Оркестр Лундстрема впервые выступил в Ереване.
В рамках армяно-российского форума "К новым достижениям в армяно-российском межрегиональном сотрудничестве" в филармоническом зале "Арам Хачатурян" состоялся концерт джазового камерного оркестра Олега Лундстрема и джазового оркестра Армении. Он стал своеобразным "поединком" оркестров, которые по отдельности исполняли мировые и армянские джазовые произведения, а под конец вместе исполнили опус Константина Орбеляна "Дилижан". Впечатлениями о концерте поделился художественный руководитель и главный дирижер оркестра Олега Лундстрема Борис ФРУМКИН.
— Думаю, концерт создал у публики праздничное настроение, поскольку таких праздников откровенно не хватает. Мы прилетели утром, а репетиция была в полдень. Не было времени даже послушать друг друга. Это удалось лишь на концерте. И надо сказать, я был потрясен! Джазовый оркестр Армении под управлением Армена Уснунца — замечательная группа, и я очень рад, что сотрудничаю с ними. Я в восторге!
— Борис Михайлович, в чем секрет феноменальной творческой стойкости вашего коллектива?
— Естественно, прежде всего в личности создателя оркестра — Олега Лундстрема, благодаря которому оркестр всегда был на пике музыкальных событий. Олег Леонидович пользовался не только уважением, но и любовью людей, которые были сплочены вокруг него. Его вполне можно сравнить с такими руководителями оркестров, как Дюк Эллингтон, как Каунт Бейси: коллективы существуют, хотя основателей давно уже нет в живых. А все потому, что в них заложено здоровое зерно.
— Почему, на ваш взгляд, джаз стал популярным в Советском Союзе и, как следствие, успешно развивается на постсоветском пространстве?
— Джаз нашел своего слушателя повсюду, даже в далекой Индии есть джазовые музыканты, и в Китае, и в Японии... Энергетика, ритмика и, самое главное, искусство импровизации привлекают новых и новых сторонников. В последнее время джаз вновь возвращает себе поклонников даже среди молодежи. Многие молодые музыканты интересуются джазом и идут в эту сферу, не только в классику и не только в рок-музыку. И я думаю, потому, что в джазе интеллектуальная составляющая очень высока. Наверное, это тоже привлекает людей, которые стремятся подняться над каким-то средним уровнем восприятия музыки.
— Вы вошли в историю музыки с особым "фрумкинским" туше...
— Я как раз считаю, что туше — это дань природе. К тому же у меня был прекрасный педагог в Центральной музыкальной школе. Перед поступлением в консерваторию я целый год занимался с Яковом Мильштейном — это был музыкант-волшебник, выдающийся мастер. И наконец, вся моя жизнь прошла перед микрофоном.
— Можно сказать, что у вас джаз в крови, ведь ваш отец Михаил Фрумкин был трубачом в оркестре Александра Цфасмана.
— Мне самому хочется думать, что это в моих генах, но отец вовсе не хотел, чтобы я играл джаз. Ведь судьба джазмена в Советском Союзе была очень тяжелой — он сам это все испытал. Джаз периодически шельмовали, а в 1947 году, после известной речи Жданова вообще запретили. Не случайно появилась такая расхожая фраза: "Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст". В ждановской речи досталось не только джазу, но и Шостаковичу, и Мурадели за оперу "Дружба народов". На много лет мы были отброшены назад. Очень жалко...
— Сегодня не нужно спасаться в подполье, однако о джазе все равно пишут мало...
— Дело в том, что мы лишены музыкальной критики, и это касается не только джаза, но и музыки вообще! Статьи носят заказной характер, а других нет вообще. Если сам не побеспокоился. Наверное, интереснее знать, кто с кем спит, о примадонне эстрады, о Брэде Питте и Анджелине Джоли, как была одета Сара Джессика Паркер... Все разжевывается и выплевывается в публику. Насаждается низменный вкус, чтобы ловить жирную рыбку в мутной воде...
Сейчас, увы, нет того количества оркестров, как в 50-60 годы, и молодежь просто не видит для себя стимула. Джаз — сложное искусство. Все хотят быть личностью, но оркестр требует подчинения новой идее, а молодым хочется высказать себя более полно в маленьком ансамбле. Гораздо проще оболванивать недалекого зрителя. Достаточно создать мощную рекламную кампанию — и можно продать все, что угодно. Институт музыкальной критики гибнет. Есть формат и неформат, и никого не интересует мнение зрителя, достаточно рейтингов.
— И напоследок, несколько слов о ваших творческих планах.
— Планов много. Что касается Армении, не скрою, что хотелось бы выступить в Ереване и с сольным концертом, с более подготовленной программой. Как бы ни было, хорошо играть вдвоем, изображая какую-то битву, — это все же что-то больше из корриды, нежели из нормальной жизни. А прошедший концерт сам по себе был весьма интересен как эксперимент. Так что, до свидания, друзья!..
Комментариев нет:
Отправить комментарий