Амасяне: крестный
и крестник в мире джаза
Тигран появился неожиданно в
«Поплавке» со своим родным дядей, который позже стал его продюсером. Поиграл, я
послушал. Ну что сказать, маленький мальчик — творит чудеса!..
Был 1998 год, мы готовились к
первому Международному джазовому фестивалю, ожидали многих известных
музыкантов. Приехали New York Voices, великий Джордж Авакян и многие другие! И
вот день открытия, разрезали ленту, прозвучали вступительные речи, наконец, я
сел за инструмент и начал играть. Потом вдруг прервал музыку, вышел за кулисы,
взял Тиграна за руку, привел, посадил его на свое место и он продолжил играть
тот же джазовый стандарт — под шквал аплодисментов!.. В первым ряду сидели
«черные» — я из Нового Орлеана тоже позвал «стариков» — видели б вы их лица!
Смотрят на меня, глазами хлопают, а я им — не удивляйтесь, у нас дети и младше
играют джаз, просто сейчас спят уже, поздно. Второй раз их «накрыло», когда я
вывел на сцену 83-летнего Роберта Еолчяна, ветерана нашего джаза. У него уже с
ногами были проблемы, с трудом ходил, мы его, с двух сторон поддерживая, вывели
на сцену, но как только он сел за ударный комплект и подошло время его соло —
он буквально преобразился: такое соло сыграл, что все ахнули! Ньюорлеанцы
вообще обалдели: говорят, Господи, куда мы попали — тут и стар, и млад играют
джаз! Сказать, у них был шок — ничего не сказать.
Второе открытие Тиграна произошло
уже в «Поплавке», куда мы после концерта привезли Чика Корею. Я тут же позвонил
дяде Тиграна, говорю, бери племянника в охапку и бегом сюда. Они приехали —
Тигран сыграл, Кореа опешил, такого он не ожидал! Там же он пообещал, что через
два года рад будет принять Тиграна в свою Джазовую школу. Сказано — сделано:
через два года Тигран уехал в Штаты, прошел обучение, выиграл конкурс Телониуса
Монка, и мир узнал выдающегося армянского музыканта Тиграна Амасяна!
О гостях
«Малхас» клуба»
Без ложной скромности скажу, что
намного проще сказать, кого не было в нашем клубе за его в общем-то недолгую
историю, нежели упомянуть всех гостей и рассказать о них — одним интервью точно
не обойдемся. С каждым связана своя история. Вот, например, не могу не
восторгаться Валентиной Матвиенко, которая дала жизнь новому джаз-клубу в
Питере, сместив из нагло узурпированного помещения некого нувориша. Человек
подарил праздник своему городу — как им не восторгаться?
Из джазменов сложно кого-то одного
выделить — каждая встреча была безумно дорогой для нас... Помню день, когда
приехал Эл Джеро. Он был в восторге от всего увиденного и даже спел с нашим
Арамо. Хотя ни он, ни Чик Кореа, ни тем более Джордж Бенсон и представить не
могли, что в этой маленькой горной стране так много профессиональных джазменов.
Позже в одном из интервью Бенсон так и сказал: «За армянский джаз я спокоен!»
О Херби Хенкоке
Надо сказать, переписка с Херби
началась задолго до его приезда в Армению. Напомню, он был избран послом доброй
воли ЮНЕСКО, и одним из первых его действий стало учреждение Всемирного Дня
джаза, который музыкант предложил праздновать ежегодно 30 апреля. Мы одни из
первых поддержали и реализовали у себя эту инициативу, и вот уже в пятый раз в
этом году будем отмечать этот день. Как же я был рад и удивлен, получив лично
от Хенкока благодарственное письмо, в котором он высоко оценивает нашу
деятельность.
Привезти Херби Хенкока — тоже
мечта, которая сбылась, хоть я до последнего момента не верил. Так долго шел к
этому дню — почти семь лет, — что даже заявил, пока своими глазами не увижу
Херби, спускающегося по трапу самолета, не поверю в то, что нам удалось его
привезти в Армению.
Кстати, аналогичная ситуация была и с Чиком Кореа. Ребята с
Первого канала приехали, чтобы снять музыкантов в аэропорту и сразу пустить
сюжет по «Новостям». Оператор снимает и спрашивает меня: «Ну как — можем давать
информацию?» Я отвечаю: «Да нет — рано: не видите, его самого не видно пока...»
Тот аж побелел. В конце концов Кореа вышел — последним. Поздоровались,
обнялись... Так же и с Херби — до конца не верилось. Но получилось, смогли.
Спасибо всем, кто поверил, всем, кого удалось «заразить» мечтой…
О чем я жалею?
Жалею, что не получил музыкального
образования. Поскольку это серьезно дополнило бы внутренне все то, что я имею
сегодня. Мои родители в силу объективных причин не смогли мне предоставить
серьезного музыкального образования. В результате я все делал с двойными
усилиями, которые можно было бы избежать, окончив серьезное музыкальное
учреждение, — делать оптимально, по нотам, а не терзать магнитофон, крутя и так
заезженную ленту взад и вперед, чтобы «вытащить» еще один нюанс, еще одну
партию из Оскара Питерсона. Об этом жалею, очень…
«Весь земной
шар вертится в одну сторону, Ереван — в обратную»
Мои высказывания о родном городе
как-то очень быстро уходят в народ. Возможно, потому что они честные и являются
не результатом желания сострить, а искренней любви к Розовому городу. Мои
друзья и близкие знают, как я не люблю долго находиться вне Еревана:
«инкубационный» период — 12-13 дней, это максимум. Потом, как правило, подхожу
к представителю пригласившей стороны и говорю: «Лучше вашей страны, по-моему,
на свете нет — дайте, пожалуйста, мой обратный билет».
Приглашений остаться, поработать
было предостаточно… И много народу отсюда уехало — кто в Штаты, кто в Европу,
кто в Москву. А я не могу и не хочу. Зачем? И так ереванцев с один подъезд
осталось… У меня не получается без Еревана жить. И я считаю, день, прожитый вне
Еревана, прожитым впустую и напрасно.
…Мне как-то один человек долго и
нудно объяснялся в своей любви к Еревану. И так и сяк изгалялся, не щадя
эпитетов. Час, другой. В конце концов я не выдержал: говорю, дорогой, это очень
хорошо, что ты любишь Ереван, но этого мало — надо, чтоб и он тебя любил!
Комментариев нет:
Отправить комментарий