“Моя первая мечта исполнилась в день моего рождения — я родился в Ереване!”

Десятилетия назад он неожиданно ворвался в культурную жизнь Армении, тогда еще советской, и сразу полюбился. Любим и сейчас. Видимо, оттого благо-дарная публика окрестила его и с уважением величает поныне «умень-шительно-ласкательно» — АРАМО. Он же — заслуженный артист Армении АРАМ ГЕВОРКЯН.

- Спасибо, но это не совсем так. Двадцать лет назад ведущая фестиваля в Юрмале, не сумев выговорить фамилию Геворкян, нарекла меня коротко и ясно — Арамо, ознаменовав тем самым начало моей творческой деятельности. Но это было не единственное “изменение”. В тот период было уже заметно, как на подобных конкурсах “прорезывается”национализм. В зале фанаты с национальными, несоветскими флагами поддерживали своих земляков, а прибалты-ведущие демонстративно игнорировали административные наименования республик, объявляя: “Россия”, “Армения”, “Грузия” (вместо РСФСР, Армянская ССР и т.д.), и с “усугубленным” акцентом выговаривали все русские фамилии, искажая их до неузнаваемости. Так что, превратившись в Арамо, я еще хорошо отделался.

Начало — как это было?

Мое первое и, думаю, самое важное выступление состоялось задолго до выхода на сцену. Родившись за три месяца до положенного срока, я разразился таким пронзительным воплем, что принимавший роды врач, не будучи до этого уверенным в моей жизнеспособности, переменил свое мнение и велел отнести меня в барокамеру. А вот заговорил я позже сверстников. Хотя запел намного раньше. Мама рассказывала, что я, не умея еще разговаривать, пытался объясняться на неком, одному мне понятном, “вокальном” языке. А в десятилетнем возрасте я стал юным барабанщиком ансамбля “Аревик”. Окончив музыкальное училище имени Саят-Новы, как бы в продолжение серии сюрпризов, изначально заданных природой, решил поступать... в Ереванский театральный институт. Хотя, по логике, должен был продолжить учебу в консерватории. Но нет, я был под магией кинематографа после съемок в фильме “Доброе утро”, а затем под влиянием старшего брата Ашота, ученика мастерской Хорена Абрамяна. Проучившись полтора года в Театральном институте, стал самым молодым на тот момент солистом Государственного эстрадного оркестра Армении под управлением Орбеляна. Соответственно перевелся на эстрадно-джазовый факультет Ереванской государственной консерватории. Правда, учеба была странной: я бывал в Ереване месяц в году — все время гастролировал с оркестром Орбеляна. Было даже кругосветное турне, а затем и Юрмала...

О семье, о «внутренних победах», об отце

Разумеется, сложно представить, что ребенок, выросший в такой звездной семье — известные бабушки, дедушки, Гусан Ашот, дядя Эдмонд Кеосаян — не вырос взлелеянным и избалованным, не использовал ни разу для самоутверждения имена своих родственников. Но это было так! Главными мерилами, главными столпами нашей семьи, уклада были и остаются дисциплина, честность, любовь к ближнему. Папы не стало, когда мне было еще 15. Но он, будучи человеком рабочим, ремесленником — хоть и его многие считали артистом по фильмам «Улыбка скомороха», «Мхитар Спарапет», «Когда наступает сентябрь», разумеется, «Мужчины» и т.д., — и сам относился к своей работе творчески, и хотел, чтоб его дети выросли достойными людьми, любили свою работу. С ранних лет я проявлял тягу к музыке, к ударным, и папа, тогда уже на пенсии, на свои сэкономленные средства приобрел для меня первый ударный комплект — по тем временам о таком можно было только мечтать — «Амати»! «Учись хорошо, сынок, не ленись, иди вперед — не спеши, но иди уверенно. На все отвечай добром, относись с любовью, с уважением к людям, пускай даже незнакомым. И главное, улыбайся — всегда!» Папа так меня и не увидел на сцене… Многое бы я сегодня отдал, чтобы хоть полчасика поговорить с ним, услышать его мнение, его советы: что делаю правильно, что надо поменять, что хорошо, что плохо… Сегодня в общении со своим сыном я сам ощущаю, как ребенку нужен отец, его поддержка, его тепло, и стараюсь передать всё то, чему он меня научил, своему сыну Авику. Не быть высокомерным, не утверждаться за счет других или за счет ошибок других, находить общий язык со всеми, не бояться признавать собственные ошибки и идти на компромисс. Искренне горжусь и радуюсь сегодня его успехам!

Об «упущенных» возможностях

Помнишь, была такая рок-группа “Круиз”? Так вот менеджер и руководитель этого состава — Юрий Чернявский и Матвей Аничкин — предложили мне однажды выступать в составе группы, исполняя трехаккордовые песни на нехитрый мотив. Для этого мне перво-наперво предписывалось отрастить длинные волосы, чтобы они, развеваясь под дуновением ветра в клипе, вызывали дикий восторг фанаток. В ответ я им предложил свой вариант — я буду петь то, что пел, а зарабатывать будем вместе. Последними словами нашего общения были “Это невозможно!”, чему я сегодня несказанно рад. Да, я не езжу на “Бентли” и не владею многоэтажными особняками. Для меня подобное проявление “звездности” никогда и не являлось серьезным показателем успеха или востребованности. Хотя пойди я тогда на компромисс, измени я самому себе и выбранному пути, думаю, все было бы теперь иначе. Я стал бы рабом чуждого мне занятия. А на мой взгляд, нет несчастнее человека, чем тот, который день ото дня начинает ненавидеть свою работу, свое призвание. Словом, ничего бы из меня, думаю, не получилось бы таким образом. Точнее, середняком бы я, конечно, не стал, но не стал бы и тем, кем являюсь сегодня, а именно — Арамо.

Тогда Арамо —сегодня Мишо, Айко, Даво...

Я сейчас приведу кое-какие доводы — на чем выросло наше поколение? “Битлз”, “Пинк Флойд”, “Лед Зеппелин”, Дженис Джоплин, Каунт Бейси, Дюк Эллингтон, Джордж Бенсон, Рей Чарльз, Эл Джерро... Мой первый выход на сцену состоялся в 1985 году в составе Государственного эстрадного оркестра. Кто были те люди, те, не побоюсь этого слова, мегазвезды, с которыми мне выпало счастье работать на одной сцене? Георгий Минасян, Раиса Мкртчян, Белла Дарбинян, Арташес Аветян, Лола Хомянц, Офелия Амбарцумян, Рубен Матевосян, Сюзан Маркарян, Эрна Юзбашян, Эльвина Макарян, Зара Тоникян, Левон Севан, Надежда Саркисян, Станислав Петросов, Шаген Айрумян... Я не говорю уже об оркестрантах! Далее — девяностые годы. Мы создаем Театр песни под руководством Артура Григоряна. Какой состав? Шушан Петросян, Эмма Петросян, Артур Испирян, Григор Агаханян, Ашот Ахеян, Анаит Манукян, Анаит Шарян, Нунэ Есаян. Исходя из вышесказанного, с уверенностью могу резюмировать, что я безумно везучий и счастливый человек. Я не просто вырос в прекрасной среде — я учился у тех мастеров, которые навеки останутся непревзойденными величинами в искусстве. Процесс становления и “оформления” Арамо как, прости за нескромность, серьезного певца состоялся в окружении людей, знакомством и дружбой с которыми я могу лишь гордиться. Вернемся к “тезкам”. Теперь скажи мне — что я могу ощущать по отношению к тем, кто всего этого недополучил? Более того, кто и не желал получить ничего подобного. Мы росли, видя истинное искусство, а они — увы, исключительно глядя друг на друга...

О телевидении, званиях, «нововведениях»

Пусть на меня никто не обижается, но я более чем уверен, что и тогда, и сегодня немалая вина за то, что мы видим сегодня, за происходящее в культурном пространстве лежит на отечественных телеканалах. Много лет назад в приватной беседе покойный Тигран Нагдалян показал мне свой “черный” список певцов и певиц, “следа” которых, как он выразился, “не будет на ТВ, пока я жив!” И надо отдать ему должное — он остался до конца хозяином своих слов.

...Я начинал карьеру певца в то время, когда еще существовало такое понятие, как “художественный совет”. Именно худсовет волен был решать: позволять тому или иному музыканту, певцу, ансамблю и т.д. выступать или нет. Ни звонок богатого папы, ни просьба крестного, ни деньги — ничто не могло повлиять на его решение. И это было правильно! Осуществлялся нормальный профессиональный отсев серости и бездарности. А что мы видим сегодня? Налево и направо щедро раздаются всевозможные “звания” и “титулы” — типа “самый сексуальный певец”, “самый патриотичный певец”, “самый бархатный голосок”, “самый беспрецедентный клип”... Это же бред! Вместо оголтелой “самости” стоило хотя бы раз вспомнить об элементарной этике и при использовании, скажем, известных песен утруждать себя указывать в клипах авторов музыки и слов. ...Эта неразбериха началась в 1996 году, когда все смешалось и пришли “музыкозаменители” в виде компьютерных аранжировок и прочей дребедени. Именно тогда серость, попробовав себя пару раз на сцене и удостоившись аплодисментов, всерьез уверовала в себя и в свой “талант”. Я хочу, чтобы меня поняли правильно: я говорю эти слова не с апломбом и не по-менторски. А с болью и чувством вины. Я чувствую себя виновным (в той или иной мере) в происходящем на эстраде — в том, что серость правит бал! Возможно, именно из-за нашего некогда несерьезного отношения к происходящему на сцене сегодня обосновались середняки и бездари. И что парадоксально!.. Швыряясь деньгами на дорогие костюмы и клипы, которые снимаются не прибыли ради, а, казалось, исключительно для самоутверждения в родной для них серой среде, они тем не менее умудряются находить себе таких спонсоров, о коих мы в свое время могли лишь мечтать. Уверен, некоторые из меценатов прекрасно понимают, что спонсируют-то в основном мерзость, но им... наплевать! Серость снизу плюс равнодушие сверху — идеальные условия для деградации общества. И каждый использует свой шанс.

О любви к Еревану

Любить родной город — не означает лишь писать о нем песни, петь, восхвалять. Это тоже может быть, но не это главное. Важно, каков ты, каков твой уклад, каково твое отношение к пониманию «ереванец» и насколько ты смог это передать своим потомкам, «заразить» своих слушателей, друзей. Ереван — это мой устав, моя, если хотите, конституция. Проснулся утром, увидел рассвет — улыбнись родному городу, вышел на улицу — улыбнись встречному, увидел брошенный кем-то окурок или конфетную обертку на улице — не ленись, не считай это недостойным тебя, подними, выбрось, послужи примером. И для этого не надо быть коренным ереванцем — жизнь показывает, что наибольший расцвет этот город переживал, когда его любили далеко не ереванцы, а люди из провинций, из других городов. Дядя Эдик Кеосаян родился в Ленинакане — мало любви в его «Мужчинах» к Еревану? К Армении? Этот список обширен — Александр Таманян, Григорий Арутинов, Григор Асратян, Сос Саркисян, Тигран Шамирханян…

Сегодня много говорят, спорят о старом и новом лице Еревана. Не являясь ретроградом, консерватором, понимаю, что город, тем более столица — живой организм, и не может стоять на месте, не может не дышать, не видоизменяться. Но очень важно подходить к нововведениям с любовью, с пониманием, профессионально. Разумеется, состарившиеся самострои надо было убрать, обновить, но нельзя было так жестоко менять фасады действительно старинных красивых ереванских домов, нельзя было на все смотреть сквозь призму бизнеса, наживы. Столько есть свободных территорий на севере Ачапняка — застройте спальными районами, новыми, модерновыми. Вместо этого возводятся далеко небезопасные высотки в центре города — безликие, никаким боком не относящиеся к архитектуре Еревана. В итоге — город теряет свое лицо, а обескураженные посетители столицы тщетно пытаются отыскать намек на старый город в неграмотно «оттюнингованном» почти трехтысячелетнем Ереване. Куда это годится?

О чудачествах

Если есть радость, улыбка — могут и должны быть и чудачества. Помню, как-то шел по городу и вдруг захотелось успеть, пока горит красный свет на светофоре, отжаться на проезжей части, прямо на «зебре». Надо было видеть лица водителей, застывших, пока я совершенно спокойно отжимался посреди улицы. Сначала было непонятно, потом — удивление, потом, видимо, их и самих заинтересовало, сколько раз я успею отжаться: некоторые даже, не скрывая эмоций, болели за меня. Я отжимался, потом зажегся желтый свет, я встал, отряхнулся и как ни в чем не бывало продолжил свой путь. Думаю, оправдал оказанное доверие… Другое чудачество сотворили мой брат Ашот, Форш и другие ребята, которые преспокойно решили искупаться прямо в одежде в Лебедином озере. Без каких-либо криков, эмоций спокойно вошли в воду, молча сделали пару кругов, вылезли и пошли дальше. Жарко было, вот и искупались. Вот такой это город и его жители — добрые, юморные и немного чудаковатые.

Об уважении, ереванских законах, чести и достоинстве

Были негласные правила, несоблюдение которых жестоко каралось. Если парень идет с девушкой — кем бы он ни был, как бы ни провинился — обращаться с ним следовало уважительно, даже с поддержкой. Помню, в молодости как-то намечался очередной «разбират» с массивцами, то ли с зейтунцами, словом, предстоял серьезный разговор. А ведь как тогда было — не как сейчас: врезал и дал деру — приходили взрослые, разбирались, возможно, драки и не было бы: разобрались, помирились, пошли пить шампанское. А может, и нет. Всякое бывало. Так вот стоим с ребятами на улице и видим, как парень, с которым вечером намечается разборка, спускается с какой-то девушкой. Он подошел, мы встретили его с улыбкой, он представил нас как своих добрых друзей. Мы в ответ тоже весьма доброжелательно поприветствовали его спутницу и невзначай напомнили о встрече в пять часов. Он ответил, что непременно будет, и продолжил путь. Все очень культурно, цивильно, с теплом и уважением. А вечером была, как и полагается, драка. Знатно друг друга отмутусили! Ереван…

О мечтах и кумирах

Артист без мечты слабо напоминает человека творческого. Да почему только артист? Человек без мечты, кем бы он ни был, проживает неинтересную, блеклую, бессмысленную жизнь. Мечта — это двигатель, это драйвер, это цель и ее достижение. Моя первая мечта исполнилась в день моего рождения — я родился в Ереване. И спасибо Господу за это благо! Вторая мечта — чтоб в этот город вернулась улыбка, вернулось умение удивляться, радоваться. Романтическая мечта, согласен, но, уверен, это будет. В этом и есть формула Еревана, его магнетизм, если хотите. Третья мечта — чтоб все наши дети, где бы они ни получили образование, в Америках ли, в Европах, вернулись в родной город, в Армению и продолжили свое служение тут во имя будущего страны, своих потомков. Четвертая мечта… увы, не исполнится. В будущем году мне уже стукнет 50, и была мечта, даже договоренность, чтоб мой Учитель, легенда мирового уровня, великий Эл Джерро, с которым я имел честь лично познакомиться здесь, в Ереване, принял бы участие в юбилейном концерте. Увы, Мастера не стало… Но тот след, который оставил он в моей душе, то, как он повлиял на мое становление, как открыл для меня этот чарующий мир — останется во мне навсегда. Он жив и во мне, и во всех его последователях, которые до конца своих дней благоговея будут произносить его имя — Эл Джерро! И наконец, самая главная мечта — Мир в нашем доме! Ведь если есть способ начать войну, значит должен быть и способ ее закончить. Сложно найти родителя, у которого было бы сердце из камня, который не оплакивал бы потерю сына. Хватит! Надо решать вопросы, и в наши дома, в нашу страну должен вернуться мир! Люди должны иметь возможность нормально работать, получать удовольствие от голубого неба, от теплого солнца. Должны хотеть жить, творить, гордиться своей страной. Мы должны вернуть улыбку в наши дома. И, я верю, это будет! Иначе зачем живем?

Рубен Пашинян, «Новое время»