Happy birthday, маэстро Григорян!

Вчера президент страны Серж Саргсян присутствовал на торжественном вечере, посвященном 60-летнему юбилею оперного певца Гегама Григоряна и 40-летию его творческой деятельности. Незадолго до концерта юбиляр был награжден медалью “За заслуги перед Отечеством” I степени за значительный вклад в дело развития армянской культуры и выдающиеся достижения в оперном вокальном искусстве.

Вечер открыли виновник тожества и его дочь Асмик блестящим дуэтом из оперы Верди “Отелло”. Далее последовал отрывок из “Травиаты” в исполнении солистов оперы, плавно перешедший в “Happy Birthday” на армянском. Один за другим на сцену выходили театральные коллективы, друзья и коллеги, родные и ученики. На экране проносились документальные кадры, запечатлевшие певца. С того же экрана знаменитого тенора поздравляли его друзья — Святослав Бэлза, Габриеле Пизани, Елена Образцова... “Я с детства мечтал стать певцом, — признался юбиляр. — Помню, как впервые смотрел оперный спектакль — это было настоящее волшебство. Некоторые оперы я слушал по нескольку раз. Тогда, наверное, и зародилась моя мечта”.

Успех пришел к нему уже на первом курсе Ереванской консерватории: Гегам Григорян стал лауреатом Закавказскго конкурса, выступил на престижном концерте в Западном Берлине. Через несколько лет стал лауреатом Всесоюзного конкурса им.Глинки, выступал с концертами в Москве. Консерваторию Гегам Григорян закончил с большим репертуаром — более четырехсот камерных произведений и несколько важнейших теноровых партий. Далее была стажировка в Миланском “Ла Скала” — он легко прошел сквозь фильтры сурового отбора.

Его репертуар универсален — охватывает едва ли не все партии для тенора армянской и зарубежной классики и современных композиторов. Ленский, Каварадосси, Рудольф, Герцог, Фауст, князь Безухов, Саро, Саят-Нова — вот лишь часть ролей, которые он исполняет. Партнерами Григоряна были выдающиеся певцы — Пласидо Доминго, Николай Гяуров, Мария Биешу, Катя Ричарелли, Димитров, Лючия Валентини...

Голос Григоряна звучал в Большом и Мариинском театрах, в оперном театре Вильнюса, он выступал на таких прославленных сценах, как “Ковент-Гарден”, “Опера Монпелье”, “Метрополитен Опера”, “Ла Скала”, “Опера Монте-Карло”, театр “Ла Фениче”. И, конечно, в своем родном театре им.А.Спендиаряна. И везде и всегда ему сопутствовал успех.

“Горец от ума” искренне поздравляет выдающегося армянского певца и желает Гегаму Григоряну новых успехов и благополучия.

Нино КАТАМАДЗЕ: "Если бы песня была для меня работой, то я бы уже давно умерла"

Нино КАТАМАДЗЕ и группа "Insight" представили в концертном зале "Арам Хачатурян" альбом "Red" и программу, состоящую из знакомых хитов. Концерт был организован компанией "ШАРМ Холдинг" при поддержке Минкультуры Армении.

Концерт, заявленный как презентация альбома "Red", прошел при заполненном зале и абсолютном взаимопонимании музыкантов и публики. Давид Абуладзе вышел, сел за ударные, и начал играть свою партию из первой песни "Красного" альбома. Под его аккомпанемент подтянулись басист Уча Гугунава и Гоча Качеишвили. После инструментала к составу присоединилась Нино, заняв свое место посреди клавиш, тамбуринов, всяческих перкуссий, звоночков и прочих инструментов. Правда, пробыла там недолго, и вскоре спустилась в зал. Какая-нибудь поп-певичка никогда не позволила бы себе такой роскоши, ведь тогда придется действительно петь, чего большинство представителей современной эстрады просто не умеют. Зато умеет Нино — и умеет так, что мало не покажется. "Если бы песня была для меня работой, то я бы уже давно умерла. Песня для меня — жизнь. И полученной от вас энергией я создаю новые песни и живу, — призналась она публике. В результате в зале "Арам Хачатурян" граница между сценой и залом полностью стерлась...

— Нино, это у вас уже четвертый "цветной" альбом. Цвет — это определение музыки или определение состояния, в котором вы находились?

— В первую очередь цвет более свободен, чем слово. В мироощущении каждого человека преобладает какой-то свой цвет, своя внутренняя температура, которую можно передать, дополняя, переосмысливая ее внутри себя. В какой гамме я воспринимаю жизнь вокруг себя, в такой и передаю.

— И какова гамма вашей музыки?

— Нейтральная. Светлая такая. Например, выходишь и видишь — зал вишнево-красный, и сразу понимаешь, что в нем надо по-особому передавать музыку, менять температуру, чтобы не было очень жарко. Пение напрямую зависит от пространства зала, а выбор произведений — от желаний слушателей. Следующий мой альбом будет уже в другой цветовой гамме. Думаю, когда буду записывать его, придется всерьез задуматься о цвете. Потому что нельзя в этом случае промахнуться, цвет и музыка должны точно совпадать. Может быть, я найду цвет, который мне очень понравится, а уже после этого что-то похожее появится и в музыке. Но пока весна, мне очень хочется съездить домой, в Грузию, погулять, снова почувствовать красоту тех мест, где я росла. ...Музыка и есть моя жизнь. Даже отец иногда замечает, что мне надо опасаться того, до какой степени я погружена в музыку!

— Как вы пришли к джазу?

— Когда я впервые услышала джаз, то поняла, что найду тут ответы на все мои вопросы! Так и случилось. Джаз — дорога ежесекундного творчества: ты ищешь и всегда находишь что-то новое. Это свободный образ жизни. В джазовой музыке можно абсолютно все, надо лишь понимать, чего ты реально хочешь.

— Вы с детства поете?

— С самого детства! С четырех лет я на сцене, в семь лет начала гастролировать. Меня научил петь и играть на инструментах мой дядя Шота. Мы пели вместе: у нас дома пели все, кто там жил. Даже собаки! В семье все творческие люди — кто занимается ювелирным делом, кто пением, кто играет, кто шьет. Все что-то создают... Мой отец очень много работает, и ни разу я не припомню, чтобы он пришел недовольный. Как-то я спросила его: "Как научиться так работать?" И он мне ответил: "Когда ты выбрала свое дело, нашла себя, когда ты можешь постоянно открывать в своем деле что-то новое и получать от этого удовольствие — как можно быть еще и недовольным при этом?"

— Я знаю, что у вас особое отношение к вещам. На концертах вы что-то вешаете на микрофон.

— Это колокольчики! Мои инструменты — как продолжение меня. Я покупаю много инструментов. Аккордеоны, перкуссии, даже игрушки, которые я люблю. Инструменты оживляют меня, дают мне новое дыхание... У них и друг с другом возникает какое-то притяжение. Есть правила, которые просто надо знать: например, инструменты из дерева нельзя ставить вместе с инструментами из кожи. Я не могу оставаться на одном месте, постоянно переезжаю, и все многочисленные инструменты и цветы таскаю везде за собой. Меня часто спрашивают: "Где вы живете?" — "А я не знаю! Я живу там, где пою..."

Лара ФАБИАН: "Я человек мира: принадлежу всем и в то же время никому"

Она вышла на сцену под шквал аплодисментов — зал СКК им.Демирчяна был переполнен! "Для музыканта всегда большая радость открывать для себя новую аудиторию. Когда находишься перед новым слушателем, немного волнуешься, но я очень рада этой встрече. Надеюсь, что передам вам свою энергию, а вы ответите мне взаимностью!" — так начался концерт Лары ФАБИАН, состоявшийся в рамках Дней франкофонии. А незадолго до концерта певица провела пресс-конференцию.

— Бельгия — моя родина, и, наверное, это и есть мой дом, но мое сердце принадлежит Квебеку. Я не знаю, как это объяснить, но я чувствую сильную связь с Канадой. Во мне течет и итальянская кровь, поэтому не надо стараться разложить меня по полочкам. Я человек мира. Принадлежу всем и в то же время никому.

— Поговаривают, что у вас есть и армянские корни?

— Моя фамилия заканчивается на "иан", и мне очень часто приписывают армянское происхождение. Но это, увы, не так. Я не армянка, но очень вас люблю! В течение всей музыкальной карьеры я много общалась и продолжаю общаться с армянами — начиная от своего адвоката и заканчивая Шарлем Азнавуром. А недавно мы с Дживаном Гаспаряном работали над альбомом "Мадемуазель Живаго". Маэстро дудука дал мне возможность прочувствовать культуру и музыку армянского народа в который уже раз!

— Кстати, о Живаго. Правда ли, что вашим именем вы обязаны роману Пастернака?

— Это так. Мама, учитель словесности, всегда любила русскую поэзию. Когда она ждала меня, как раз вышел великолепный американский "Доктор Живаго" с Омаром Шарифом в главной роли. Родители смотрели фильм несколько раз... Так я и стала, появившись на свет, Ларой.

— Вы участвовали в "Евровидении" в 1988 году, но не победили. Позже стали мировой звездой. Как вы думаете, что важнее для артиста: официальные награды или признание публики?

— Важно и то, и другое. Когда находишься на начальном этапе своей карьеры, как это было со мной в 17 лет, когда я приехала на "Евровидение", — это очень важно. Я понимала, что делаю первый шаг в этом бизнесе. Так что каждый шаг необходим как часть большого пути, и всегда надо отдавать себе отчет в том, чем ты занимаешься.

— Большинство ваших песен — о любви...

— О любви можно петь всегда, и эта тема никогда не исчерпает себя. И в жизни она может проявить себя очень неожиданно. Однажды во время моего выступления в Париже на сцене вдруг появилась девочка лет восьми. Она протянула мне пион и сказала: "Говорят, что ты любишь пионы. Возьми, я сама его вырастила!" А потом добавила: "Недавно умер мой папа... Когда я слышу твои песни, мне кажется, что он жив и рядом со мной". У меня комок в горле застрял. Теперь каждый раз, когда бываю в Париже, обязательно звоню этой моей маленькой подружке. Мы встречаемся, вместе гуляем. Теперь я и не знаю, кто больше в ком нуждается — она во мне или я в ней?

— Публика вас любит — это видно каждому. За что?

— Наверное, за то, что я такая же, как они, и за то, что делаю их жизнь более радостной. Я обыкновенная молодая женщина, у которой нет ни пронзительного ума Альберта Эйнштейна, ни божественных форм Клаудии Шиффер, но есть моя песня.

— Вы поете на разных языках. Какой из них, по-вашему, самый "певучий", а какой вообще не пригоден для пения?

— Я не думаю, что существует язык, на котором невозможно было бы петь. Дело не в языке, а в профессионализме артиста, в том, что он вкладывает в свое исполнение. Я пробовала как-то петь на китайском — катастрофически сложно. Я разучивала песню с переводчиком, но ничего не выходило, потому что я не пела, а разговаривала. И лишь в конце, когда все чувства ушли в музыку и, наконец, как говорится, запела душой, все получилось как надо.

— А вы пробовали петь на армянском?

— Увы, нет. Но я очень люблю изучать языки, мне это легко удается, и я обязательно пополню свой репертуар армянскими песнями...

IX фестиваль “АРММОНО” откроется немецким спектаклем “Вертер”

С 3 по 8 апреля в Ереване пройдет IX ежегодный театральный фестиваль “АРММОНО”. Будет представлено 17 спектаклей из России, Франции, Германии, Израиля, Литвы, Египта и Армении. Откроется фестиваль моноспектаклем “Вертер” в исполнении Филиппа Хошмайра (Германия). Третий год фестиваль проводится под патронатом спикера армянского парламента Овика Абрамяна при содействии Минкультуры и СТД Армении.

О программе нынешнего “АРММОНО” рассказывает директор фестиваля Марианна МХИТАРЯН.

— Хотела бы начать со слов благодарности немецкому посольству в Армении, которое рекомендовало нам “Вертер” Хошмайра. Этот спектакль успел зарекомендовать себя на европейских подмостках и, уверена, будет достойно оценен и армянским зрителем.

Очень помогло и посольство Франции, подарившее нам спектакли “Музыка желаний” (по Маргарит Дюрас) в исполнении Вероник Даниель и “Первый человек” (по Камю), который представит известный актер Жан-Поль Шинтю.

Из России приедет полюбившийся ереванцам артист Театра им. Вахтангова Юрий Красков с музыкальной композицией “Приглашение слушать далеко”. Новым российским участником станет Ирина Евдокимова, актриса Театра музыки и поэзии Елены Камбуровой, со спектаклем “Никто” (по повести Берберовой “Аккомпаниаторша”)

В международную программу фестиваля вошли также “Возвращаясь из Буэнос-Айреса” Габриелы Мускала (Польша), “Кармен” Саамы Ибраим (Египет), “Уне” Бируте Мар (Литва) и “Джимпл дурачок” Говарда Рипа (Израиль).

В армянской части фестиваля — “Ара Прекрасный” Арама Ованнисяна, “Фиеста” Самвела Багиняна, “Марсель” Мариам Казанчян, “Севилянка...” Асмик Вердян, “К вам обращаюсь...” Роберта Акопяна, “Деревья” Греты Меджлумян, “Льюсен Люк” Нарека Нерсисяна. В дни фестиваля театр “Мигр” предствит ряд пьес “О смерти”.

— С нашими и русскими спектаклями вроде бы все понятно. А на каких языках буду играться остальные спектакли?

— Действительно, моноспектакль — это не просто диалог с самим собой. Это своего рода вавилонская башня — столкновение культур. Вот, например, актриса из Литвы будет играть на русском. Немцы — на немецком, но с субтитрами. А французы — по-французски, без субтитров. Ну, это их право — они считают, что тем самым интегрируют свой язык в другие культуры... Мы со своей стороны попытаемся облегчить задачу зрителям, подготовив программки с литературной основой спектаклей.

— В прошлом году как зрители, так и критики неоднозначно отнеслись к “расширению” формата моноспектакля — присутствию в некоторых спектаклях двух исполнителей...

— Начнем с того, что критики-режиссеры — я имею в виду гостей из Польши, — которые в прошлом году выражали свое недовольство “неформатностью” некоторых работ, сами используют в своих моноспектаклях тени, голоса и т.д. Я в этом убедилась, посмотрев их работы в Роцлаве.

— А Хазанов? Там вообще был диалог с экраном...

— Давайте поймем главное: монодрама как жанр многообразна и многолика. Актер может сидеть на стуле и целый час читать свой текст, может представлять пластическую композицию или же в спектакле могут быть задействованы какие-то ультрасовременные декорации и тому подобные прибамбасы — все это всего лишь форма, вспомогательные средства. Главная цель в том, чтобы состоялся контакт со зрителем — вольтова дуга непосредственного общения, электрическое напряжение, которое возникает только среди единомышленников. А если цель достигнута, то и средства достижения цели будут оправданы. И тот же спектакль Хазанова тому доказательство.

Самое ценное — это та искра, которая проскакивает между актером и зрителем. И в этом смысле моноспектакль более располагает к духовному контакту, потому что зритель не отвлекается, а сконцентрирован исключительно на исполнителе. В идеале моноспектакль — это обоюдная исповедь актера и зрителя.

Защита Карабчевского или турок, оправдавший армянина за убийство… турка

15 марта 1921 года армянский студент Согомон Тейлерян застрелил на Харденберг-штрассе в берлинском районе Шарлоттенбург одного из главных организаторов геноцида армян 1915 года, бывшего министра внутренних дел Османской империи Талаата. Процесс над убийцей Тайлат-паши Согомоном Тейлеряном состоялся, как известно, в том же 1921 году, на котором под давлением прогрессивной общественности Европы Тейлерян был оправдан. Однако далеко не многие сегодня знают, что это не первый процесс в истории мировой юриспруденции, в ходе которого армянин был оправдан за убийство турка. Первым это сделал блистательный русский адвокат Николай Платонович Карабчевский.

Впервые он заявил о себе еще в 1877 г. и долго оставался звездой первой величины, а последние 10 лет существования старой адвокатуры был самым авторитетным и популярным в стране адвокатом. Имя Карабчевского, которое когда-то почти 40 лет кряду гремело, сегодня знакомо только специалистам — больше юристам, чем историкам.

Родился он 30 ноября 1851 г. в Николаеве. Мать его, Любовь Петровна Богданович, была помещицей, а отец — Платон Михайлович, дворянин, полковник, командир уланского полка ("образования домашнего", "арифметику знает", как засвидетельствовано в его формулярном списке) — имел экзотическое происхождение. "Во время завоевания Новороссийского края, — говорится в рукописной биографии Карабчевского, — каким-то русским полком был забран турецкий мальчик, определенный затем в корпус и дослужившийся в военных чинах до полковника. Фамилия ему была дана от слова "Кара" — "Черный". Этот турчонок, Михаил Карапчи, который принял с крещением фамилию "Карабчевский" и стал, в чине полковника, крымским полицеймейстером, — дед Н. П. Карабчевского.

Путь Карабчевского в адвокатуре от новичка до знаменитости был крут и прям. На политических процессах Карабчевский выступал безвозмездно. При всей его романтической природе, при его весьма ограниченных политических взглядах он был исключительно блестящ как политический защитник. В речах на политических процессах он настолько внутренне сживался с подсудимым, что начинал мыслить, как он, смотреть на все его глазами, иногда даже говорить его словами, Карабчевский в таких случаях был смелым и мужественным и возвышался до подлинного пафоса и художественности". Одним из его подопечных стал Киркор Гульгульян. Турецкоподданный армянин из Байбурта Киркор Манук Абаджи Гулгулян обвинялся в том, что он 29 апреля 1899 г. убил турецкого подданного турка Хассана, сына Батана, Милий-оглы.

Защита Карабчевского строилась на том, что турок, убитый Гулгуляном, был непосредственным участником массовой резни армян в Байбурте в 1896 г. Присяжный поверенный показал, что дело Гулгуляна должно рассматриваться в контексте имевших место событий - резни в Байбурте как части организованного правительством арменоцида: "Суд отказал мне в праве ссылаться на специальные исторические сочинения по вопросу об армянской резне в Турции в 1894-1896 годах. Я вынужден подчиниться такому распоряжению суда, хотя, да простится мне, никак не могу взять в толк, каким образом именно этим путем может быть достигнуто "неизвращение судебной перспективы".

"Когда у нас вводилось гласное и публичное судопроизводство, - продолжал адвокат, - мы, конечно, ликовали не от усиления уголовной репрессии, а от ожидания того, что только при таких условиях суд сумеет и сможет ярко осветить истинным правосудным светом не только верхушку печального явления, но и саму почву, на которой оно выросло. Всякое иное освещение общественного явления (каким всегда является преступление) представляется освещением искусственным, и тогда действительно может идти речь о перспективах... и об их извращении. Возьмем настоящее дело. При искусственном или малом освещении его оно кажется только происшествием фантастичным и романтичным, даже маловероятным. Кровавое преступление Киркора Гулгуляна, неожиданное, быстрое, дерзкое, совершенное на улице, словно сиянием молнии среди абсолютной тьмы ярко освещает только маленькую, невзрачную фигурку какого-то неведомого нам человека. Но разве при том же мимолетном освещении мы не разглядели ничего больше? Разве мы не увидели, что эта человеческая фигурка стоит над пропастью, вырытой веками, пропастью, почти бездонной... Ужели это не должно привлечь нашего внимания? Ужели мы можем пройти мимо явления исторического характера, не пояснив себе даже его значения, не попытавшись даже понять его как отдельное звено в общей цепи человеческих страданий, именуемой дипломатично и кратко историей: положение армян в Турции. Мы вместе с христианином-армянином и турецким подданным Киркором Гулгуляном, обвиняемым в преднамеренном, из мести, убийстве мусульманина, природного турка из малой Азии Хассана Милий-оглы, стоим на самом краю исторической пропасти и не можем не заглянуть в нее..."

Раскрывая историческую основу политики резни армян, адвокат подзащитного отметил, что "в состав Оттоманской империи со времени вторжения турок в Европу вошли многие народности, исповедующие христианскую религию, ставшие по отношению к завоевателям-победителям побежденными. Таковы греки, сербы, болгары, босняки и армяне par excellence, ибо Малая Азия с Арменией во власти турок уже шесть веков.

Status quo азиатской культуры, фанатизм ислама, деспотический образ правления, во главе которого стоит султан-калиф, т. е. глава мусульманской церкви, причем на знамени пророка ревнивые хранители заветов Магомета до сих пор не прочь читать "смерть гяурам", создали то, нечто особенное, маловероятное с точки зрения европейской культуры, с чем целая Европа ради политических соображений терпеливо считается, однако, уже многие века.

Из числа подвластных Турции христианских народов дольше и безнадежнее всех ей подвластен армянский народ. У подножия его ветхозаветного Арарата, в некогда цветущей Армении, он стоически претерпевал и претерпевает все унижения рабства. Привязанный к своей родине упрямым инстинктом земледельца, крепкой чистотой семейных уз и духовных начал, привитых ему христианством, каковое как народ, он первый же и воспринял, армянский народ, подвластный туркам, в мирных добродетелях черпал неистощимый запас терпения".

Перейдя к событиям, непосредственно предшествовавшим резне, в которой активно участвовал убитый турок, адвокат сказал: "Затем, в 1894, 1895 и 1896 годах, как раз в то время, когда после шестнадцати лет бесплодного ожидания стали торопить Турцию с реформами для армянских провинций, которые желала благодетельствовать Европа, совершилось нечто столь дикое и неслыханное, чему не хотели сперва верить и чему с содроганием вынуждены были наконец поверить. Я говорю о массовых избиениях армян в Сасуне (1894), а затем последовательно и во всех округах Малой Азии, наконец, и в самом Константинополе.

Избиение в городе Байбурте, родине Киркора Гулгуляна, где от ударов убитого им здесь Хассана Милий-оглы пали его отец и два брата, совершилось 27 октября 1895 года. По официальным данным (донесения консулов, английская "Синяя" и французская "Желтая" книги и т. п.), установлено, что в Байбурте все армяне мужского пола были перебиты или заключены в тюрьму. Эти данные вполне совпадают с тем, что мы слышали здесь. Разграблено было четыреста домов, число убитых достигало тысячи. В окрестностях Байбурта совершенно разграблено и разрушено сто шестьдесят пять деревень.

По сведениям, собранным представителями великих держав, до начала 1896 года в Малой Азии убито 37085 душ, разорено и сожжено домов 39749, насильственно обращено в магометанство 40950 человек, пущено по миру 290300 человек... Но самой ужасной стороной этого исторического события явилось то, что вся эта резня оказалась, по-видимому, не случайным взрывом племенной или религиозной вражды, а прямо-таки организованным, систематическим массовым избиением армян на пространстве всей Малой Азии. Это был по-своему изготовленный Востоком суррогат так долго и терпеливо ожидаемой Европейской реформы для Армении. Вот на какой исторической почве выросло событие, которое вы неожиданно призваны рассудить сегодня..."

Адвокат показал, что как политика турецкого правительства по истреблению армян, так и участие в этом турка Хассана были преступлением, совершенным преднамеренно: "Где-то не так далеко от нас, на территории Блистательной Порты, всего три с половиной года назад, не в кровавой глубине прошедших веков, среди мирных жителей городских кварталов, населенных армянами, невозбранно и безнаказанно носятся шайки вооруженных людей - турок. Они грабят и превращают живых людей в трупы. Никто не в состоянии дать себе надлежащего отчета в том, что происходит. В городе есть войско, есть стражи - полицейские, но они сначала бездействуют, а затем смешиваются с разбойничьими шайками и "усмиряют" собственными ударами тех из армян, которые пытаются спастись. Целый день идет резня. Отдельные шайки вооруженных турок под предводительством наиболее видных по своему служебному или общественному положению лиц города Байбурта и его уезда перерывают до основания каждый армянский дом, извлекают из него все ценности, набивают ими себе карманы, предоставляя черни грабить остальное. Скрывшихся в домах армян безжалостно извлекают из их похоронок, выволакивают за ноги на улицы и тут же убивают на глазах обезумевших от ужаса женщин и детей.

Во главе одной из таких неистовствующих банд носится по городу Хассан Милий-оглы, убитый в Симферополе 29 апреля 1899 года ударом кинжала армянина Киркора Гулгуляна. Этот Хассан, по словам бежавших во время резни армян, "порезал" много армян, в том числе несколько семейств очень богатых людей, деньгами которых завладел. В числе других мирных армян он собственноручно зарезал Манука Гулгуляна, старика, отца подсудимого, и двух его братьев, Саркиза и Хагадура".

Спустя три года после резни армян в Байбурте Киркор Гулгулян и Хассан Милий-оглы случайно встретились в Симферополе. Гулгулян - один из сотен тысяч беженцев, покинувших свою родину, спасая свою жизнь. Турок Хассан прибыл в Россию как ростовщик для сбора дани с армян, у которых оставались родственники в Байбурте. Не считаясь с тем, что Хассана сопровождали пять человек, Гулгулян бросился на него и заколол кинжалом. Это было преднамеренное убийство, предусмотренное ч. 3, ст.1453 российского Уложения о наказаниях.

Суд должен был решить, подпадает ли убийство турка Хассана под действие этой статьи. "Теперь, - сказал адвокат в заключение, - остается еще один вопрос: виновен ли Киркор Гулгулян? Русские законы, в том числе и тяжкая статья уголовного закона, карающего за преднамеренное убийство, рассчитаны вообще на людские отношения, нормируемые законами. Вы знаете, из какой пучины бесправия и беззакония вынырнул несчастный Гулгулян. Убийца его отца и братьев, которого он увидел теперь перед собой, не подлежал и не мог подлежать никакому законному возмездию. Стало быть, несчастному оставалось бы только "забыть" о том, что его старик отец и два брата на его же глазах безжалостно зарезаны Хассаном. Но разве это забыть возможно? Разве подобные вещи забываются? От человека мы вправе требовать лишь человеческого. Забыть, простить Хассану мог бы разве "сверхчеловек". Не ищите его в несчастном, жалком Гулгуляне. Ваш суд также только суд человеческий. Что сверх человека, то уже Божье, и нам остается только посторониться... Посторонимся!"

После двух минут совещания присяжные заседатели вынесли подсудимому оправдательный приговор.

Марио Стефано ПИЕТРОДАРКИ: «Я действительно счастлив, что возвращаюсь в Армению!»

Ереванские меломаны получили редкую возможность первыми услышать произведения итальянских композиторов Роберто Молинелли (в исполнении автора) и Антонеллы Барбароссы на концерте, приуроченном к 90-летнему юбилею основоположника современного аргентинского танго блистательного Астора Пьяццоллы. С молодежным оркестром Армении солировал полюбившийся публике музыкант Марио Стефано Пиетродарки.

Марио Стефано Пиетродарки играет на уникальном инструменте — бандонеоне, который часто использовал в своих произведениях Астор Пьяццолла. Разновидность гармоники названа так по имени изобретателя — Генриха Банда. Благодаря бандонеону аргентинское танго получило особое, яркое, характерное звучание. “Я впервые увидел этот инструмент в доме у бабушки с дедушкой, когда мне было 9 лет, и уже на следующий день искал учителя музыки, чтобы взять первые уроки, — рассказывает Пиетродарки. — Моими проводниками в мир музыки стали Ди МатТео и Клаудио Калиста. Последний и посоветовал начать с аккордеона и постепенно приступить к изучению более серьезной классической музыки. К сожалению, через несколько месяцев он скончался, ему было всего 38 лет, и я проучился шесть лет у его ученика Киаккиаретты”.

География гастролей Пиетродарки простирается от США до Португалии и России. Ареной для его выступлений стали Монреальский джазовый фестиваль и 58-й музыкальный фестиваль в Сан Ремо. Но где бы ни было, гвоздем репертуара становятся произведения Пьяццоллы. “Невозможно во время концертов не исполнить что-то из Астора, — признается музыкант. — Это мистика, потому что ему удалось создать действительно оригинальную музыку. Он как бы сшил специальную одежду для фантастического инструмента, который называется бандонеон. С его нотами можно затронуть душу любой аудитории в любом уголке мира”.

В Армении Пиетродарки бывал не раз. Здесь он, можно сказать, уже свой человек. “Я знаю Ереван, можно сказать, как свои пять пальцев, — говорит он. — Без проблем передвигаюсь по вашему очень спокойному городу. И есть два места, где я чувствую себя как дома: Музей Параджанова и ресторан отеля, где я останавливаюсь”.

С особым теплотой вспоминает музыкант свой первый визит в Ереван: “Главное впечатление — это необычайно красивый восход солнца. По дороге из аэропорта в машине звучал дудук. На фоне дудука я познакомился с только что проснувшимся Ереваном. Это незабываемые впечатления... До сих пор у меня в памяти кружатся эти красивые образы. Позже я побывал в таких достопримечательных местах, как Гарни, Нораванк и Гегард”.

На концерте 10 марта в Большом зале филармонии Пиетродарки вновь приятно поразил слушателей, виртуозно исполнив произведения Молинелли для аккордеона, бандонеона и оркестра “S come” и Барбароссы — для бандонеона, госера (литавры) и оркестра. В программу концерта вошли также опусы Эннио Морриконе, Нино Роты, Роберто Молинелли и, конечно, Астора Пьяццоллы.

“Мне очень нравится армянская аудитория, — признался после концерта Марио Стефано, — всегда с удовольствием отмечаю, что она очень похожа на итальянскую. Я действительно счастлив, что возвращаюсь сюда!”

Авраам РУССО: "Даже если меня десять тысяч раз не пустят в Баку, я все равно поеду в Арцах!"

Имя сладкозвучного и симпатичного певца Авраама РУССО долго было на устах любителей эстрады СНГ. Он участвовал в различных московских шоу, повсюду давал концерты, его часто интервьюировали. Однажды в него стреляли, после чего Авраам разок выступил в Ереване, а потом исчез. И достаточно неожиданно вновь появился на исторической родине. "Я скажу несколько слов по-русски, потом перейду на наш", — так начал свою пресс-конференцию Авраам Руссо. И уже на родном языке он сообщил, что вскоре собирается выпустить свой армянский альбом.

— Нельзя быть армянином и не любить свои национальные песни. Я не очень знаком с армянской эстрадой, однако хотел бы в свой новый альбом обязательно включить один или два дуэта с ереванскими коллегами.

— Вы очень неожиданно исчезли и также неожиданно появились...

— Действительно, почти четыре года меня не было в шоу-бизнесе, я был в США, подготовил там два альбома на христианские мотивы в стиле "госпел" и считаю это довольно успешным проектом. Планирую записать альбом на арабском языке и уже перевел пару песен.

— Кстати, это правда, что вы владеете десятью языками?

— Я родился в Сирии и арабский знаю в совершенстве. По-армянски говорю, читаю, пишу — учился там в семинарии. Владею английским языком, хорошо знаю турецкий, русский, французский, греческий. Благодаря знакомству с Тельманом Исмаиловым и его окружением знаю азербайджанский. Немножко знаю курдский. Но родным, разумеется, считаю армянский. Меня иногда спрашивают о вероисповедании. Я отвечаю, что воспитывался при монастыре, читаю Библию, а самое главное, я армянин — как вы думаете, какой я веры?..

— Многие российские звезды, выступавшие в Карабахе, попали в "черный список" Азербайджана. Не боитесь удостоиться той же участи?..

— Даже если меня десять тысяч раз не пустят в Баку, я все равно поеду в Арцах. Это же мой народ, как я могу отказаться выступать для карабахцев?..

— Сейчас все чаще творческие люди не ограничиваются работой в одном направлении. Актеры идут в певцы и наоборот. Не было ли у вас желания попробовать себя в кино?

— Многие певцы начинали сниматься в кино и губили свою карьеру. Четыре года назад "Первый канал" предложил мне сыграть роль в сериале, но для этого пришлось бы полностью отойти от певческих дел. Я подумал, что если у меня не будет успеха в кино, то возвращение на эстраду станет крайне тяжелым. И отказался. Рисковать не хочу. Я на сцене с 17 лет и не собираюсь ничего менять. Впрочем, не буду зарекаться. Может, позже передумаю, но только если это не будет мешать моей основной деятельности.

— О вас столько всяких слухов в прессе...

— Я артист. И этим все сказано. Если об артисте не говорят, значит, он не интересен. Я делаю свою работу, а журналисты и репортеры — свою. Что касается ошибок... С кем не бывает. Мы должны уважать друг друга — это самое главное. А вообще, в последнее время у меня даже нет времени читать прессу, график очень плотный.

— И все же самый забавный слух?..

— Однажды я был в Венгрии, записывал альбом. Вдруг звонок из Москвы: "Авраам! Что у тебя стряслось в Греции? Тебя избили, украли машину и деньги?!" Вот такие казусы бывают. Диву только даешься, откуда народ берет информацию. Еще написали как-то, что меня зовут не Авраам, а Ефрем.

— Чем занимаетесь в свободное время?

— Свободного времени почти нет, но хобби есть — это футбол. А еще люблю готовить, я гурман. Готовлю очень вкусно. Много рецептов сам придумал.

— Что бы вы пожелали читателям "Горца от ума"?

— Желаю мира вашему дому. Желаю процветания и единства всем своим соотечественникам. Чтобы не потерять своих корней, хранить свою культуру, не отходить от веры и быть едиными.

"Сегодня "рабис" переплюнул даже эстраду"

"Вот только этого нам для полного счастья и не хватало!" — возможно, заметят многие, узнав о теме сегодняшней беседы — бардовской песне и "Бард-клубе" в "The Club", где каждую пятницу проходят "Концерты при свечах". Развеет миф о невостребованности этого жанра человек, умудряющийся сочетать в себе барда и директора телекомпании "Метео-ТВ", организатор "Бард-клуба" Вахтанг АРУТЮНЯН.

— Возникновение клуба — это естественная реакция на, мягко говоря, беспредел, творящийся сегодня в музыкальной культуре, в частности на сугубо ресторанные жанры, активно пропагандирующиеся на ТВ и радио.

Еще в 90-х я как-то разговорился с одним рабис-певцом, который меня обвинил в том, что в своих интервью незаслуженно его "камнями побиваю". Я привел ему пару строк из его же песен и пообещал прилюдно извиниться за свои слова, если он сможет объяснить мне их смысл. Он не смог ничего ответить и... извинился. Увы, это единичный случай. В наши дни такие опусы повсюду, и никто за них извиняться не собирается. Напротив, их усиленно навязывают молодому поколению.

У "певцов" цель — найти свой ресторан, а для этого нужна раскрутка — вот и лезут на ТВ. Раньше считалось зазорным петь ереванский городской шансон — так называемый рабис. Сегодня же он переплюнул по популярности даже эстраду.

— А у авторской песни есть слушатели?

— Есть, конечно. Просто возможность ее представления сузилась до невозможности. Если будут созданы нормальные условия, то уверен, возрастет и аудитория. Был же случай, когда молодая девушка, влюбленная в рабис, послушав нас, "перевербовалась" и с тех пор регулярно посещает наши концерты.

— Как же авторская песня доходит до поклонников?

— Мы используем интернет: социальные сети, блоги, форумы и т.д. Хотя, понятно, наиболее действенной формой является концерт и наши вечера.

Все началось два года назад с концерта, в котором прозвучали песни Окуджавы, переведенные Рафаелом Папаяном. Это был первый вечер клуба бардовской песни в Ереване. Признаться, мы до последнего сомневались: удастся ли навести мосты между бардами и слушателями, требующими иной динамики и иного преподношения песни... Однако такой реакции даже мы не ожидали — концерт продолжался несколько часов, а люди и не думали расходиться... Концерты "Бард-клуба" проходят в "The Club"-e. Входная плата весьма доступная — мы понимаем, что к нам будет приходить в основном интеллигенция... Поэтому цели зарабатывать мы не ставим — нам ценнее та аура, которая доминирует в клубе, и в то же время не хотим быть особенно доступными для тех, кто далек от бардовской песни.

— Может, их и надо перевоспитывать, как ту девушку...

— Да, но не навязывать. Захотят — сами придут. Толстосумы заходят к нам и выходят, возмущаясь, что у нас ремонт не окончен — им и невдомек, что дизайн интерьера может быть и таким, а не "дуб-мрамор-джакузи". И слава Богу — зачем открывать новые истины тем, кто их и не ищет?..

— Как телевизионщик объясни, почему кабацкие песни звучат на ТВ в самое рейтинговое время, а классику передают за полночь?

— Руководители телекомпаний забыли о самом главном — о том, что занимаются искусством! Они не понимают или преднамеренно не хотят понимать, что за оружие у них в руках и как с ним обращаться. Потакание "народу" при заранее поставленной цели заработать на его низменных чувствах — приведет к гибели как искусства, так и аудитории.

Я не против заработка. Я против доминирования кустарной телепродукции. Зрителя надо воспитывать, а вместо этого на ТВ царит эдакая чалагаджно-кябабовая политика. Один из "рабисов" мне как-то сказал: "В твоих песнях не хватает кябаба!" Ну что ему объяснять?..

Мы исключили из нашего рациона здоровую духовную пищу. Где, например, Даниел Еражишт? Почему его творчество не пропагандируется, а вместо этого фигурируют люди, не гнушающиеся признаваться в любви к азербайджанской музыке?.. Хотя, что касается конкретно последнего случая, так тот персонаж был хотя бы честен. Другие же "композиторы" преспокойно продолжают творить в том же духе, на угоду рынку... Вместо того чтоб искоренять причины явления, "критики" нашли козла отпущения и погнались за следствиями...

Армянское ТВ отравляет свой народ: выгодно прикрываясь "народными приоритетами", спокойно творит свое черное "дело". ...Именно с такими отвратительными явлениями мы по мере сил и пытаемся бороться на наших "Концертах при свечах".

В Камерном театре тройной юбилей!

Во-первых — 30-летие Государственного Камерного театра, во-вторых — 40-летие команды КВН ЕрПи (прародительницы театра), и, наконец, — 60-летие капитана команды и худрука театра Ара ЕРНДЖАКЯНА.

При удачном стечении обстоятельств (т.е. если запланированные госбюджеты решат-таки совместить с торжествами) в декабре состоится серия незабываемых мероприятий. Не дожидаясь «от минкульта погоды», беседуем с главным юбиляром сегодня — 2-го марта, непосредственно в день его рождения.

— Ара Арутюнович, первый вопрос — о первом «ребенке». Камерный театр со дня рождения постоянно пребывает в неком ремонтно-строительном состоянии… Это основанная на особой философии, необходимая форма его существования?

— Есть мудрая фраза о том, что в построенном доме поселяется смерть. Театр, который перестраивается, живет и дышит. И я благодарен судьбе, что у меня на протяжении всех этих лет были единомышленники и в этом. Мы всегда старались и продолжаем поныне создавать в театре такую ауру, окунувшись в которую зритель с первой же секунды настраивался бы на просмотр спектакля.

— Продолжаем тему детей. Уверен, когда-то Ляле Ернджакян было немного не по себе от того, что ее именовали не иначе, как дочкой Ара Ернджакяна. Все меняется — дочка растет. Трудно быть папой режиссера Лусине Ернджакян?

— Если честно, поначалу меня это несколько напрягало: дочка отбирала у меня сцену, не пускала меня на свои репетиции... Хотя где-то в глубине души я был спокоен, думал, что все это просто-напросто баловство и после премьеры я подойду к ней и назидательным тоном скажу: “Вот видишь, дочка, надо очень серьезно готовиться, прежде чем представлять спектакль”. Однако, к моему удивлению, после премьеры первого спектакля желания такого у меня не возникло. Не сказал я этого и после второго спектакля. Ну а теперь уже надеюсь забыть эти слова навсегда.

...Не думаю, что Лусине когда-либо ощущала на себе бремя дочки знаменитости. Для меня это слово вообще звучит дико: я никогда не считал себя знаменитым, хоть и наша дружная семья, имя которой Камерный театр, редко была обделена вниманием. А Лусине просто нашла свое место в этом большом доме, чему я несказанно рад. Правда, когда она забивает репертуарную сетку спектаклями, на мой взгляд, не совсем камерными, я, бывает, не серьезно так, но ревную. При этом в глубине души приятно, что она дает мне повод поревновать...

— Вы автор большого количества пьес и киноповестей, многие из которых написаны на русском языке. Планируете ли вы постановки адаптированных «под наше время» версий?

— Несколько лет назад я предпринял попытку римейка спектакля “Господа, все рушится!..” Он был написан изначально для трех актеров — в новой же версии играли три актрисы. Спектакль был восстановлен исключительно для участия на фестивале в Санкт-Петербурге. Там, как и в Ереване, он был очень тепло принят. И это вполне объяснимо, потому что, для того чтобы понять этот спектакль, недостаточно просто владеть русским языком — спектакль рассчитан на достаточно подготовленного, интеллектуального зрителя.

...Камерный театр находится на весьма скромной государственной субсидии. Посему я не имею никакого морального права рисковать, тратя время и средства на реанимацию своих, пусть даже некогда очень популярных, пьес.

— Сегодня об этом много спорят, а что лично вам ближе: антрепризный или репертуарный театр?

— Особой по большому счету разницы нет. Назовите это ангажементом, антрепризой или как-то иначе... Театр есть театр: с одной стороны, зрители, с другой — актеры.

Другое дело, что мне лично больше нравится театр целостный, где коллектив, являясь единым организмом, имеет свое собственное видение, философию... Под эту формулировку, конечно, больше подпадает театр, именуемый репертуарным, коим вот уже на протяжении немалого времени являются Камерный, Драматический и другие театры, имеющие как своего актера, так и своего зрителя.

Но в то же время у нас в репертуаре есть спектакли с приглашенными актерами. Мне это, положим, не совсем по душе, но по большому счету, думаю, вполне приемлемо. Главное, чтобы все это “варилось” в одном общем “котле”…

P.S. Как известно, в нормальном году триста шестьдесят пять дней шесть часов и еще три секунды. За годы эти секунды складываются в минуты, за столетия — в часы. За прошедшие 60 лет время натикало нам целых 180 секунд!..

И в эти три минуты неучтенного времени — «когда все радисты мира хранят молчание, чтоб услышать, не передает ли кто-нибудь сигнал SOS…» — мы, нарушая этот строгое предостережение, рады передать в «Эфире»: «Алхимик, мы любим тебя — и это не ошибка!»