Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят... А заботит нас сегодня, как раз, отсутствие этой самой культуры. Замкнутый круг?.. О том, как выйти из сложившейся непростой ситуации, читайте в эксклюзивных интервью видных деятелей культуры Армении… и не только.

суббота, 5 декабря 2015 г.

«Не «спускаться» к зрителю, а «поднять» его!»

Авраам Линкольн как-то сказал: «Кто хочет — ищет возможности. Кто не хочет — ищет причины». Действительно, можно сколько угодно сетовать на отсут-ствие госзаказа в культуре, надеяться, что завтра власти примут «золотой указ», после чего мы все дружно заживем счастливо… А можно просто взять и сделать: поставить хороший спектакль, снять яркий фильм, написать нужную книгу. И сделать это не раз и не два, а всю жизнь — заниматься своим делом, идти вперед, побеждая трудности и тяготы, доказывая, что ты на своем месте и это оправданно.
Тем более редко можно встретить среди деятелей театраль-ного искусства счастливцев, кото- рые, достигнув вершин, выполнив порою непостижимую работу, сохраняют и восторг, и полную свободу творчества, и доброту, и радость. Наш собеседник — худрук Ереванского драматического театра, народный артист РА Армен ХАНДИКЯН. 
— “Суд армян в Париже» — так называется книга Григора Джаникяна, написанная на основе рассекреченных документов. Именно она легла в основу пьесы Перча Зейтунцяна, по которой был поставлен спектакль «Парижский приговор» (премьера состоялась в апреле). Это история суда над членами боевой группы им. Егии Кешишяна организации АСАЛА, участниками операции “Ван” по захвату турецкого консульства в Париже 24 сентября 1981 г. Я очень рад, что Перч Арменакович предложил эту тему. Мы провели довольно серьезные исследования на эту тему. Если честно, я узнал много нового для себя, уже не говорю о том, что об этих ребятах вообще мало что известно — в советское время это была очень закрытая тема. Сложный спектакль. Двадцать человек практически все время на сцене… Четыре месяца и переполненные залы. Были слезы в глазах людей, смотрящих репетиции, и потом, на премьере. Дай Бог, чтобы спектакль достучался до сердец через мысль, через идею…
— Если не ошибаюсь, ожидается еще одна премьера?
— Да, и не одна. Буквально на днях будет представлен спектакль на двоих «Номер 707» по пьесе Нила Саймона «Номер в калифорнийском отеле». В главных ролях заслуженные артисты РА Луиза Гамбарян и Грачья Арутюнян, он же режиссер спектакля. Далее ожидается премьера детского спектакля «Принцесса и кролик», это авторская работа Грига Хачатряна. И, разумеется, уже есть планы на следующий год — спектакль, постановщик которого Жан Ншанян.
— Но есть и коммерческие спектакли, не так ли?
— Да, мы стараемся выстраивать репертуар, ориентируясь как на серьезные, идеологические, так и на легкие, не особо напрягающие пьесы. Нельзя зрителя все время грузить высокими мыслями, доктринами. Надо дать и передохнуть. Тем более в наше непростое время. Надо суметь привлечь зрителя, приучить его к культуре посещения театра, а потом уже пытаться его воспитывать. Думаю, в этом проблема наших театров: они, пардон, грузят зрителя своими «гениальными находками», типа умный поймет, дурак не догадается, но вместе с тем сетуют, что зритель не ходит, зритель уже не тот. А ты привлеки его в эту игру, воспитай! Ведь мы потеряли связь с аудиторией, точнее, с возможностью воспитывать ее. Когда-то это за нас делал комитет по идеологии и другие инстанции, но то время прошло, и надо адаптироваться, не терять зрителя, привлекать нового.
…Мой сын, когда ему было три годика (ныне он, увы, в мире лучшем), очень любил помидоры и категорически отказывался от другой пищи, ему очень необходимой. Мы долго мучились, но я нашел выход: правой рукой подносил дольку помидора, а левой давал ему есть другую пищу. Система работала. Так же должен действовать, на мой взгляд, сегодняшний театр. Да и культурно-образовательная система в целом, которая сегодня почему-то поделена на две разные институции. Мы теряем связь со зрителем: значит, надо давать то, что он на данный момент хочет, и тут же альтернативу — более сложно усваиваемую, но крайне нужную ему «пищу». Не раздельно, не обособленно — вместе!
— Есть мнение, что мы слишком «бежим», пытаемся ублажить зрителя, вы согласны?
— Более чем, когда-то я даже выразил эту мысль в афористичной форме — «сначала он шел в ногу со зрителем, а потом шел только зритель, оставляя за собой кровавые следы». Дело не в том, чтобы «спускаться» к зрителю, надо «поднять» его.
Кто сказал, что драматический театр не должен ставить комедий? Сколько раз на дню мы попадаем в комические ситуации?! Театр должен отражать действительность, жить настоящей жизнью. Насильно вдалбливать высокие идеи нельзя. Надо действовать очень осторожно и продуманно.
— Насколько независим сегодня наш театр?
— Не думаю, что в советское время цензура, тем более в Армении, была жестка. Обретенная независимость была крайне важна в политическом, государственном смысле, но ощутимых изменений в культурном плане на предмет разрешений-запретов не имела. Мы всегда ставили то, что хотели, и представляли зрителю. Но! Есть и реверс — необходимость цензуры сегодня: если идея или постановка идут вразрез с идеологией нацискусства или откровенно безвкусны, то надо не демократично направлять, а запрещать, предлагая лучший вариант. Конечно, в том случае, если группа цензоров обладает хорошим вкусом и, пардон, «покалечена» интеллектом. А это большая редкость.
…С другой стороны, уверен в себе — иди вперед. Помню, я поставил в 70-х «Гамлет», здешние критики разнесли спектакль в пух и прах. Я выдержал удар, отстоял постановку. А потом в Москве ее не только высоко оценили, но и предложили работу, новые постановки. Я отказался, но это дало мне новый заряд, импульс для других спектаклей, новых решений. У нас, увы, вышли из строя многие культурные системы и в первую очередь критика. Театральная критика. У нас почему-то принято представлять критика в костюме, зубастым, аккурат как персонаж из «Крокодила». Или же с бейджиком на шее в рамках каких-то фестивалей… А на деле его нет.
— Кстати, о фестивалях. С ранней весны до осени столица живет активной фестивальной жизнью. Нужно ли столько фестивалей?
— Не хочу быть категоричным, но когда народный артист получает 90000 драмов, а средний театральный фестиваль — несколько миллионов, возникает вполне объяснимое недоумение. Мы говорим о необходимости развития театра в областях, столько областных находятся в кошмарном состоянии, а средства выделяются для проведения каких-то не совсем понятных столичных смотров. Правильно ли это? Как может гастролер уважать такую страну? Ограничьте количество фестивалей, проведите аккредитацию, опрос, отберите несколько действительно нужных и нормально финансируйте их, а сэкономленные средства направьте на восстановление наших театров, повысьте зарплаты людям, создавшим тот пласт, ту культуру, на проценты от которой мы, в общем-то, сегодня и живем…
— Но отсутствие культурной идеологии…
— Ответьте, кто виноват в том, в мусоропровод какой-то урод затолкал мусорное ведро, и в результате система не функционирует? Власти? Может, возьмемся за ум и попытаемся начать реформацию страны с себя, с основных составных систем нашего общества? Вместо этого мы руководствуемся фразой «есть ногти — чеши свою голову». Посмотрите на наши лестничные клетки: каждый выкладывает плитку в масштабе одного квадратного метра у своего входа. То есть даже мысли прийти к общему знаменателю и всем дружно и красиво оформить пролет не возникает! О какой культурной идеологии может идти речь?..
Но мы придем к этому — желая того или нет. Жизнь заставит. Просто надо все делать постепенно и слаженно...

Рубен Пашинян, «Новое время»

Комментариев нет:

Отправить комментарий