"Мне сегодня довольно сложно говорить об
армянском кино, о национальной культуре, да и вообще — об Армении... Лишено смысла как-либо оценивать культурное пространство, в котором не желаешь
более себя видеть", — сказал в одном из предыдущих интервью известный армянский
кинорежиссер Карен Геворкян. Но ужель все так трагично? Может, наоборот —
где-то и закономерно?..
Говорят,
в кино нет иного бога, кроме режиссера, а оператор — глаз его. О состоянии
армянского кинематографа беседуем со "всевидящим оком" Юрия Ерзнкяна,
Карена Геворкяна, Альберта Мкртчяна, Вигена Чалдраняна, Арутюна Хачатряна,
профессором Института театра и кино, известным армянским кинооператором
Рудольфом ВАТИНЯНОМ.
— Я согласен с Кареном. Сегодня активно
ведутся разговоры об армянском кино, перечисляются названия новых фильмов,
мелькают режиссеры — со стороны может создаться ощущение эдакого "бурного
процесса", ударной стройки. Но что это за фильмы? Для кого они снимаются?
Кем?.. Друзья, фильм — это не самостоятельное явление, это в первую очередь литература,
театр, актер, режиссер, оператор, инфраструктура, технология... Кинотеатры,
наконец. Есть все эти предпосылки сегодня?.. Увы, нет. В итоге народ не смотрит эти
фильмы. Хотя бы потому, что кинотеатров нет. Так что все эти пустопорожние
разговоры о кино считаю бессмысленными. Нет адресата — нет зрителя.
Кино как блюдо — у каждого режиссера есть
свое любимое, и каждый старается приготовить его так, как ему больше нравится.
Но сколько хочешь этот "борщ" вари — если нет вышеуказанных
ингредиентов, кроме тебя никто эту стряпню есть не станет. А сегодня наш
"киностол" завален по большей части именно такими
"киноблюдами". Однодневками.
— Некогда 15 республик имели свое ярко
выраженное национальное кино. С развалом Союза характерные контуры национальных
киношкол стали стираться. В чем причина произошедшего?
— Да, национальные кинематографические школы
существовали и, более того, оплодотворяли друг друга. Ведь они были во
взаимопрокатном едином пространстве. Да, был идеологический зажим, в частности
запрещалось поднимать тему геноцида и т.д. Все это было. Но теперь такого нет —
свобода, снимай, что хочешь. Ну так покажите мне сегодня хоть один мало-мальски
внятный фильм о геноциде? Или о герое карабахской войны?.. Нет такого.
В советское время было много ограничений,
многим творцам приходилось прибегать к эзоповой речи, говорить полунамекам и
т.д. Но тогда хоть были правила игры. Были железные постулаты! Один из них:
каждая республика должна иметь свое национальное искусство, литературу, кино, театр
— словом, развивать свою нацкультуру. Даже в московские вузы — в тот же ВГИК,
который я окончил, — непременно принимали трех представителей союзных республик.
Ну, хоть ты тресни, но эти трое должны были быть зачислены, чтобы потом
применить полученные знания во благо культуры своей республики. А сегодня есть
такое? Есть деньги — есть место. Оттого и культура наша развивается по тому же
принципу.
Для развития нацкультуры, которая является
лицом нации, а в случае малых народов — стратегически важным фактором, я бы
сказал, спасением, необходима перво-наперво политическая воля. Нужна твердая
рука, твердая воля и четкое осознание потребностей нации, ее будущего. Я не
ругаю власти, но и подвижек особых в этом смысле пока не вижу. Государство, прикрываясь
демагогией о том, что рыночные отношения все заменят, просто
сбросило с себя эту обязанность.
—
Каким вы видите выход из сложившейся ситуации?
— Раньше на этот вопрос я отвечал: надо
возвращаться к истокам, к своей истории, необходимо снимать фильмы на
исторические темы, дабы показать всему миру, кто мы, откуда и носителями какой
культуры являемся. Но сегодняшнее кино — современное "историческое" —
все мои слова дискредитировало. Снимаются картины для галочки, в них нет
ничего, что могло бы встряхнуть молодого человека, "зажечь" его,
заставить задуматься. В этих картинах ощущается не только чудовищная неграмотность,
но и недостаток внутренней культуры создателей. Нет искры! Я уже не говорю, что
фильмы на патриотические темы должны находиться в зоне повышенного внимания
непосредственно самого государства, коль скоро в них затрагиваются
стратегически важные вопросы, факторы нацбезопасности... Так что мы опять
приходим к тому же выводу — необходима воля, политическая воля!
...Раньше наше искусство, наша культура
держалась на титанах — на личностях, талантах. Они были камертонами,
устанавливали планку, и все равнялись на них. Кто мог сказать о себе, что он
гений, когда рядом была такая глыба как Параджанов? Свободомыслие и
вседозволенность привели к усреднению всех и вся. Это как в телевидении — все
снимается на среднем плане, в прямом и в переносном смыслах этого слова.
Средние актеры, средний сюжет, средненький режиссер...
Прорыв в искусстве может быть или с
политическим деятелем, который сделает культурную революцию во благо своей
страны и народа, или же если родится второй Параджанов, расставит всех по своим
местам и напомнит, что такое хорошее кино и... как следует называть
сегодняшнее.
— В
этом году вы были членом жюри Национальной кинопремии "Айак". Но если
вы говорите, положение в кинопространстве оставляет желать лучшего, имеет ли
смысл этот уровень анонсировать, да еще и подводить итоги, раздавать премии?..
— А стоит ли хвалить двоечника, который стал
учиться лучше?.. Стоит поощрять его, дабы и ему самому, и окружающим стало
понятно, какой уровень приемлем, к чему надо стремиться и на что равняться?..
Да, если устанавливать строгие критерии, как, скажем, в Каннах, где из пятисот фильмов
выбираются двадцать самых лучших, а из них уже отбирается победитель, то у нас
кинопремии, возможно, никто бы не удостоился. По той простой причине, что у нас
нет необходимого количества кинопродукта, из которого можно выбрать двадцатку
самых достойных... Мы же оценивали не качество произведения, а выбирали лучшее
из того, что есть. Если б мы опирались на строгие критерии искусства, то был бы
совсем другой разговор.
— Да, но поощрить можно и похвальной грамотой,
благодарностью, турпутевкой или ценным призом. А это все же национальная
кинопремия — уровень, определяющий в национальном кино. Уровень нации...
— Я думаю, не стоит так драматизировать — мы
же не "Оскара", в самом деле, вручали. Хотя и на том же
"Оскаре" есть свои приоритеты, свои "тараканы". У нас
свои... болячки. Нельзя судить так строго. Иначе вообще придется от всего откреститься...
—
Вы почти 20 лет преподаете в Институте театра и кино. Каков ваш прогноз на
предмет будущего нашего кино? Есть ли талантливые ребята?
— Да, безусловно. Если из двадцати студентов
можно отобрать двоих толковых, одаренных, то это, несомненно, повод сходить в
церковь и поставить свечку. Тем более что из оставшихся восемнадцати можно воспитать
хороших кинокритиков, да и в целом людей, профессионально разбирающихся в кино.
Не лишена, конечно, смысла и идея
"уплотнения" студенческих рядов — проведения более жесткого отбора. К
примеру, в Швеции в институте Бергмана на каждый курс со всего мира отбирается
всего по шесть учеников — жесточайший отбор. Ну и, соответственно, посмотрите,
какой там уровень — выпускаются профессионалы высочайшего класса.
— И
напоследок, пару слов о ваших творческих планах.
— Ни слов, ни планов. Я снял более тридцати
фильмов — каждый раз открывал что-то новое, учась чему-то, постигая новые
вершины. Сейчас таких возможностей нет, хотя и есть кино, которое мне бы
хотелось снять... Когда я знаю больше, чем режиссер, когда я предугадываю
каждый его шаг, мне с ним не интересно. Стало быть, я зря трачу свое время — не
могу высказаться, несмотря на то что мне есть что сказать...
С другой стороны, мне интересно работать с
молодыми ребятами, совсем юными режиссерами, направляя их, обучая и, возможно,
принимая от них что-то новое. Дай Бог, чтобы наше сотрудничество пошло на
пользу и им, и нашему кино...
Комментариев нет:
Отправить комментарий