
Об этом
беседуем с председателем Армянской музыкальной ассамблеи, заслуженным деятелем
искусств, профессором Госконсерватории, композитором Левоном ЧАУШЯНОМ.
— Не все так однозначно мрачно — к примеру, в
прошлом году “Шант” организовал конкурс “Всенародный певец” — он мне
понравился. Исполнялись армянские песни: гусанские, Комитас, Саят-Нова и так
далее — что характерно, безо всяких примесей. Появилось немало хороших молодых
голосов, которые, думаю, в дальнейшем сыграют не последнюю роль в становлении и
укреплении нашей песни. Кстати, в жюри сидели довольно-таки компетентные люди.
Но наряду с этим исключением “из правил” существует целый ряд конкурсов,
направленность которых сложно понять — некая “джазово”-попсовая солянка. Ну и
жюри там соответствующее...
— Что же
происходит с нашей песней?
— Нам надо взяться за серьезную работу по ее
“реанимации”. Ведь даже в манере исполнения, даже в хороших песнях, в хороших оркестровках,
в аранжировках, в манере сегодня появляются элементы, не свойственные
армянскому песнопению — в основном идущие с Востока, а кое-где и с Запада. Тем
самым мы начинаем терять свою самобытность.
Я неоднократно говорил, что метрономом нашей музыки
— песенной, в основном, — является Комитас. Все, что чуждо эстетике Комитаса,
чуждо и национальной эстетике. Сегодня катастрофически мало певцов,
придерживающихся комитасовских правил о том, как надо исполнять армянскую
песню. И это удручает. Я, безусловно, понимаю, что жизнь идет вперед, есть
влияния, остаться вне которых мы, увы, не сможем. Но основа не должна меняться.
— Как вы
считаете, почему в последние годы молодежь не очень-то жалует песни наших
композиторов?
— Я не знаю, чем это объяснить. Композиторы
перестали хорошо писать или молодежь тянется к другим истокам — факт остается
фактом, что интерес к нашей музыке пропадает, и это очень плохо. Мы прекрасно
помним 70-80 годы, когда эфир был заполнен песнями Бабаджаняна, Айвазяна,
Орбеляна, Аджемяна, Сатяна, Галстяна, Вартазаряна... Сегодня этого нет, хотя
композиторы — большинство из перечисленных — живы и, слава Богу, здоровы.
Многие из них продолжают писать, но музыка их как бы перешла совершенно в иной
жанр. Молодежь это уже не интересует. Это плохой показатель, и в этом, думаю,
наша общая вина.
— Как можно
вернуть армянскую песню молодежи?
— Не знаю, что можно сделать... В свое время любая
общеобразовательная школа имела хор. Хороший был хор, средний или плохой, но
дети пели. Сегодня они не поют. А если поют, то по слуху что-то услышанное по
ТВ и радио. Я думаю, надо восстановить уроки пения в школах. Национальная
музыка должна прививаться с младых ногтей, начиная с детсадов. Ведь эфир
заполнен совершенно чуждой нам музыкой, дети должны быть подготовлены к
противостоянию. Увы, сегодня многие из них воспринимают турецко-иранскую,
арабскую музыку как свою. Это катастрофа!
— Вернемся к
телеэфиру. Многие считают, что должен быть введен запрет на вещание
мугамоподобной “армянской” музыки...
— Думаю, институт запретов ничего не даст. Отличный
пример-аналогия — “сухой закон” в Америке. Люди стали пить больше, а за
алкоголь платить дороже. Считаю, есть только один-единственный путь —
пропаганда истинно национальных приоритетов на государственном уровне. И в
первую очередь посредством телевидения и радио.
Смотрите, в наших сериалах почти у всех героев
шикарные машины, шикарные дома, но даже намека нет, как и чем они этого
добились. Кто кем работает — тоже непонятно. Но у всех все есть. Звучит
безобразная музыка — в основном, компилятивная. Создается образ молодого
человека, который должен гулять с девочками, входить в воровские разборки,
иметь все и плевать на всех. Пропаганда налицо, но это совсем не те идеалы,
которые должны прививаться нашей молодежи. Это растлевает, извращает их!
— Телевидение
все объясняет неким спросом, рейтингом, рынком...
— Спрос всегда был низменным и в советское время, и
до этого — естественно, людей больше тянет откровенное порно, чем, скажем,
обнаженная грация с холстов Рембрандта или Рубенса. Сегодняшняя телепродукция и
есть это самое порно! Музыка, которую даже не надо обдумывать, это жвачка,
которую ежедневно слышишь и она становится постоянным спутником жизни.
— Сегодня в
большинстве клубов звучит джаз, рок — иногда в исполнении “народников”. Но
никак не попса...
— Наша молодежь, как я понимаю, сегодня делится на
две группы: одна — более примитивная, исповедующая рабис; другая, как бы более
развитая, — предпочитающая американскую джазовую музыку, английскую, но не
армянскую. То есть и тот и другой вариант отрицают национальное. Хотя при этом
любители рабиса считают себя патриотами.
...Люди хотят слушать то, что им прививается.
Молодежь в наши дни равняется на тот образ, который уже долгие годы насаждается
Америкой. Остальные государства давно это поняли и пытаются как-то
противостоять. Обидно, но мы безнадежно отстали и в этом. Мы, как мне кажется,
единственная страна в мире, где в кафе звучит чужая музыка.
— Но, кажется,
в области серьезной музыки есть какие-то подвижки — нет-нет да услышишь
армянскую музыку, и чем дальше, тем больше... правда, за полночь.
— Да, но та музыка, которую ежедневно слушает почти
все население Армении, не представлена на должном уровне, и в том вина в первую
очередь радио и телевидения. Однажды я спросил одного из высокопоставленных
чинов на радио: “Чем объяснить отсутствие армянской музыки в эфире? Армянская
музыка недостойна вещания или есть какие-то другие причины?” Он ответил, что
когда звучит современная армянская музыка, раздается множество звонков с
просьбой не передавать это. Я спросил: “А если звонящие будут просить включить
азербайджанскую музыку, мусульманскую, вы будете передавать ее?..”
— Они порой
идут навстречу пожеланиям трудящихся и даже предвосхищают просьбы. То же самое
на ТВ — кто заказывает даму, тот ее и танцует. Прямо как в кабаке....
— Абсолютно точно. Я никогда не был сторонником
советской власти, но тогда даже ресторанная музыка проходила через худсоветы. В
некоторых заведениях исполняются песни на азербайджанском языке. Я не знаю, как
это объяснить. Я уж не говорю о песнях чисто турецко-азербайджанских, но на
армянском языке. Не знаю, чем это объяснить...
Когда мне говорят, что мы соседи, потому и тяга, я
спрашиваю: а почему у нас нет такой же падкости на грузинскую музыку? Ведь мы
плюс ко всему еще и христиане. Не помню, чтобы в ресторане кто-то заказывал
грузинскую музыку. А вот эта восточная... Прямо болезнь, какая-то. Повторюсь,
бороться с ней можно только и только правильно спроектированной госпрограммой.
Нужна четкая культурная политика.
...Сегодня все, кому не лень говорят о Комитасе. Я
очень рад, что строится музей Комитаса. У нас также есть концертный зал имени
Комитаса, проспект Комитаса, да чего уж там — Госконсерватория им. Комитаса. Но
его музыка не звучит! А кому нужны все эти названия, если не проповедуется
должным образом то, что является основой нашего национального мышления? Кому
нужны слова?..
Комментариев нет:
Отправить комментарий