Мариам ДАВТЯН: "Я всегда мечтаю о новом полете..."

     В концертном зале имени А.Хачатуряна состоялась II церемония вручения Национальной кинопремии "Айак". Специального приза Минкультуры удостоился автор фильма "Глас молчания" Виген Чалдранян. Эта картина, недавно представленная в кинотеатре "Москва", уже успела заслужить весьма неоднозначные зрительские отзывы — правда, оценки спорщиков на сей раз справедливо разделились на "хорошо" и "превосходно". "Айак" расставил все точки над i. Лучшей актрисой была признана исполнительница главной роли в картине — хорошо известная зрителю по нашумевшей в 90-х "Хатабаладе", ранее по постановкам в театре "Метро" и многим другим — актриса Мариам ДАВТЯН.

— Сегодня мне кажется очень наивным и неосознанным все, что я делала в те далекие годы. Быть может, двадцать лет спустя я так же выскажусь и о сегодняшнем дне, а если нет, то это будет означать, что я остановилась в своем развитии. Не дай Бог... Я с радостью и с ностальгией вспоминаю те времена. Когда тебе двадцать лет, кажется, что все, что с тобой происходит — так оно должно и быть, и ты не задумываешься о том, что может быть иначе. Ты не жалеешь время, стоишь в начале актерской карьеры... Сегодня время для меня бесценно. Изменилось, а скорее сформировалось отношение к профессии. Неизменно одно, я всегда мечтала и мечтаю о новом "полете".

— Ну и как театральной актрисе работалось в новом "кинополете"?

— Для начала скажу, что для меня работа над ролью и, в общем, игра в театре или в кино — это некое ирреальное пространство, где мне очень комфортно находиться. Для меня это как полет на другую планету, и чем убедительнее и родственнее эта ирреальность, тем более впечатляющим будет полет. А убеждения и чувство родственной души, видимо, сформировались со временем. Попробую подразделить виды образов, которые, как мне кажется, являются отходными для актера, во всяком случае для меня. Это в первую очередь актер-человек, где я могу выплеснуть все накопившееся, наболевшее, недосказанное... это актер-гражданин, где определяется национальная принадлежность. Актер-профессия, это те роли, где актер набирается мастерства. И, конечно же, в моем случае актер-женщина. Именно тогда, когда соединяются воедино все, я чувствую настоящее актерское счастье. Вот и работа над этой ролью восполнило мою неугомонную актерскую душу, за что я безгранично благодарна Вигену Чалдраняну. За этот нелегкий, но увлекательный полет, в котором я участвовала.

— Что общего между Мариам Давтян и Джиджи из фильма?

— Общее — это душа, та самая родственная душа, с которой мне посчастливилось встретиться. Таким, как Джиджи, нет места, к моему большому сожалению, в нашем обществе. Но то, что произошла некая переоценка ценностей после этой "встречи" — однозначно. Ведь образ заставляет смотреть на мир своими глазами и это непременно оставляет след в твоей и душе, и жизни.

— Ты актриса театра имени Сундукяна, также играешь в антрепризных постановках. Что ближе?

— Я, безусловно, сторонница репертуарного театра. Я люблю театр — его запах, коридоры, людей разных профессий, работающих там... Мне уютно и комфортно в театре. Все началось в детстве, в театре-студии под руководством Рубена Туманяна при эстетическом центре Генриха Игитяна, где я влюбилась в театр раз и навсегда. Что же касается "планки", естественно, ее задавал и должен задавать репертуарный театр.

— Что изменилось в нашем зрителе?

— Изменился не только зритель, изменилось население в целом, люди, лица, ценности, вкусы, и не только у нас — на всей планете. Но честь и хвала тем людям искусства, которые, пройдя тяготы и лишения последних лет, остались верны себе, сохранили театры нашей страны, продолжали снимать фильмы несмотря ни на что... Это в лишний раз доказывает, что надо идти вперед и думать о новых методах, которые приведут к расцвету искусства и культуры в целом.

За все эти годы, естественно, зритель трансформировался, и как ни печально, не в лучшую сторону. Спрашивается, до духовной ли пищи среднестатистическому зрителю, голова которого по большей части занята мыслями о том, как прокормить семью? Я отвечаю, да! Просто у него нет времени задуматься об этом. Мы все переживаем некий духовный кризис. Хоть это и прозвучит наивно, но я верю, что настанет период процветания. Это вопрос времени, желания и методов. На самом деле ремиссия уже началась — процесс идет. Просто мы еще в самом начале пути...

— Каково твое отношение к телеформату?

— Телевидение — наиэффективнейший рупор, сильнейшее средство пропаганды. Пора взяться за ум — пришло время перемен. Насколько я знаю, есть некие законы для телеканалов. Но они неэффективны. Поэтому должны быть установлены правила, цензура, причем для всех телеканалов, независимо является ли он государственным или частным. Я сторонница жестких методов — нужна именно культурная диктатура. Да, это болезненно, но зато эффективно.

— Окажись ты в 80-х, что бы попыталась исправить?

— Ничего! У меня было очень счастливое детство, а также рождение моей дочки. Единственное, о чем я сожалею, что не родила еще детей. Увы, осознание важности этого приходит с возрастом... Повторить — нет, но оказаться в прошлом и побыть немножко маленькой девочкой иногда очень хочется.

— Напоследок, поделишься формулой счастья?

— Величайшее счастье — быть вместе с родными, видеть их здоровыми и счастливыми. И заниматься своим любимым делом.