– Георгий Николаевич, каждый ваш фильм становился событием культурной жизни страны, многие справедливо считаются сегодня классикой отечественного кино. А какая из работ для вас была наиболее важной?
– Для меня самая важная работа – всегда последняя. Недавно вышла моя новая книга. Это вторая работа из серии "Маленькие истории, байки кинорежиссера". Предыдущая книга – она называется "Безбилетный пассажир" – пользовалась большим успехом, ее издавали несколько раз. Хотелось бы, чтобы у новой все было так же. Я назвал ее репликой персонажа Евгения Леонова из фильма "Осенний марафон": "Тостуемый пьет до дна".
– Можете вспомнить какие-нибудь веселые моменты из периода съемок, курьезы?..
– Что касается готовых уже фильмов – об их судьбе можно рассказывать бесконечно. Но если коротко – "Мимино", к примеру, нам не разрешали везти за рубеж на фестиваль, если мы не вырежем телефонный разговор Мимино с Тель-Авивом, потому что отношения СССР с Израилем в те времена были сложные. Я сошелся с руководством Госкино на том, что для фестиваля сделаем одну копию без Тель-Авива, а всю остальную тысячу с лишним копий напечатаем без подобной купюры. Когда в Москве, в Центральном Доме литераторов, показывали наш фильм писателям, среди которых у меня было много друзей и знакомых, я радовался, что они увидят непорезанный фильм. Но люди, отбиравшие копию, показали как раз ту, единственную, которую возили на фестиваль. И я от стыда не смог досидеть во время показа фильма до конца.
На "Осеннем марафоне" шла долгая борьба по поводу финала. "Мудрое" начальство требовало, чтобы главный герой Бузыкин (актер Олег Басилашвили) в финале вернулся к жене. Между прочим, Александр Володин, которого я считал и считаю лучшим советским драматургом, писал пьесу, положенную в основу сценария "Осеннего марафона", о себе. Он сам говорил об этом. Я тоже снимал этот фильм практически о себе – у меня в семье тогда была схожая ситуация. Так что резать по живому не хотелось. И я сумел настоять на своем финале.
– А правда ли, что рекордсменом по недоразумениям стал фильм "Кин-дза-дза"?
– Точно! Начнем с того, что главная декорация фильма – ракета "Пепелац" – оказалась не в Небитдаге в Туркмении, куда мы ее отправляли, а во Владивостоке. Декорацию "Корабль в песках" разнесло ураганом. Подземный "Пепелац" кто-то сжег. Ракета, которую нам сделали в КБ авиационного завода, при запуске взорвалась. И таких казусов уйма...
Но, пожалуй, самый главный удар нам нанесло опять-таки начальство. Одна из сцен в сценарии была написана специально для немецкого журналиста и актера Норберта Кухинке. Того самого, что блистательно дебютировал на экране в роли профессора Хансена в "Осеннем марафоне". К моменту съемок "Кин-дза-дза" Норберт жил уже не в ГДР, а в ФРГ, и нам сказали: "Нельзя". Произошло это в канун последнего съемочного дня на "Мосфильме", оставленного специально для сцены с Норбертом. Кого снимать? Нацепили на меня парик, и я снялся в этой сцене сам.
– Георгий Николаевич, а что же с новым фильмом?
– Я сейчас работаю над анимационным фильмом по мотивам "Кин-дза-дза". В картине примут участие многие из тех, кто делал игровую картину. Над сценарием я работаю вместе с Александром Адабашьяном. Композитор – опять Гия Канчели. В фильме будет звучать большая часть музыки из игрового фильма. Но Гия с композитором Игорем Назаруком пишут и новые номера.
Гия Канчели живет сейчас в Бельгии. Время от времени он звонит оттуда и говорит: "Послушай". И играет на рояле новый, только что написанный кусок. Я делаю замечания, объясняю, что кусочек, который идет после "та-та-та", надо убрать (пытаюсь напеть) и прямо перейти на "ти-ти-ти"... "В каком такте?" – спрашивает Канчелия. "Да не знаю я, в каком такте, просто сразу после "та-та-та", а "ля-ля-ля" надо выкинуть". Выведенный из себя Гия рычит: "Что значит "ля-ля-ля", "ти-ти-ти"? Тебе уже 100 лет! Можешь ты выучить ноты, наконец?
Вот так и живем...
