Авраам Линкольн как-то сказал: «Кто хочет — ищет
возможности. Кто не хочет — ищет причины». Действительно, можно сколько угодно
сетовать на отсут-ствие госзаказа в культуре, надеяться, что завтра власти
примут «золотой указ», после чего мы все дружно заживем счастливо… А можно
просто взять и сделать: поставить хороший спектакль, снять яркий фильм,
написать нужную книгу. И сделать это не раз и не два, а всю жизнь — заниматься
своим делом, идти вперед, побеждая трудности и тяготы, доказывая, что ты на
своем месте и это оправданно.
Тем более редко можно встретить среди деятелей театраль-ного
искусства счастливцев, кото- рые, достигнув вершин, выполнив порою непостижимую
работу, сохраняют и восторг, и полную свободу творчества, и доброту, и радость.
Наш собеседник — худрук Ереванского драматического театра, народный артист РА
Армен ХАНДИКЯН.
— “Суд армян в Париже» — так
называется книга Григора Джаникяна, написанная на основе рассекреченных
документов. Именно она легла в основу пьесы Перча Зейтунцяна, по которой был
поставлен спектакль «Парижский приговор» (премьера состоялась в апреле). Это
история суда над членами боевой группы им. Егии Кешишяна организации АСАЛА,
участниками операции “Ван” по захвату турецкого консульства в Париже 24
сентября 1981 г .
Я очень рад, что Перч Арменакович предложил эту тему. Мы провели довольно
серьезные исследования на эту тему. Если честно, я узнал много нового для себя,
уже не говорю о том, что об этих ребятах вообще мало что известно — в советское
время это была очень закрытая тема. Сложный спектакль. Двадцать человек
практически все время на сцене… Четыре месяца и переполненные залы. Были слезы
в глазах людей, смотрящих репетиции, и потом, на премьере. Дай Бог, чтобы спектакль
достучался до сердец через мысль, через идею…
— Если не ошибаюсь,
ожидается еще одна премьера?
— Да, и не одна. Буквально на днях
будет представлен спектакль на двоих «Номер 707» по пьесе Нила Саймона «Номер в
калифорнийском отеле». В главных ролях заслуженные артисты РА Луиза Гамбарян и
Грачья Арутюнян, он же режиссер спектакля. Далее ожидается премьера детского
спектакля «Принцесса и кролик», это авторская работа Грига Хачатряна. И,
разумеется, уже есть планы на следующий год — спектакль, постановщик которого
Жан Ншанян.
— Но есть и коммерческие
спектакли, не так ли?
— Да, мы стараемся выстраивать
репертуар, ориентируясь как на серьезные, идеологические, так и на легкие, не
особо напрягающие пьесы. Нельзя зрителя все время грузить высокими мыслями, доктринами.
Надо дать и передохнуть. Тем более в наше непростое время. Надо суметь привлечь
зрителя, приучить его к культуре посещения театра, а потом уже пытаться его
воспитывать. Думаю, в этом проблема наших театров: они, пардон, грузят зрителя
своими «гениальными находками», типа умный поймет, дурак не догадается, но
вместе с тем сетуют, что зритель не ходит, зритель уже не тот. А ты привлеки
его в эту игру, воспитай! Ведь мы потеряли связь с аудиторией, точнее, с
возможностью воспитывать ее. Когда-то это за нас делал комитет по идеологии и
другие инстанции, но то время прошло, и надо адаптироваться, не терять зрителя,
привлекать нового.
…Мой сын, когда ему было три годика
(ныне он, увы, в мире лучшем), очень любил помидоры и категорически отказывался
от другой пищи, ему очень необходимой. Мы долго мучились, но я нашел выход:
правой рукой подносил дольку помидора, а левой давал ему есть другую пищу.
Система работала. Так же должен действовать, на мой взгляд, сегодняшний театр.
Да и культурно-образовательная система в целом, которая сегодня почему-то
поделена на две разные институции. Мы теряем связь со зрителем: значит, надо
давать то, что он на данный момент хочет, и тут же альтернативу — более сложно
усваиваемую, но крайне нужную ему «пищу». Не раздельно, не обособленно —
вместе!
— Есть мнение, что мы
слишком «бежим», пытаемся ублажить зрителя, вы согласны?
— Более чем, когда-то я даже
выразил эту мысль в афористичной форме — «сначала он шел в ногу со зрителем, а
потом шел только зритель, оставляя за собой кровавые следы». Дело не в том,
чтобы «спускаться» к зрителю, надо «поднять» его.
Кто сказал, что драматический театр
не должен ставить комедий? Сколько раз на дню мы попадаем в комические
ситуации?! Театр должен отражать действительность, жить настоящей жизнью.
Насильно вдалбливать высокие идеи нельзя. Надо действовать очень осторожно и
продуманно.
— Насколько независим
сегодня наш театр?
— Не думаю, что в советское время
цензура, тем более в Армении, была жестка. Обретенная независимость была крайне
важна в политическом, государственном смысле, но ощутимых изменений в
культурном плане на предмет разрешений-запретов не имела. Мы всегда ставили то,
что хотели, и представляли зрителю. Но! Есть и реверс — необходимость цензуры
сегодня: если идея или постановка идут вразрез с идеологией нацискусства или
откровенно безвкусны, то надо не демократично направлять, а запрещать,
предлагая лучший вариант. Конечно, в том случае, если группа цензоров обладает
хорошим вкусом и, пардон, «покалечена» интеллектом. А это большая редкость.
…С другой стороны, уверен в себе —
иди вперед. Помню, я поставил в 70-х «Гамлет», здешние критики разнесли
спектакль в пух и прах. Я выдержал удар, отстоял постановку. А потом в Москве
ее не только высоко оценили, но и предложили работу, новые постановки. Я
отказался, но это дало мне новый заряд, импульс для других спектаклей, новых
решений. У нас, увы, вышли из строя многие культурные системы и в первую
очередь критика. Театральная критика. У нас почему-то принято представлять
критика в костюме, зубастым, аккурат как персонаж из «Крокодила». Или же с бейджиком
на шее в рамках каких-то фестивалей… А на деле его нет.
— Кстати, о фестивалях. С
ранней весны до осени столица живет активной фестивальной жизнью. Нужно ли
столько фестивалей?
— Не хочу быть категоричным, но
когда народный артист получает 90000 драмов, а средний театральный фестиваль —
несколько миллионов, возникает вполне объяснимое недоумение. Мы говорим о
необходимости развития театра в областях, столько областных находятся в
кошмарном состоянии, а средства выделяются для проведения каких-то не совсем
понятных столичных смотров. Правильно ли это? Как может гастролер уважать такую
страну? Ограничьте количество фестивалей, проведите аккредитацию, опрос,
отберите несколько действительно нужных и нормально финансируйте их, а
сэкономленные средства направьте на восстановление наших театров, повысьте
зарплаты людям, создавшим тот пласт, ту культуру, на проценты от которой мы, в
общем-то, сегодня и живем…
— Но отсутствие культурной
идеологии…
— Ответьте, кто виноват в том, в
мусоропровод какой-то урод затолкал мусорное ведро, и в результате система не
функционирует? Власти? Может, возьмемся за ум и попытаемся начать реформацию
страны с себя, с основных составных систем нашего общества? Вместо этого мы
руководствуемся фразой «есть ногти — чеши свою голову». Посмотрите на наши
лестничные клетки: каждый выкладывает плитку в масштабе одного квадратного
метра у своего входа. То есть даже мысли прийти к общему знаменателю и всем
дружно и красиво оформить пролет не возникает! О какой культурной идеологии
может идти речь?..
Но мы придем к этому — желая того
или нет. Жизнь заставит. Просто надо все делать постепенно и слаженно...
Комментариев нет:
Отправить комментарий